– Но…
– Никаких но. Если ты не заметила, то мы приехали в уже ГОТОВЫЙ лагерь и оцепление. А значит, с нежитью уже сталкивались, и значит, должны были сделать выводы. Но как видишь, их нет. Так что, кто мы такие, чтоб учить высокое начальство, – добил девушку Алексей.
Алиса умолкла, потом взяла свою лопату и стала накладывать руны. Ну, хоть не лезет со своим мнением. Остальные стали проверять оружие и укладывать рядом боезапас, а также холодное оружие.
– Так, я пойду, пройдусь, чую, мы тут задержимся, – высказался я.
Выйдя на улицу из дома, прошелся по двору, накладывая руны на забор, потом подумал и наложил укрепляющие руны на стены и окна. Мало ли? Далее прошелся и закинул пару плетений во дворе. Не помешает. Назад вернулся через тридцать минут и застал занимательную картину, все сидели напряженные и вслушивались в изредка проходящие по рации команды.
– Они отступают, – ответил на мой молчаливый взгляд Никита, – несут потери.
И в этот момент я увидел в окно ранее ушедшую группу военных. Они отстреливались от наступающих немертвых, при этом впереди шли четыре человека, неся в парусине еще одного. Двое прикрывали отход, периодически постреливая из крупнокалиберного пулемета в толпу. А трое каждый раз прикрывали отход двоих. Грамотная тактика, только я видел, что их со стороны обходит совсем другая нежить.
Ученики проследили за моим взглядом. Увидели бегущих солдат и повернулись ко мне.
– Будем мы их выручать, будем, – ответил я им. – Так, братья, марш к калитке. Как забегут, закрыть, конечности отсечь.
– Есть!
– Никита, Алексей, к двери в дом. Маша, готовься принять раненого.
– Есть.
– Алиса, удалось наложить на монеты плетение?
Девушка кивнула.
– Тогда давай сюда. И да, на забор наложил укрепляющие руны, как и на стекла. Всё. Я пошел.
Выбежав из дома, а потом через калитку я направился к отступающим, обдумывая дальнейший план действий. Поверят ли они моим словам или нет, пока не ясно.
На бойцов я выскочил буквально за минуту, и те, увидев меня, чуть приободрились. Рано радуются, ох рано. Подбегаю и сразу кричу, чтоб прекратили огонь.
– Ты больной? Они задавят числом!
– Они реагируют на шум! Не стрелять!
Но толку было мало. Пулемет работал на всю мощь, ломая и круша нежить. Но только толку от этого не было. Окончательно упокаивались только те, кому снесло голову. Не придумав ничего лучше, ставлю за пулеметом стену огня, а на всех остальных кидаю оцепенение. Ошарашенный взгляд был мне наградой.
– Я же просил не стрелять. А вы не послушались. Сейчас я отпущу вас, и вы бежите все вон в тот дом, я прикрою. Бежите тихо. Если понятно, моргните.
Дождавшись, когда большинство моргнет, снимаю с них оцепенение. Воины сразу же взяли хороший темп, я же прекратил подпитывать стену огня, маны жрет эта техника уйму. Как только стена огня опала, а с ней и прекратился сопровождающий ее гул, нежить остановилась. Кое-где опаленные, обгоревшие до костей, они все равно представляли собой нешуточную опасность.
Я стал медленно пятиться назад, не производя ни звука. Расстояние пусть и было не таким большим, но двигался я плавно и не спеша. Черт бы побрал этот мир, ни магов нормальных, ни воинов. Ведь банально дали бы в поддержку десяток солдат со щитами и копьями – и не было бы таких проблем.
Пятился я минут семь, пока не вышел за пределы чувствительности. Но тут встала проблема – другая нежить заходила с боков. И пока она меня не видела, но вот если я начну бежать, то скорей всего заметит, а соответственно, если мы столкнемся, будет шум. Блин, и оцепенение на них не накинуть, они защищены от этого. Решил использовать фактор неожиданности, чуть ускорившись, все так же отслеживаю движение нежити с боков, и когда попадаю в их поле зрения, они срываются ко мне.
Останавливаюсь и стою спокойно. Жду, руки опущены, заклинание наготове, надо только напитать энергией. Вот осталось двадцать метров… Десять… Нежить эта пусть и ограниченно разумна, но оружием я не светил. А потому мечи я достал в самый последний момент и тут же перед одной из тварей воздвиг щит воздуха и, развернувшись, резко бью снизу-вверх по верхним конечностям другой сразу двумя мечами. Да, учитель бы сказал – позерство, но так я сразу лишил тварь ее главного преимущества. Ухожу перекатом вбок, а тварь, как и ее товарка, врезается в щит и ошеломленно трясет головой. Не долго, уже через пять секунд ее голова летит в сторону. Вторую тварь не добиваю, а сворачиваю щит в кольцо и даю команду на сжимание. Сам же бегу к дому.
Влетев в калитку, останавливаюсь. Братья сразу же закрывают ее, даже подпирают где-то найденной балкой. Молодцы, что сказать. Я же кидаю еще и заклинание земли, которое делает небольшой шип в сторону калитки.
В дом забегаем все втроем, там уже стоит Никита и, захлопнув за нами дверь, взглядом показывает, что с нами хотят поговорить. Отмахиваюсь от всего, так как сейчас главное не шуметь, поэтому быстро пробегаю по всем помещениям под удивленные взгляды всех и накладываю заклинание.
– Фу-у-ух. Успел, – выдаю я, спускаясь по стенке.
– Пояснишь, что это было? – подходит ко мне лейтенант.
– Жопа эта была. Жопа.
– Командир, там эта дура Змея режет. А остальные не пускают! – влетел в комнату один из вернувшихся.
Мы все сразу бросились наверх. Картина, что предстала нам, была эпичной. Маша держала на коленях голову раненого, а над грудью был занесен нож. А ножик-то у Маши не маленький. Рядом стоял боец лейтенанта, автомат которого был направлен на нашу целительницу. И конечно же мои ученики направили свое оружие на всех остальных.
– Что здесь происходит? – сразу же спросил лейтенант.
– Она его лечит, – отвечаю я, так как уже посмотрел в магическом зрении, что хочет сделать Машка.
– Она ему грудь хочет проткнуть! – вскрикнул тот, что держал на прицеле Иванову.
– Ну, да. Хочет, – не стал я разубеждать его.
– Потрудитесь объяснить, – повернулся ко мне лейтенант.
– Честно? – спрашиваю я его.
– Да.
– Мне лень. Вот правда. Маш, оставь его, если они не хотят, чтоб ты его вылечила, да и фиг с ними.
Маша спокойно убирает нож от груди раненого, опускает голову и спокойно встает.
– Обязательно нужно вскрывать грудь? – спрашивает лейтенант.
– Нет, не обязательно. Но так быстрей. Да и другой способ сейчас не подойдет, – отвечаю я.
– Тогда пусть она делает, что хотела.
– Командир… – начал было тот, что целился в Машу.
– Отставить. Мария, да? – повернулся он к Ивановой. – Помогите ему, я в долгу не останусь.
Маша смотрит на меня. Я чуть киваю. Девушка тут же садится в ту же позу, кладет голову на колени, а в руки берет нож.
– Подержите его, – киваю братьям на раненого. – Это будет больно для него.
Руслан и Ринат сразу же бросаются к лежащему. Один придерживает ноги, второй руки. Маша заносит нож и резко опускает его на грудь, чуть ниже правой груди. Нож проходит между ребер, буквально на два сантиметра. Маша чуть поворачивает его, буквально чуть раздвигая ребра. И тут же из этой раны начинает выталкиваться кровь вместе с черной жидкостью и небольшим, буквально с ноготок, осколком. Как только он вышел, она уже хотела взять его рукой, как я остановил.
– Не трогай руками. Только железом.
Девушка кивнула и протянула руку. Ей тут же дали нож. Причем дал его тот, кто до этого в нее целился.
Как только осколок был удален с кожи раненого, Иванова начала голой силой затягивать раны. И у всех на глазах раны парня покрылись коркой.
– Все, хватит, – останавливаю девушку. – Дальше не надо. Иди отдыхай.
И девушка под удивленными взглядами бойцов уходит в соседнюю комнату.
– Офигеть. Вот бы нам ее, – раздается голос.
– Обойдетесь, – огрызаюсь я. – То убить ее хотите, то «вот бы нам ее». В целителя целиться?! Это ж каким дураком надо быть.
– Да я ж не знал, – пошел на попятную боец.
– Угу, не знал он. А посмотреть? А спросить?
– Прошу прощения за поведение своих подчиненных, – влез лейтенант. – Мы действительно не знали и впервые ТАКОЕ видим.
– Хорошо.
– Вы расскажете нам, что вообще происходит, что это за твари такие?
– Может, и расскажу. Поем вот и расскажу.
Глава 17
– Пап, а почему ты гоняешь маминых воинов?
– Хммм… может потому, что им надо стать сильнее?
– Но ведь они и так сильней всех в мире.
– В том-то и дело, сынок, что миров, как известно, множество. А сильнейшие они только тут.
– И поэтому ты делаешь их сильней?
– Нет, потому что мне скучно, а им все же надо стать сильней.
Я сидел за столом и попивал чай, приготовленный мною же. Уж на то, чтоб вскипятить воду, много ума не надо, тем более тут работала газовая плита. Электричество тоже было, но мы им пока не пользовались, во избежание, так сказать.
– Итак, ты говоришь, что убить этих мертвецов можно, только отрубив им голову? Правильно? – уставился на меня лейтенант. Кстати, звали его Егор. Егор Смолов.
– Или сжечь. Раздавить, расплющить, взорвать. В общем так, чтоб повредить хребет в районе шеи или отделить голову.
– Допустим. Но почему тогда руководство об этом не знает, а ты знаешь?
– Откуда мне знать?
– Темнишь.
– Не-а, просто отвечаю на те вопросы, которые правильно задают.
– И что ты прикажешь мне с тобой делать? – опять уставился на меня лейтенант, а его бойцы напряглись.
– А что ты можешь со мной сделать? – усмехаюсь я. – Вот смотри, даже если, замечу, – если, ты сможешь нас обезвредить, то тебе еще предстоит отсюда выйти. А учитывая вашего раненого и мое нежелание покидать этот дом, то сделать это будет очень тяжело. Теперь еще вопрос: как ты будешь продвигаться через неживых? Вы бы выглянули в окошко, оценили диспозицию и масштаб проблемы.
Тут же пара бойцов сорвались с места и стали бегать из одной комнаты в другую, выглядывая в окна. И с каждой минутой становясь все мрачней. Ну, еще бы, я-то знал, что дом окружили, ведь не зря я на