Их интересовало всё. С того момента, как я пропал, и то место, где я жил. А что я мог ответить? Мне и дома не так, чтоб верили, а тут и подавно не поверят. Поэтому на вопрос, как пропал, отвечал честно: «Не знаю». Так как я и правда не знал. А на вопрос, где был, так же честно отвечал: «В лесу».
Но все равно меня допрашивали целых четыре часа. Четыре часа отвечать на одинаковые вопросы, по-разному сформулированные, это не то чтобы утомительно, это просто унизительно для меня. Но я терпел и с самым бесстрастным выражением, которому научился у мамы, отвечал: «Не знаю» и «В лесу». Еще пару раз отвечал на вопрос, чем питался и чем жил, но там все просто – охотой жил, питался тем, что лес пошлет.
В общем, от меня отстали. Или сделали вид, что я пока не интересен. Но вот отпускать не стали, а сказали, что я теперь буду учиться в военной академии. Не было печали, блин. И повели меня устраиваться на новое место, которое станет моим домом на долгие годы.
Привели меня в длинное двухэтажное здание, в помещение, в котором стояло около десяти двухэтажных кроватей, в данный момент пустовавших.
– Сейчас все на занятиях. Но скоро вернутся. Ты можешь занять вон ту кровать, – указали мне на ближайшую к двери кровать. – Вещи можешь положить в тумбочку рядом.
– Угу, – бурчу под нос.
– На все про все у тебя минут двадцать, потом вернутся твои однокурсники, и будет построение, на котором тебя познакомят со всеми.
– Ага.
– Все, располагайся, а я пошел. И учти, за тобой пристально наблюдают, – и сопровождающий указал на угол комнаты, в котором на потолке виднелась какая-то выпуклость.
Сопровождающий ушел, а я решил, что раз мне предстоит жить тут долгое время, то нужно подготовиться к встрече со своими од-но-курс-ни-ка-ми. И встретить я их решил, как учил меня отец: «Главное сразу дать понять, кто главный! А лучше, чем показ силы, ничего нет!»
Ну, вот я и решил, что раз уж показывать свою силу, то во всей красе. Правда потом вспомнилась мама, она всегда начинала знакомство с легкой шутки, и я решил немного переиграть свой план.
В итоге, когда в помещение вбежали мои ровесники, я встал с дальней кровати, потянулся, накинул на себя иллюзию отца и сказал самым строгим голосом:
– Привет, еда!
– Степан Михайлович, разрешите? – протиснулась в приоткрытую дверь голова.
– А, Кирилл. Заходи. Чего у тебя? – оторвался от бумаг генерал-лейтенант.
– Да я, собственно, по новенькому пришел. Слышали, может, уже?
– По этому, как его… – начальник академии поискал на столе листок и, подняв перед глазами, зачитал: – Инсендио Афи Аветаавали. Наслышан.
– Что думаете? История какая-то странная.
– А что тут думать, Кирилл? Я тогда еще замом был, участвовал, так сказать, в разборе происходящего. Пацан к нам поступил без основных знаний. Ни языка, ни обычных поведенческих правил общества. Ничего. И нет, он не был дикарем. Какие-то манеры у него были, только отличные от наших. Да и говорил он на странном языке. После того как он исчез, мы записи научникам отдали, так ответ пришел, что такого языка на Земле нет.
– Как нет? А как тогда?
– А вот так. Нет, говорят. Но при этом очень настойчиво просили связаться с носителем языка.
– А парень что же?
– А что парень? Привыкал к нам он долго. Мы ему имя дали самое обычное Иванов Андрей Александрович. Как видишь, имя ему не понравилось. Но уже ничего не попишешь, в базе он как Иванов А. А., а значит, документы будут на это имя.
– И все же, Степан Михайлович, что было выяснено по исчезновению?
– А ничего не выяснено. Исчез и все. Как исчез, никто понять не мог. Прошерстили тогда город, да толку, как видишь, не было.
– То есть под пристальный надзор?
– То есть под пристальный надзор.
И в этот момент сработала тревога, означающая применение сверхсил.
То, что произошло дальше, я, наверное, мог бы предвидеть, но почему-то об этом совершенно не подумал. Итак, сначала все опешили, потом кто-то заорал очень писклявым голосом, надеюсь, это были девушки, очень надеюсь. Далее ор перерос во что-то невообразимое, а уже потом все развернулись и рванули из помещения, буквально снеся дверь с косяком и проломив часть стены. А еще мне кажется, кто-то обделался и даже поседел. Но я об этом говорить не буду, мама учила не пенять людям на их недостатки.
Как только толпа покинула помещение, то тут же начало что-то орать. И так противно, что я решил поставить полог тишины. Решил, что шутка не удалась и извиняться как бы не перед кем, в связи с отсутствием оных. Поэтому решил завалиться на кровать и поспать.
Но, как и бывает в таких случаях, поспать мне не дали, так как в помещение, где я лежал, ворвался десяток вооруженных непонятно чем людей. Они стали оглядываться и только спустя десяток секунд заметили меня, удивленно за ними наблюдавшего.
Мне что-то прокричали, только толку-то? Я ж заклинание полога тишины навесил. Тем не менее мужик не сдавался и стал махать рукой. Я помахал в ответ. Чего он от меня хочет?
– Да ну тебя нафиг! – высказался я вслух и лег обратно на кровать.
Мужик, видимо, понял мой посыл по-своему, так как направился ко мне и, преодолев барьер тишины, заорал во все горло:
– Курсант! Мать твою за ногу!..
Что он там хотел дальше сказать, я даже дослушивать не стал. Тем более трогать мою маму за ее ногу. Делаю пасс рукой, и мужика сносит обратно к своим.
Видимо, такой поворот событий был для них в новинку, так как они не сразу сообразили, что делать. Но все же наставили на меня свои странные трубки и стали брать меня в полукольцо. Я тем временем обдумывал, что дальше? Щит я на себя уже давно повесил и постарался напитать его по максимуму.
Но тут все действо прервалось с появлением в проеме еще одного действующего лица. И судя по тому, как повел себя «летун», пришедший был не из «простых». Пришлось скидывать полог тишины и ждать, что мне скажут. Вставать я пока не собирался.
– Курсант, ты почему лежишь на кровати в неуставное время! – спокойно спросил вновь прибывший.
– Хочу и лежу. Что такое неуставное время? – также поинтересовался я.
– Лежать на кровати можно только после отбоя, – не сдавался тот.
– А если я ранен, лежать можно?
Сразу что-то ответить главный не смог. Он сначала оглядел меня, мою расслабленную позу и только потом произнес:
– Раненые помещаются в лазарет.
– А, ну тогда несите меня в лазарет.
Папа всегда говорил, что наглость не порок.
Главный что-то зарычал сквозь зубы. И его руки стали покрываться огнем. Эдак он и пожар устроит, поэтому я мысленно произношу заклинание – и ему сверху на голову падает поток воды, туша в зародыше огонь.
– Успокоились все! – звучит громкий голос от входа. – Смирно!
И удивительно, все как по команде выпрямились, опустив руки вдоль тела. Ну, почти все. Я все так же лежал на кровати.
– Иванов, на выход!
Это он кому?
– Иванов!
Хм, и все же кого он зовет?
– Иванов! – уже подойдя ко мне, этот человек указал пальцем на меня, а я, запрокинув назад голову как можно сильней, пытался рассмотреть человека, который, возможно, стоял за мной.
– Инсендио. Встал и пошел за мной, – все же выговорил мое имя этот человек.
Ну что ж, пойдем послушаем, чего мне скажут.
Глава 3
Вас когда-нибудь отчитывали за то, что вы в целом не понимаете? Если нет, то вам повезло. Мне в данном случае не повезло, так как меня отчитывали уже, наверное, час. В основном все сводилось к тому, что у меня недостойное поведение. Началось с того, что мне даже не предложили сесть, хотя стулья и были. Но тут я еще мог понять, скорей всего его статус был выше, но отец говорил, что выше статус, чем у него, я если и встречу, то не скоро. А посему спустя час я спокойно подошел и сел на стул.
И вот сев на стул и глядя на мужика, мне почему-то представилась большая рыбина на стуле. Очень уж было похоже на то, как ведет себя рыба, если ее вытащить из воды. Через минуту открывания и закрывания рта мужик проорал:
– Встать!
При этом мужик аж привстал с кресла.
– Сесть! – добавляю в голос силы, и мужик плюхается обратно в свое кресло, побледнев.
– Что ты себе позволяешь?! – чуть сдержанней, но все же обвиняюще вопрошает он.
– Я думал, мы тренируем командный голос, – пожимаю я плечами.
– Ты понимаешь, что я могу с тобой сделать? – уже более настойчиво спрашивает меня.
– А ты?
– Угрожать офицеру вздумал, щенок?!
– Пф, – звук вырывается сам собой. Ну не воспринимал я этого человека как опасного, да и по ощущениям я понимал, что он мне сделать ничего не сможет. Точнее может, но это, видимо, только с позиции своего статуса. А если его вызвать на поединок? И только я собрался это сделать, как дверь отворилась и в кабинет вошел еще один человек.
– Добрый день! Товарищ майор, вызывали?
– А, Лютиков. Полюбуйся, новый подопечный. Взять под стражу и поместить в карцер, – рявкнул сидящий в кресле.
Тут я не выдержал. Но мне на плечо падает рука того самого Лютика и сжимает его, а на мой прямой взгляд чуть заметно машет головой в отрицании. И глядя в глаза этому человеку, понимаю, что не стоит, так как проблем будет гораздо больше.
Так мы и покинули кабинет, а за дверью меня взяли в окружение еще парочка солдат и повели только им ведомым маршрутом. Мы вышли на улицу, прошли недолго по дорожкам, потом меня завели в здание, уже более основательное, и, в нем, поплутав по коридорам с пару минут, мы спустились в подвал.
И вот передо мной открывают дверь камеры, в которой, видимо, мне предстоит провести какое-то время. Ну что ж, посидим, подумаем. Меня втолкнули в нее легким толчком, после чего закрыли дверь, и сопровождающие удалились. Делать было нечего, камера была всего полтора метра на полтора, без каких-либо удобств, а единственный свет лился из маленького окошка двери. А в углу еще была, как я понял, дырка для отходов жизнедеятельности. Кидаю на тот угол заклинание из раздела бытовой магии, убирающей запах.