– Как вам не стыдно! – крикнула девушка. – Все знают, что ваш брат застрелил моего брата!
Глава 25
– Вы – Анджела. Сестра Винсента, – догадался я.
– Да! Мой брат был самым близким мне человеком. Он вырастил меня, когда родители умерли. Представляете, что я пережила, когда ко мне в кампус пришли полицейские и сообщили, что его убили. А потом спустя неделю они арестовали убийцу. Это не вернет мне брата, но я могу хотя бы утешиться, что справедливость восторжествовала. А вы мутите воду, чтобы ваш брат соскочил с крючка.
– Что вы имеете в виду?
– Ну как же! «Детектив Дуглас Стин уверен, что полиция сосредоточилась на единственном подозреваемом, проглядев важные зацепки, ведущие расследование в другом направлении», – процитировала она. – Вы просто хотите подорвать позиции обвинения, придумав… как это называется… разумное сомнение. Мол, у моего брата было так много врагов, что многие хотели его убить. Вы будете марать его репутацию, только чтобы присяжные начали сомневаться в вине вашего брата. Это так… низко, – Анджела рухнула в кресло и заплакала.
Мисс Пиблз понимающе кивнула и через минуту вернулась в кабинет с подносом, на котором стояли стаканы, скотч и графин с водой. Я взялся за бутылку, чтобы налить девушке выпить, но она остановила мою руку.
– Просто воду, пожалуйста. Я не пью уже год.
Она достала из сумки носовой платок и стала вытирать следы дешевой туши. Очевидно, Анджела не пользовалась косметикой «Венера и Марс». Пока она пила воду, я украдкой разглядывал посетительницу. Судя по длинным ногам, обутым в уродливые туфли на толстой платформе, она вполне могла бы работать манекенщицей. Облегающая трикотажная ткань обтягивала ее маленькую упругую грудь так, что я предположил, что она не носит бюстгальтер. Но, пожалуй, для модельного бизнеса девушка была слишком худа. Юбочка на ней была почти детской, а под воротом водолазки выступали острые ключицы. Мягкие каштановые волосы, перехваченные лентой, едва доставали до середины челюсти, зато челка была аккуратно пострижена по линии бровей.
Я вспомнил, что знал об Энджи ДеЛеоне. Бурная молодость и проблемы с наркотиками, совпавшие с уходом брата на корейскую войну. Сейчас учится в Беркли. Ричардс очень любил сестру, во всяком случае, много говорил о ней, если верить Вайолет. Тем не менее, не оставил ей наследства, кроме скромного ежегодного содержания.
– Винсент был хорошим братом? – спросил я.
– Самым лучшим, – всхлипнула Энджи. – Он не мог часто выбираться ко мне в Сан-Франциско, но звонил каждую неделю. Он очень поддерживал меня. Я до сих пор иногда просыпаюсь с мыслью, что Винсент звонил мне, но оказывается, что мне это просто приснилось.
– Однако он не оставил вам денег.
– Ну вот вы опять! Полиция уже все это проверила. Да, Винс давно сказал, что назначит мне ренту, а все деньги завещает ветеранам войны и организациям, помогающим наркоманам. Он боялся, что я снова буду злоупотреблять, если с ним что-то случится. Я даже не пыталась его переубедить, слышите! Брат заботился обо мне. Он вытащил меня из той ямы, где я была, отправил в клинику, помог поступить в колледж. Если бы не Винс, я бы сама давно была мертва. И я не знаю, какие у него могли быть враги, кроме вашего брата. В газетах писали, что он ревновал свою жену к Винсу, даже угрожал ему. Но это все неправда. В том смысле, что про Винса. Ваш брат просто слетел с катушек.
– То есть Винсент не спал с чужими женами?
Анджела прикусила губу.
– Он был красивым и успешным. Многие женщины на него сами вешались. Винс не хотел связывать себя обязательствами, ему нравилась свободная жизнь. Да, он не был святошей, у брата было много романов, в том числе и с замужними дамами. А что делать, если они сами этого хотели? Но Винс всегда был осторожным, он бы не стал ввязываться в отношения, которые сулили неприятности. Живи и давай жить другим – таким был мой брат. Я его очень хорошо понимала. В наше время совсем не нужно быть женатым, чтобы жить в свое удовольствие. Винс это прекрасно понимал, он был против любого ханжества. Никогда не настаивал на том, чтобы я обзавелась мужем и детишками, наоборот, он хотел, чтобы я сама крепко стояла на ногах.
– Вы сейчас живете в Лос-Анджелесе? – спросил я, скосив глаза на сегодняшнюю газету.
– Да. Я приехала на похороны и осталась пока здесь. Срок аренды квартиры брата истекает в следующем месяце, так что я разбираю его вещи. Меня отпустили из колледжа из-за смерти родственника, – Энджи опять взялась за платок.
– Это Винсент привез вас в Калифорнию из Чикаго?
– Нет, – замялась она. – Скорее наоборот, он переехал сюда из-за меня. Когда Винс был на войне, я совсем потеряла берега. Закончив школу, переехала в Лос-Анджелес, тут быстро завела дурную компанию, стала много пить, потом принимать наркотики. В двадцать лет едва не умерла. Брат нашел меня, когда вернулся в Штаты, и отправил в клинику. Потом я еще несколько раз срывалась. К этому времени он устроился на работу, поэтому мог оплачивать мое лечение и содержать меня, пока я не взялась за ум.
– А разве Рэнфорды вам не помогали? Вы же были с ними знакомы еще по Чикаго. И Винсент устроился на работу, потому что Вернон Рэнфорд его хорошо знал.
– Рэнфорды? – удивленно переспросила Анджела. – Я почти их не помню, я была совсем маленькой, когда они переехали. – Да, мистер Рэнфорд всегда хорошо относился к Винсу, но меня практически не замечал. Мы впервые за много лет увиделись на похоронах брата.
– Почему вы считаете, что Уоррен убил Винсента?
– Ну а кто еще? – возмущенно захлопала она ресницами. – У них был конфликт, Винс застрелен из пистолета вашего брата. Это же очевидно! А если вы будете распространять лживые слухи о том, что Винсент вел какой-то распутный образ жизни и сам накликал себе врагов, то я подам на вас в суд за клевету. Я уже позвонила адвокатам.
– То есть у вашего брата не было врагов? И он не говорил вам, что ему кто-то угрожает?
– Ни единого врага! Во всяком случае, никого, кто хотел бы его убить. А насчет угрожает – да, говорил. Винс позвонил мне в четверг вечером после вечеринки. Он рассказал, что Уоррен ударил его по лицу и требовал оставить в покое его жену, иначе он его убьет. Винс тогда посмеялся. Если бы он знал, что это была не шутка.
Глава 26
Анджела ушла так же, как и появилась, пулей вылетев из конторы, громко хлопнув дверью. Теперь, взглянув на нее со спины, я смог убедиться, что бюстгальтер она все-таки не носит. Довольно рискованный наряд для итальянской девицы в трауре по любимому брату, но кто я, в конце концов, чтобы осуждать современную моду.
Вздохнув, я снова потянулся к телефону, чтобы связаться с «Райан Долз», но меня опять прервали. Мисс Пиблз сообщила, что звонит моя бывшая сноха. Я уже решил, что не буду отвечать на звонки по поводу сегодняшней статьи, но подумал, что стоит успокоить Пегги и заодно рассказать ей, что завтра я встречаюсь с Уорреном.
– Дуг, привет, – услышал я ее прерывающийся голос, – Я читала сегодняшнюю статью. Ты не мог бы ко мне приехать? Мне очень нужно с тобой поговорить. Я знаю, ты очень занят, но я хочу понять, что все это правда, что есть доказательства, что Уоррен никого не убивал.
– Приехать к тебе? Подожди, Пегги, ты же говорила, что вы собираетесь с дочерью переехать к родителям в Орегон.
– Я… я передумала. Мистер Рэнфорд и мистер Гельб убедили меня, что будет лучше, если я останусь в городе и буду поддерживать Уоррена во время слушаний.
– Разумная идея. Но как это скажется на Пенни?
– Пока что я забрала ее из школы. Собственно, из-за Пенни я и хочу, чтобы ты приехал. Ты раньше умел находить с ней общий язык. Мне кажется, она очень переживает из-за отца. Если бы ты мог с ней разумно поговорить и объяснить, что ее отец не убийца…
Последний раз я находил общий язык с племянницей, когда ей было лет восемь или девять и я помог ей собрать воздушного змея. Нельзя сказать, что наша недавняя встреча прошла в дружелюбной обстановке. Но я всегда хорошо относился к Пегги и ее дочери, поэтому не мог отказать.
– Хорошо. У меня есть еще некоторые дела, но я постараюсь к вам приехать. Кстати, у меня есть хорошие новости. Уоррен согласился встретиться со мной завтра. Наверное будет лучше, если я заскочу к вам после встречи с ним, надеюсь, у меня будет новая информация.
На другом конце провода я услышал только слабый всхлип, после чего линия разъединилась.
Глава 27
Мисс Пиблз нашла для меня адрес модельного агентства, так что я решил сразу поехать туда, а не мучительно болтать с секретаршами по телефону. Еще в полиции нас учили, что главный инструмент хорошего детектива – это ноги. Сейчас все стали полагаться на камеры наблюдения или телефонные звонки, но нет ничего лучшего в деле выяснения истины, чем обычная беседа с глазу на глаз, когда ты можешь лично видеть собеседника и наблюдать за его реакцией на вопросы. Те, кто работают в частном секторе, нередко об этом забывают. Например, крупные конторы, когда их нанимают для той же проверки деятельности супруга, первым делом предлагают установить «жучки» в доме и на телефон. Я не спорю, зачастую это работает. Неверная жена может быть настолько беспечной, чтобы принимать любовника в отсутствие мужа или договариваться с ним о встрече прямо из дома. Но в этом случае ее и так несложно выследить обычными методами.
Просто сыщики всегда были не менее ленивыми, чем те, кого они преследуют. Это же относится и к обычным полицейским расследованиям. Преступнику, как правило, где-то становится лень подчищать за собой все следы. Следователям кажется, что они найдут преступника намного быстрее благодаря новым технологиям, но на самом деле они просто перекладывают работу на экспертов, которые являются такими же ленивыми, как и все прочие. В результате к финишу приходит самый упорный. Расследование преступлений – это не спринт, а марафон.
Как бы стремительно не мчался прогресс, в итоге ничего не меняется. Еще во времена моего детства никому не приходило в голову, что надо стирать отпечатки пальцев с револьвера: не было никаких баз данных для сравнения, а самим полицейским зачастую, повторю, было просто лень заниматься дактилоскопией. Сейчас к этому относятся гораздо серьезнее, но что изменилось? Преступлений не стало меньше, убийцы поняли, что надо действовать в перчатках, а следователи теперь ждут «железных» доказательств вместо того, чтобы просто ходить по округе и беседовать с людьми. Если когда-нибудь изобретут волшебный метод, который позволит опознавать преступника лишь по мельчайшему следу, оставленному на месте преступления, неужели что-то изменится? Люди станут убивать меньше или полицейские станут еще ленивее, чтобы сохранился статус-кво?