рудом я увидел стеклянное строение, оказавшееся той самой знаменитой оранжереей.
– Сложно было найти место, куда бы все время падало солнце. Садоводство – это моя страсть, – пояснила миссис Рэнфорд. – И еще мне нравится выращивать овощи. Вернон шутит, что в во мне говорит кровь моих крестьянских предков из долины Меконга.
Я осмотрелся в оранжерее. Как я и предполагал, большую ее часть занимали орхидеи, расставленные в горшках на подставках или подвешенные под стеклянным потолком. Но были и другие экзотические растения, названия которых я не знал, а спрашивать не имел желания. Цветы источали сильный аромат, к тому же в помещении была высокая влажность, от которой у меня начала кружиться голова.
В торце оранжереи был сооружен искусственный грот, по камням которого тягучими ручейками струилась вода. Перед ним я увидел свободное пространство, застеленное циновками, на них был брошен свернутый в рулон тонкий японский матрас и несколько подушек. Миссис Рэнфорд скинула туфли, прежде чем ступить на циновку, потом легко опустилась на одну из подушек, после чего извлекла из низкого шкафчика каменную жаровню, керамический чайник и еще какие-то загадочные предметы.
– Снимите, пожалуйста, обувь, мистер Стин, – попросила она.
Меня совсем не привлекала идея развязывать шнурки ботинок, чтобы сесть на пол и выпить еще зловонного чаю, поэтому я начал расхаживать вокруг и изучать обстановку. Рядом с гротом я увидел нечто похожее на домашний алтарь, который зачастую можно увидеть в Чайнатауне в праздники: несколько свечей, курительные палочки и тарелки с фруктами.
– Здесь я чувствую себя, как дома, – меланхолично пояснила миссис Рэнфорд. – Ваш брат тоже мог долго сидеть и слушать журчание воды в гроте. Он говорил, что тогда забывает, в каком безумном мире мы живем.
– У вас с мистером Рэнфордом нет детей? – спросил я, подумав об одержимости супругов. Он помешан на своей работе, она на своем саде.
– У нас была дочь. Клоэ. Она… погибла еще ребенком.
– Мне очень жаль. Это случилось во время войны?
– Нет, после. В Чикаго. Я больше не хотела иметь детей, а Вернон не настаивал. Так мы и живем с тех пор вдвоем. Мы смогли это пережить. Но Уоррен очень хорошо понимал меня, потому что у него тоже единственная дочь, которую он обожает. Пожалуйста, мистер Стин… Дуглас, докажите, что он не убивал Винсента.
– Я сделаю все возможное, миссис Рэнфорд.
– Я верю вам. А сейчас оставьте меня одну. Когда будете уходить, вам не обязательно возвращаться через дом. Просто держитесь правой тропинки – она выведет вас через сад к террасе, а там вы легко найдете подъездную дорожку, на которой оставили автомобиль.
Глава 23
Среди всех депрессивных женщин Лос-Анджелеса миссис Рэнфорд была, на мой взгляд, самой депрессивной. Хотя она не прибегала к обычным местным лекарствам вроде алкоголя или таблеток, ее увлечение чаепитиями, орхидеями и выращиванием кабачков выглядело намного более тревожным. Конечно, я не мог понять горе женщины, потерявшей единственную дочь, но вспомнил другую Жюстин – героиню романа Даррела, которая тоже исступленно искала свое потерянное дитя по злачным притонам Александрии. Мне показалось вполне логичным, что книжная Жюстин, отчаявшись отыскать собственного ребенка, в итоге примирилась с существованием внебрачной дочери своего мужа. Рэнфорды тоже могли кого-то удочерить. Они были достаточно богаты, чтобы позволить себе забрать несколько нуждающихся детишек, оставшихся сиротами после войны с Японией или Кореей или даже в начале вьетнамского конфликта Севера и Юга. Но вместо этого Жюстин Рэнфорд неожиданно нашла родственную душу в лице моего брата.
Странно, я никогда не подозревал в Уоррене особенной душевной глубины и эмпатии. Да, он любил животных, но никогда не настаивал, чтобы отец разрешил ему держать собаку. И ни рождение Пенни, ни покупка собственного особняка не подтолкнула брата к тому, чтобы завести хотя бы шпица. Когда отец отказал мне от дома после увольнения из полиции, Уоррен проявил ко мне не больше интереса и сочувствия, чем Джордж. А сегодня я выяснил, что последние годы он часами просиживал разутым на полу в оранжерее странной одинокой женщины, к тому же изучая вьетнамский язык.
Лекси я нашел в теннисном клубе Лагуна-Бич. Она сидела на террасе в ресторане, потягивая какой-то фруктовый коктейль в компании симпатичной девушки в спортивном наряде.
– Это Джулия, моя школьная подруга. А это Дуглас Стин, – представила она нас.
– Так вот вы какой, – прищурилась Джулия. – Весь последний год в школе Лекс только о вас и говорила. Дорогая, я обещала Харперам составить им компанию на ближайший матч. Они пытаются найти кого-то четвертого. Ты уверена, что не хочешь сыграть? У меня есть запасная форма здесь в шкафчике.
– Рука все еще побаливает, – скорчила Лекси гримасу.
Джулия послала нам воздушный поцелуй и ускакала.
– Вон там миссис Ди, – указала девушка на один из кортов. – У нее урок еще двадцать минут.
Я посмотрел в нужном направлении и увидел Шейлу в белоснежной юбочке, прилежно замахивающуюся ракеткой по указаниям инструктора.
– Твоя подруга знает, чем ты тут занимаешься? – спросил я.
– Джулс? Только в общих чертах. Она не будет болтать, если тебя это беспокоит. К тому же без ее помощи было бы не обойтись. Года четыре назад Джулия вышла замуж за очень модного художника и переехала сюда. Она – молодая королева Лагуна-Бич, ее имя открывает мне любые двери. Когда я говорю, что мы вместе учились в школе, местные кумушки тут же начинают выбалтывать мне все сплетни.
– Мисс Пиблз сказала, что ты устала. Еще утром я думал приехать и сменить тебя. Но теперь у нас появился еще один клиент, – вкратце я рассказал о посещении Жюстин.
– О, нет, я не хотела сказать, что устала. Просто это очень скучно. У нашей миссис Ди весьма предсказуемая жизнь. Теннис, погружение с аквалангом. Салоны красоты и походы по магазинам. Кино с подругой. Ради него она вчера впервые за эти дни поехала в Лос-Анджелес, но сразу же вернулась домой. Я все записываю и фотографирую, но, если она так будет продолжать всю неделю, это будет самый скучный отчет в мире.
– Покажи мне, – попросил я. Лекси протянула партию фотографий. Некоторые были совсем свежими.
– У мужа Джулс своя фотолаборатория, он настолько модный художник, что вначале пишет картины, а потом фотографирует их с разными фильтрами. Патрик любезно согласился проявлять и мои фотографии.
Убедившись, что за нами никто не наблюдает, я начал перебирать снимки.
– Это кто?
– Эстель Розен. Та самая женщина с катером на пирсе. Миссис Ди уже дважды выходила с ней в море. Отсутствовала пару часов. Я все диктую Мэриголд для отчета по телефону. Судя по тому, что говорят местные, она увлекается погружением с аквалангом и отправляется в какие-то красивые места понырять.
На снимке я увидел суровую даму лет пятидесяти с короткими седыми волосами, постриженными почти по-мужски.
– А ты не думала за ними проследить?
– Как? Это же океан. Даже если я найму катер и последую за ними, это сразу будет заметно. К тому же я заходила к этой Розен. Она целый день возит туристов. Тут же показала мне карту маршрутов для рыбалки и для дайвинга, назвала таксу. Ее услугами тут многие пользуются.
– И все-таки это может быть след. Например, Шейла встречается с кем-то, у кого есть яхта или еще какое-то судно. Розен за дополнительную плату доставляет ее к любовнику под видом морских прогулок.
– Когда мы представим мистеру Ди наш недельный отчет, то можем попросить у него дополнительные расходы на аренду катера. Но как-то я в это не верю. Ты хоть раз видел такую предусмотрительную пару голубков? У мистера Икса где-то дрейфует яхта, миссис Ди нанимает катер у местной рыбачки и почему-то твердо уверена, что та не проговорится.
– Она ей платит. Это и объясняет пропажу денег.
– И ради чего? Миссис Ди даже не знает, что муж устроил за ней слежку, а дайвингом она увлекается довольно давно, об этом здесь все знают. Намного проще устраивать свидания в мотеле под чужими именами, ты не находишь?
– Может, он сам женат. И боится, что в мотеле его могут выследить и опознать.
– Да, и поэтому принимает любовницу на собственной яхте, – рассмеялась Лекси. – Послушай, Дуг, тебе не кажется, что тут слишком много фантастических предположений.
Я был вынужден с ней согласиться, продолжив перебирать фотографии.
– Что это?
– Это вчерашний вечер. Я говорила тебе, миссис Ди ездила в Лос-Анджелес, сходить в кино с подругой. Во всяком случае, они вели себя, как подруги. Встретились в фойе кинотеатра, подруга немного опоздала. Но к началу фильма они успели. Мне удалось спрятаться за колонной и незаметно нажать на затвор. Я тоже пошла на этот фильм, но, конечно, не могла сесть к ним слишком близко.
Я еще раз внимательно вгляделся в фотографию. Снимок получился не слишком четким, но я узнал точеные скулы, патрицианский нос и светлые волосы, теперь уложенные в высокую прическу.
– Это Вайолет Стин. Нынешняя жена моего брата. Я был у нее вчера вечером, она выставила меня, потому что опаздывала в кино с подругой.
– Ого, – присвистнула Лекси.
– Впрочем, это ничего не значит. Почему бы им обеим не дружить? Девушки примерно одного возраста. Вайолет раньше работала в «Ар энд Джи», а Шейла пробовалась в рекламную кампанию Деметриоса. Они могли в это время и познакомиться. Или позже, когда Шейла уже вышла за Деметриоса – например, во время одной из вечеринок в рекламном агентстве. Они куда-нибудь пошли вместе после фильма?
– Нет. Поболтали пару минут на стоянке, потом разъехались. Я отправилась за миссис Ди, поэтому не знаю, куда поехала твоя невестка.
– Смотри, Шейла уходит с корта.
– Ее урок закончен. Скорее всего она оправится домой на ленч. Она очень предсказуема. Честно говоря, не думаю, что у этой женщины есть любовник. Тайные связи, как правило, довольно очевидны, особенно, если муж проводит целые дни в городе на работе.