— Ладно. — Отмирает она в итоге, встряхиваясь. — Вы когда Латифа допрашивать будете, меня позовёте?
— Без вопросов, — удивляюсь в который раз за эти несколько минут, теперь уже — неожиданной смене темы. — А с чего интерес?
— Мне надо задать кое-какие вопросы, которые Селим с Хамидом просили ему переадресовать, — отмахивается Алтынай. — Там по отчётности, что он кому рассказывал, и по их пенсиям. Если он знает. Тебе не интересно.
— А я про него и забыл уже за всеми делами, — хлопаю себя по лбу. — Видимо, старость…
— Я же говорю — жениться пора, — хихикает Алтынай. — А женой я буду хорошей, правда. Только вот Ханом тебя сделать не смогу, это наши заморочки.
— Да мне и не надо. У меня свой Путь, как говорил один мэтр в Столице Империи.
А дальше Алтынай совсем не по-местному подхватывает меня под руку (видимо, насмотревшись у Вальтера) и выволакивает из шатра, искать остальных.
*********************
Латиф путешествие по засушливым землям перенёс неожиданно легко. Во-первых, кочевники каким-то образом всегда знали, где взять воду (не иначе как существовали или карты источников, или известные кочевому люду приметы).
Во-вторых, сломанные кости ему периодически приходил править этот сотник «Барсов Султана», который в Орде почему-то тоже был своим (может, воевали когда-то в составе единого войска?..).
Угрюмый лысый болван, не смотря на звероватые замашки и полное отсутствие манер, видимо, не чужд был целительской магии — уж это постоянный посетитель покоев Валиде-Султан определил сразу и влёт. После его визитов боли не мучали вообще, а кости, судя по некоторым приметам, действительно срастались быстрее.
В-третьих, никаких ограничений ни по питанию, ни по режиму содержания Латифу не чинили. Дочь Хана лично подошла и сообщила в самом начале пути: «Если попробуешь сбежать, лучше сразу лети в Столицу, подобно птице. Потому что по земле нагоним и пожалеешь, что остался в живых».
Других санкций не прилагалось. Латиф и не дёргался.
На самом деле, он искренне верил: Всевышний наверняка ниспошлёт ещё какую-нибудь возможность. Надо просто сперва залечить все раны (тем более, бесплатно пользуясь услугами целителя-сотника), а потом — выбрать место и момент. Казнить его, судя по всему, не собирались.
Изменилось всё в один момент, когда уже в варварских южных землях, на самом берегу океана, конвоировавшие его всю дорогу степняки представили его пред глазами всё той же дочери Хана, сотника, персиянки-менталистки и какого-то явно неместного пожилого мужчины, родом наверняка с северо-запада.
Увидев в первый момент взгляд старика, Латиф почувствовал, что сюда его везли исключительно ради встречи с этим человеком.
Интересно, кто он? Если его желаниям или просьбам внимает сама дочь Хана, он явно не ниже в иерархии. Но он и не из Султаната. И вообще не правоверный, понял Латиф буквально через несколько секунд.
Беседа строилась по очень сложной, как на Латифа, схеме: старик-гяур говорил на своём наречии. Сотник переводил его на восточный туркан. Дочь Хана (ну ничего себе!) уже обращалась к пленнику напрямую.
— Какие суммы денег проходят через ваши руки в среднем за один лунный месяц? — с видом дурачка, благожелательно и внешне нейтрально интересовался старик.
Выслушав перевод через двух человек, Латиф осклабился и расслабился (вопрос был из разряда идиотских).
— Старик, ты дурак, старающийся казаться умным? Или притворяешься? Если ты о наличной монете, то это одни суммы. Если ты о контроле расходов, то совсем другие. А если ты о бумагах приходов и о выручке, то вовсе даже третьи. Так о каких деньгах ты сейчас спросил?
Следующий перевод в исполнении поморщившейся, но добросовестно озвучившей всё дочери Хана, выглядел не менее мирно:
— Благодарю за такое разъяснение. Волей судьбы, я тоже имею отношение к этой самой деятельности, но в применении к совсем другим заведениями и делам. Мне просто интересно мнение коллеги. Справедливо ли будет утверждение, что наличная монета, отчёты о расходах и отчёты о доходах соотносятся в пропорции один к семи и к десяти?
— Да ты точно дурак, старик! — Не стал даже пытаться скрывать презрения к куффару Латиф. — Смотря в какой месяц! Если следующий за сбором урожая, то десятка может на время стать и пятнадцатью, и даже шестнадцатью! А если это Наурыз или сразу за ним, то десятка превращается в семёрку, а семёрка, сиречь расходы, наоборот возрастают до десятки. Ха, ты, верно, управляешь чем-то очень маленьким, где нет сезонных колебаний ни в доходах, ни в расходах!
— Мой господин всё время ругает меня за неумение строить и планировать бюджет, — сокрушённо покивал, соглашаясь, гяур. — Но ты прав, о достойнейший. Твоя проницательность воистину превосходит всё, что я думал о глубокоуважаемых аудиторах Султаната. А думал я о них немало… Скажи, а есть ли у тебя возможность, допустим, в трудный год или в экстренный период затребовать и получить часть финансовых потоков из соседней провинции? Допустим, в случае града, падения посевов или массовой гибели скота? Когда Наместнику надлежит всеми силами помогать жителям своей провинции?
— Хм, если говорить по Закону, ты, конечно, прав, — незаметно для себя втянулся и в роль ментора, и в беседу с гяуром Латиф. — Но ты точно из какого-то дела поменьше, чем провинция. Иначе бы ты знал: на моё требование по Закону, соседний казначей или аудитор, который в соседней провинции, может выставить совсем не деньги.
Чиновник победоносно воцарился перед стариком, ожидая логичного вопроса (который тут же и последовал).
— А чем же он тебя поддержит? — неподдельно изумился гяур. — Добрым словом и божественным напутствием?!
Так громко Латиф не хохотал давно.
— Он может выдать или семена, или племенной — как будто бы, по бумагам — скот. Или — вообще предоставит крестьян, для совершения работ, — с улыбкой, как несмышлёнышу, пояснил он собеседнику. — И цена предоставленного им будет намного выше, чем купи я это сам.
— А качество — в разы ниже? — догадливо подхватил старичок. — При этом, претензии не примут ни под каким соусом?
— А ты тоже не глуп, — довольно покивал Латиф, неожиданно радуясь догадливости своего эрзац-ученика. — И здесь возникает вопрос: как сделать, чтоб соседи помогли тем, что тебе нужно? А не тем, от чего им самим охота избавиться?
— И чем же? — неподдельно в который раз поднял брови куффар. — Как по мне, ситуация неразрешимая. Если помощь зависит от чьей-то добросовестности, её семь раз из десяти не окажут.
— Не семь, а все десять, — поощрительно покивал маг. — Потому каждый фискал перво-наперво должен наладить отношения со своими коллегами в других провинциях. Кстати, кто-то из нас лет через несколько всё равно пойдёт на повышение во Дворец, в Столицу. И если дружишь со всеми, помогая и им в трудное время, то можешь рассчитывать и на выручку в сложный год, и на благожелательное отношение по службе. Вот, например, поставка мяса войскам Султаната в Магриб. Сказано отправить пятьдесят тысяч баранов. А как быть, если у нас столько нет? Либо — нет возможности быстро перегнать?
— И как быть? — словно болванчик, задрал подбородок дед.
— А вот для этого и нужны друзья. Договариваешься с таким же, как ты, но в Магрибе. — Латиф покровительственно и свысока подмигнул старику. — Он оформляет приход всех пятидесяти тысяч голов, но через неделю двадцать пять из них списывает, как будто от падежа. Допустим, язвенная болезнь внутренностей, при которой весь скот подлежит забою и захоронению. Без дальнейших проверок.
— Ловко, — восхитился гяур. — И заказ Султана выполнен, и провинции нет разорения, и деньги в кармане. Ведь за отсутствующих баранов можно и не платить правильно?
_________
Примечание.
Чисто ради смеха. Латиф просто воспроизводит схему «хлопкового дела» Узбекской ССР, переложенную на свои реалии:)
Глава 24
Если честно, поначалу Латиф здорово опасался: а вдруг интересы спрашивающих зайдут в ту область, где его ответы будут равноценны нарушению присяги?
Но вокруг в основном были «свои» (дочь Хана и сотник). Девка-менталистка, во-первых, от персов явно сбежала (наверняка стараясь примазаться поближе к дочери Хана). А во-вторых, сидела сбоку, как будто её и не было.
Старик-гяур же спрашивал исключительно о рутинных и бытовых вещах, к перечню охраняемых фискальных секретов никак не приближаясь.
В какой-то момент, Латифу надоела неопределённость и он спросил в лоб:
— Что со мной будет дальше? Зачем меня волокли сюда?
— Я просил беседы с уважаемым светочем делопроизводства Султаната, чтоб проверить: а смогу ли я что-то перенять для своего дела, — после короткой и непонятной перепалки с сотником на незнакомом языке, ответил дед через переводчика. — К сожалению, мы ведём дела много севернее ваших краёв; и ваши способы управления нам не годятся: урожаи у нас не те — всего один раз в год, да и климат иной. Возможно, у дочери Хана были свои причины путешествовать вместе с вами, но этого я знать не могу. — После этих слов, старик-гяур церемонно поклонился младшей из девчонок и вышел наружу.
Следом за ним вышли и все остальные, а конвой из кочевников вернул Латифа на привычное уже место, досыпать.
_________
— Ну что, выяснили, что хотели? — Алтынай насмешливо переводит взгляд с меня на Вальтера.
— Благодарю, это даже больше, чем я мог рассчитывать, — вежливо кивает уоррент, дождавшись моего перевода. — Даже не знаю, чем смогу отблагодарить. С учётом разницы в наших с вами интересах, — он многозначительно смотрит на Алтынай.
— Не стоит благодарности, — походя отмахивается она. — Друг Атарбая — мой друг. Прочее не имеет значения.