Наклоном головы священник подтвердил правоту моих слов.
– Ну, так что, Каштаков? – нетерпеливо спросил подполковник Малинин.
– Что? – глупо вытаращился я на него.
Лицо чекиста сделалось даже не багровым, а какого-то синюшного цвета. По-моему, даже поп за него испугался.
– Сержант! – рявкнул во всю глотку Малинин.
В одно мгновение я вновь был схвачен за шиворот, поднят с табурета и брошен к стене. И снова моя многострадальная шляпа оказалась на полу, попранная солдатским сапогом.
– Руки на стену! Ноги расставить! – проорал мне в ухо сержант.
Я счел за лучшее выполнить данное распоряжение, хотя оно и казалось мне на редкость глупым. Какой смысл было заново меня обыскивать, если после того, как я прошел через сканер, капитану, дежурившему на проходной, было известно обо всем, что лежало у меня в карманах?
Но сержант не стал меня обыскивать. Он просто хлопнул легонько ладонью по правому карману моего пиджака и негромко произнес:
– Есть.
– Что есть? – удивленно воскликнул я.
Сержант умело ударил меня по почке. Не так сильно, чтобы отправить после этого к врачу, но достаточно чувствительно, чтобы отбить желание двигаться без команды.
– Доставайте, сержант, – приказал Малинин.
Сержант запустил руку в правый карман моего пиджака и извлек из него выкидной нож. Тот самый, который я отобрал у Свастики. Сунув нож в карман, я совершенно о нем забыл, поэтому и не предъявил на контроле. Но капитан, проводивший проверку, не мог не заметить, что в кармане у меня лежит нож. И тем не менее он промолчал, решив сделать подполковнику Малинину поистине царский подарок. А я, по собственной неосмотрительности, сам себя загнал в угол.
– Да… – Подполковник Малинин взял в руку нож, который передал ему сержант, и надавил на плоскую кнопку. Выброшенное тугой пружиной, из рукоятки выскочило широкое лезвие с длинным, глубоким долом. – Вы видите, святой отец? – продемонстрировал он оружие священнику. – Даже подумать страшно, что мог натворить этот человек, пронесший нож в тщательно охраняемое здание.
– Ладно, – угрюмо произнес я. – Говорите, что вам нужно?
– Какими мы вдруг сделались покладистыми, – победоносно улыбнулся Малинин. – С чего бы вдруг? Я ничего не ответил.
А что тут было говорить? Раз уж сам свалял дурака, так, значит, самому нужно было и отвечать за это.
Малинин сделал знак сержанту, и тот снова кинул меня на табурет. На этот раз я не сопротивлялся и даже не попытался поднять с пола свою растоптанную шляпу. Я был похож на тряпичную куклу, которую можно было без всякого сожаления кидать, бить и топтать. Всем присутствующим в комнате чекистам, одетым в форму, равно как и облаченным в рясу, должно было стать ясно, что я сломлен, раздавлен и смят, как и моя валявшаяся на полу шляпа.
– Так что было нужно от тебя чертям? – спросил подполковник Малинин.
Судя по тону, теперь он был уверен, что получит на свой вопрос исчерпывающий ответ. И я не стал его разочаровывать.
– Черти хотели, чтобы я передавал им всю информацию относительно той работы, которую поручили мне святоши.
– Ангелы, сын мой, ангелы, – поправил меня поп.
– Да черт с ними, – я безразлично дернул плечом, – пусть будут ангелами!
Священник открыл рот, но подполковник Малинин, нетерпеливо взмахнув рукой, заставил его проглотить возмущенный возглас.
– Продолжай, – обратился он ко мне.
– А потом явился Виталик Симонов и потребовал того же самого, что и черти. Только если черти предложили мне за информацию хорошую плату, то Симон просто велел своим мордоворотам ткнуть меня носом в стол.
Я обиженно шмыгнул разбитым носом.
– Это вполне в духе Симона, – усмехнулся Малинин.
– Кто такой Симон? – спросил у чекиста поп.
– Да так, – пренебрежительно махнул рукой тот, – мелкая сошка из «семьи».
– Откуда же ему стало известно о Нике?..
Малинин глянул на попа так, что тот побледнел и, умолкнув на полуслове, едва ли не до крови прикусил нижнюю губу.
Я же готов был расцеловать священника, случайная обмолвка которого позволила мне наконец-то понять, что привело меня в подвал НКГБ. Что тут скажешь? Только то, что каждый должен заниматься своим делом: попы – богу молиться, а чекисты… Ну, чем занимаются чекисты, мы все превосходно знаем. А если и не знаем в точности, то вполне можем себе это представить.
Говорят, что в стрессовых ситуациях организм человека может справляться с такими нагрузками, которые при обычных условиях представляются совершенно невозможными. Скорее всего так оно и есть. Мозг мой заработал со скоростью новенького компьютерного процессора, сопоставляя и анализируя все имеющиеся у меня данные, и буквально за считанные секунды я получил нужные мне выводы. Весь процесс построения логически безупречной схемы я воссоздал позднее, вспоминая все, что происходило во время допроса. А в тот момент я просто вдруг понял, что знаю, как мне следует себя вести: получив исходную информацию, заключавшуюся всего в одном коротком слове, произнесенном по неосторожности священником, я тотчас же получил и искомый ответ.
Чтобы с наименьшими для себя потерями выбраться из истории, в которую я попал, мне нужно было с предельной точностью рассчитать тот объем информации, которую я мог предоставить Малинину. Малейшее отклонение в ту или иную сторону могло стоить мне жизни. Подполковнику что-то было известно о Нике Соколовском, следовательно, я не должен был отрицать того, что именно этого человека поручили мне найти святоши. Но если при этом он ничего не знает ни о Ястребове, ни о Красном Воробье, то это давало мне пространство для маневров.
В то время как в голове у меня протекал сей необычайно интенсивный мыслительный процесс, я продолжал равнодушно смотреть под ноги, делая вид, что не понял, о ком хотел спросить у подполковника поп. Не знаю, удалось ли мне заставить Малинина поверить в свою непробиваемую тупость. После небольшой паузы чекист продолжил допрос, сделав вид, что вопрос священника не стоит того, чтобы на него отвечать.
– Что за дела у тебя со святошами?
Я искоса взглянул на священника – тот даже не вякнул, как будто и не услышал слова, которое в моих устах казалось ему оскорбительным.
– Они хотели, чтобы я помог им найти человека, с которым представители Рая заключили договор на проведение научных исследований, – ответил я, посмотрев на подполковника. – Не думаю, что это входит в сферу интересов НКГБ…
– А ты поменьше думай, – перебил меня, не дослушав, Малинин. – Просто отвечай на мои вопросы.
Я вяло пожал плечами – мол, как скажете, господин подполковник.
– Имя? – отрывисто произнес Малинин.
– Ник Соколовский, – ответил я, отметив про себя, как быстро переглянулись подполковник и поп. – Он работает в институте на Погодинке, – быстро затараторил я, как будто торопясь выложить всю имевшуюся у меня информацию. – Сейчас находится в отпуске. Дома его нет, у жены – тоже. Святоши финансировали его исследования, и сейчас как раз пришла пора отчета, а Соколовский как в воду канул. Ну, вот святоши и забеспокоились, не кинул ли их господин ученый.
– И что тебе удалось выяснить?
– Да у меня и времени-то не было заниматься этим делом! – возмущенно всплеснул руками я. – Только и успел, что встретиться с коллегой Соколовского и выслушать его по большей части положительную характеристику.
– По большей части? – удивленно приподнял брови Малинин. – Что, за ним и грешки водятся?
– Говорят, что у Соколовского довольно-таки странные отношения с зеленым змием, – ответил я. – Может полгода вообще не пить, а потом ни с того ни с сего удариться в запой.
– А что ты сегодня делал в Интернет-кафе на Солянке?
Признаться, этот вопрос чекиста меня удивил. Никакой слежки за собой я сегодня не замечал, а это означало, что у НКГБ имелся иной источник информации о моем передвижении по городу. Об этом стоило подумать, но не сейчас.
– Я слышал, что в это Интернет-кафе порою захаживал и Соколовский, – ответил я на вопрос Малинина. – Хотел узнать, когда он был там в последний раз.
– И что?
– Бармен не узнал Соколовского на фотографии. А остальные находившиеся в кафе психи были настолько не в себе, что с ними и разговаривать-то не имело смысла. Кстати, у одного из них я и отобрал нож, который вы нашли у меня в кармане.
– Что теперь планируешь делать?
– Стандартная процедура поиска: опрос соседей, знакомых, родственников, проверка через районные управы…
– Что за работу выполнял Соколовский по заказу Рая?
– Насколько мне известно, он занимался изучением инсулинового гена. Рассчитывал создать генно-инженерный инсулин. Говорят, это была его идея фикс.
Подполковник Малинин вопросительно глянул на попа.
– Вы уверены в этом? – спросил у меня священник.
– Святоши передали мне список оборудования и реактивов, которые они закупали по заказу Соколовского, – ответил я. – Человек, с которым я консультировался, подтвердил, что это именно то, что необходимо для подобных работ.
– А почему ты отправился в Интернет-кафе в сопровождении черта? – задал вопрос Малинин.
– Потому что черти хотели держать под контролем весь процесс расследования. – Я недовольно поморщился, давая понять, что мне и самому неприятно постоянное присутствие рядом со мной демона-детектива. – А при той сумме аванса, которую они мне заплатили, я не имел возможности ответить отказом. – Выдав необходимый минимум вранья, я решил увести разговор в иную сторону: – Между прочим, у меня в офисе с самого утра сидит тип, присланный Симоном, которому также поручено контролировать ход расследования.
– Зачем Симону Соколовский? – задумчиво почесал бровь Малинин.
– Это вы лучше у него самого спросите, – усмехнулся я. – Лично мне кажется довольно-таки странным то, что Виталик решил обратиться ко мне. Он прекрасно знает, что я не работаю на «семью». – Я сделал паузу, чтобы смысл сказанного успел дойти до подполковничьих мозгов, после чего добавил: – Если бы мне потребовалось кого-то найти, то я обратился бы за помощью к «семье», а не к частному детективу.