– Я не собираюсь никого судить, – качнул головой я. – Просто человека по имени Светик для меня более не существует. Вот и все.
– Но, так или иначе, она останется в твоей памяти, – в голосе Гамигина, каким он произнес эту фразу, мне послышалось некоторое недоумение.
– Конечно, – ответил я, не понимая, к чему клонит черт.
– В таком случае ты должен четко определить для себя степень ее вины.
– Зачем?
– Чтобы не думать о человеке хуже, чем он есть на самом деле.
– Ты это серьезно? – удивленно посмотрел я на черта.
– Абсолютно серьезно, – заверил меня Гамигин. – Когда люди думают друг о друге плохо, это создает негативный ментальный фон, который, в свою очередь, оказывает отрицательное воздействие на каждого из них.
То, о чем начал рассуждать Гамигин, наводило на столь далеко идущие размышления, что я скорее всего надолго погрузился бы в состояние глубокой задумчивости, если бы внезапно не зазвонил телефон.
– Слушаю, – сказал я, сняв трубку.
– Ну, что скажешь в свое оправдание, Каштаков?
Боже мой, какие знакомые интонации!
– Добрый вечер, господин подполковник! – с соответствующим подобострастием поприветствовал я своего куратора из НКГБ.
– Все шутки шутишь, Каштаков?
– Одну минуточку. – Я прикрыл микрофон трубки ладонью и посмотрел на Гамигина. – Слушай, Анс, у меня здесь намечается длинный и совершенно бессмысленный разговор. Займись пока мини-дисками Щепы. Компьютер в соседней комнате.
Гамигин с готовностью кивнул, взял со стола банку пива и ушел в соседнюю комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
– Итак, господин полковник, теперь я полностью в вашем распоряжении, – произнес я в трубку жизнерадостным голосом.
– Подполковник, – поправил меня Малинин.
– Ну, я надеюсь, что это ненадолго, – ответил я, давая понять, что моя оговорка была отнюдь не случайной.
– Слушай, Каштаков, если ты хочешь, я могу устроить тебе беседу на Лубянке, – мрачным голосом пообещал Малинин.
– Увольте, господин подполковник! – в ужасе воскликнул я. – Я могу ответить на все ваши вопросы по телефону. Ведь если вы мне позвонили, следовательно, в нашей личной встрече нет особой необходимости.
– В таком случае, Каштаков, отвечай на все мои вопросы коротко и ясно.
– Так точно, господин подполковник!
– Что произошло возле Интернет-кафе на Солянке?
– Перестрелка.
– Не прикидывайся дураком, Каштаков! – рявкнул в трубку Малинин.
– Как вам известно, меня сопровождает черт…
– Я велел тебе избавиться от него.
– Уверяю вас, господин подполковник, это не черт, а лох, каких я в жизни никогда не видел. Но если я под каким-либо предлогом избавлюсь от него, то это вызовет определенные подозрения со стороны спецслужб Ада. Поэтому, как мне кажется, целесообразнее держать его рядом. Тем более что, насколько я понимаю, участие в деле черта не нравится главным образом попу, осуществляющему взаимодействие вашего ведомства с Патриархией. Но с ним-то, я надеюсь, вы сможете разобраться самостоятельно?
– Попы – не твоя забота, – недовольно проворчал Малинин.
– Я тоже так думаю, – поддакнул я ему. – Поэтому оставляю их всецело в вашем ведении.
– Ладно, что дальше?
– Черт не понравился вышибалам из Интернет-кафе… Замечу, между прочим, что вашему ведомству давно бы пора заняться заведениями, подобными этому. Столько погани, как там, я нигде еще не видел…
– Каштаков!
– Но если говорить о деле, то банда виртуал-придурков напала на нас с чертом на выходе из кафе. Если бы не пара славных чекистов, вовремя подоспевших на помощь, нам пришлось бы не сладко. В связи с чем мне хотелось бы выразить вам свою искреннюю благодарность…
– Какого черта ты вырубил моих парней?! – заорал в трубку Малинин. – У тебя что, без того проблем недостаточно?!
– Вам нужен Ник Соколовский? – спокойным голосом спросил я у чекиста.
Грозный рык подполковника Малинина мгновенно затих. После небольшой паузы он заговорил уже куда сдержаннее, чем прежде:
– Что тебе удалось откопать?
– Олег Первушин, он же дэд-программист по кличке Щепа. Вам это имя что-нибудь говорит?
– Нет, – беззастенчиво соврал Малинин.
– В таком случае вы, наверное, и с моей секретаршей незнакомы? – осведомился я невинным голосом.
– К черту, Каштаков! – заревел в трубку Малинин. – Или ты начинаешь говорить по делу, или…
– Или вам никогда не найти Ника Соколовского, – вполне по-хамски, в духе славных работников НКГБ, перебил я подполковника.
Несколько секунд Малинин оторопело молчал.
– Говори, – произнес он почти спокойно.
– Сегодня возле Интернет-кафе шайка придурков, желавших свести счеты со мной и с моим чертом, пристрелила важного свидетеля, который должен был вывести меня на Соколовского, – сказал я. – Мне пришлось избавиться от ваших людей, потому что, помимо них, за мной вели наблюдения шавки Симона. Если бы они увидели, что я мило беседую с чекистами, то на всем расследовании можно было бы поставить жирный крест.
– При чем здесь Симон?
– При том, что он постоянно сидит у меня на хвосте! – повысил голос я. – Если вы хотите, чтобы я добился результата, уберите от меня Симона с его бандитами! И своим людям тоже велите держаться от меня в стороне!
– Не зарывайся, Каштаков, – предупредил Малинин.
– Я всего лишь пытаюсь делать свое дело, господин подполковник, – устало вздохнул я. – Щепа дал мне наводку на тех, кто, возможно, сможет вывести меня на Соколовского. Но эти люди не желают иметь дела ни с НКГБ, ни с «семьей». Поэтому я должен выглядеть в их глазах исключительно как частный детектив, работающий на святош.
– О ком ты говоришь?
– Вы не понимаете?
Вопрос был задан настолько многозначительным тоном, что подполковник надолго задумался, прежде чем не без колебания признаться:
– Нет.
– Я не хочу говорить об этом по телефону, – произнес я таинственным голосом.
– Я пришлю за тобой машину…
– Господин подполковник! – едва ли не с досадой воскликнул я. – В ближайшие день-два мы не должны с вами видеться! Я буду заниматься своей работой, а вы обеспечьте мне прикрытие от Симона. Только так нам удастся добиться успеха!
На этот раз напряженное молчание длилось очень долго. Я даже подумал, что связь внезапно оборвалась, и на всякий случай подул в трубку.
– У тебя два дня, Каштаков, – услышал я голос подполковника Малинина. – Ты понял? Только два дня. Если по истечении этого срока ты не доставишь мне Соколовского, я… Черт возьми, я пока еще и сам не знаю, что сделаю с тобой в таком случае!
– Не извольте беспокоиться, господин подполковник, я все прекрасно понял, – с готовностью заверил я собеседника.
– Два дня, – еще раз произнес подполковник Малинин и, даже не попрощавшись, повесил трубку.
Я облегченно вздохнул и положил трубку на рычаг телефона, после чего взял со стола открытую банку пива и залпом осушил ее до дна. Надежды на то, что подполковник Малинин сделает что-нибудь для того, чтобы хотя бы попытаться отгородить меня от Симонова, было мало, – НКГБ не предпримет никаких действий даже против представителей самых низовых структур «семьи», не заручившись предварительно поддержкой отцов. А, насколько я мог судить, с делом Соколовского подполковник Малинин хотел справиться быстро, но исключительно собственными силами. Меня он, естественно, в расчет не принимал. Я не был для него партнером и, уж конечно, ни в коем разе не мог претендовать на роль конкурента. Скорее всего Малинин воспринимал меня как существо неодушевленное – что-то вроде инструмента, который, после того как он сослужит свою службу, можно будет снова закинуть в дальний угол сарая. Тем не менее мне удалось получить желаемую отсрочку. Что произойдет спустя оговоренные два дня? Этого я пока не знал.
Взяв из упаковки две банки пива, я прошел в соседнюю комнату, где за компьютером увлеченно колдовал Гамигин.
– Какие новости? – спросил черт, глянув на меня через плечо.
– Неплохие. – Я поставил перед Гамигином банку пива и сел на застеленную кровать. – Полковник Малинин обещал два дня не трогать меня. Чем ты порадуешь?
Гамигин щелкнул клавишей, и на экране компьютерного монитора появилась какая-то схема, похожая на те, с помощью которых авторы учебников политологии пытаются наглядно донести до изнуренных тяжким грузом совершенно ненужных им знаний студентов основные принципы формирования структуры государственной власти при той или иной политической системе.
– Я не нашел в записях Первушина ничего, что имело бы отношение к Красному Воробью, зато обнаружил нечто не менее интересное, – возвестил Гамигин с гордостью старателя, открывшего золотую жилу.
– Ты говоришь об этой схеме? – равнодушным взглядом указал я на экран.
Гамигин откупорил банку пива, сделал из нее пару глотков и молча кивнул.
Я внимательно посмотрел на экран, но мое воображение по-прежнему было неспособно интерпретировать представленное в виде схемы перечисление государственных должностей и чинов так, чтобы в итоге получилось что-то, что могло бы вызвать у меня хотя бы слабый интерес.
Заметив выражение растерянности на моем лице, Гамигин счел нужным сделать пояснение, которое, судя по всему, считал вполне достаточным для того, чтобы привести меня в состояние экстатического восторга.
– Это схема государственного устройства Нелидии, – сказал он, одарив меня по-детски радостным взглядом.
Название показалось мне знакомым, только я никак не мог вспомнить, где и когда его слышал.
– Продолжай, – сохраняя спокойствие, предложил я Гамигину.
Черт едва заметно улыбнулся.
– Нелидия – это виртуальное государство, возникшее в самом конце прошлого века. Какие-то шутники поместили в сети Интернета информацию о том, что в результате национально-освободительной борьбы на юге Африки было образовано новое независимое государство Нелидия.
– Точно! – радостно щелкнул пальцами я. – Я читал об этом в газетах. Создатели этой самой Нелидии оказались связанными с какими-то финансовыми аферами.