– Однако самая подозрительная в этом перечне – Вайолет. Зачем ее вообще принесло в дом бывшей соперницы?
– Мы направили к ней офицеров, чтобы поговорить. Но оказалось, что миссис Стин еще вчера отбыла в неизвестном направлении, захватив пару чемоданов. Или ты это уже знаешь?
– Знаю. Я еще вчера пытался ее навестить.
– Мы также подали запрос и узнали, что она опустошила их совместный банковский счет с мужем. Там было не слишком много, основные активы твоего брата лежат на депозите. Но девять тысяч долларов она получила, объяснив, что отправляется в путешествие. Причем, она потребовала не дорожные чеки, а именно наличные. Тебе не кажется, что твоя сноха ведет себя слишком странно?
– Не знаю, что и думать.
Вэл еще что-то промямлил и повесил трубку.
– Я бы хотел все рассказать Вэлу, – обернулся я к Монти Фостеру. – Он хороший полицейский, и, кажется, уже тоже сомневается в виновности Уоррена. Нам надо перетянуть его на нашу сторону, чтобы он тоже проверил алиби брата и его жены на день убийства Ричардса.
Монти постучал карандашом о протез. Эта привычка – пожалуй, единственное, что меня в нем по-настоящему раздражало.
– Я послал наших ребят проверить рассказ твоего брата. Служащий прокатной конторы не смог его уверенно вспомнить, но у него записанные данные водительского удостоверения Уоррена, они совпадают. Он подтвердил, что машина, которая была выдана напрокат, затем была возвращена с заменой покрышки. Это отмечено в его документах, как и время возврата – восемь двадцать вечера субботы. Мы нашли мастерскую на шоссе Пасифик, куда Уоррен обращался после поломки. Что касается девушек, то тут все сложнее. Хозяин заправки подтвердил первоначальные показания полиции, он хорошо запомнил миссис Стин. Еще он добавил, что на обратном пути они также проезжали мимо его заправки. Он узнал машину, но не может сказать, кто был за рулем, и сколько человек сидели в автомобиле, потому что верх был опущен. Надо отметить, что миссис Стин – очень аккуратный водитель. Куда бы они не ездили, они ни разу не привлекли внимание дорожного полицейского.
– А куда они могли ездить? Что говорят две другие, как их там…
– Мисс Проктор и мисс Доденхаймер, – сверился Монти со своими записями. – Они твердят, что ездили в заповедник, чтобы заниматься подводными погружениями. Что там есть какая-то чудесная живописная бухта, в которой никого не бывает и они могут… ну… загорать раздетыми. Совсем раздетыми, если ты понимаешь. Обе не готовы рассказать, где точно находится эта бухта, потому что за рулем была Вайолет.
– Как удобно. А кто-нибудь спрашивал их о Шейле?
– Не напрямую. С мисс Доденхаймер я разговаривал лично. Симпатичная, хотя и слегка уставшая девушка с немного семитским лицом. Когда я спросил, не было ли в этой поездке с ними кого-то еще, она на миг замялась, но быстро взяла себя в руки и уверенно заявила, что они были только втроем.
Я покопался в книгах Монти на полке и извлек атлас с картами Калифорнии.
– Вот сюда идет Первая автострада, в которую превращается Пасифик. Действительно, на карте видны какие-то бухты и заводи. Брат сказал, что они свернули на проселочную дорогу. Но зачем, если шоссе идет прямо вдоль моря?
– Может, чтобы окольными путями подъехать к нужной бухте? Не будешь же ты загорать голышом прямо у автострады.
– Хорошо. Дорог немного, скорее всего, не все обозначены на карте. Жилья совсем нет, потому что это заповедник. Погоди, а вот это что? – ткнул я пальцем в карту.
– Где? Тут ничего нет.
– Именно. Ты видишь, сразу несколько дорог ведут через заповедник к этому месту. И обрываются. И с другой стороны то же самое – вот дорога, которая проходит сюда от Россмора и заканчивается ничем. Кто будет прокладывать дороги, которые никуда не ведут?
Мы с Монти уставились на пустое зеленое пятно на карте, окруженное белыми червячками дорог, будто обрубленных лопатой.
– Может, здесь раньше был какой-то поселок, который потом снесли, а подъездные пути к нему по-прежнему остались? – предположил адвокат.
– Тогда почему они не соединяются? Или тут находится нечто, что нельзя обозначить на общественной карте.
– Например?
– Какой-нибудь засекреченный правительственный объект.
– Что-то вроде форта Аламо? – скептически спросил Монти.
– Не знаю. Может, просто военная база. Этот справочник продается везде за восемьдесят центов. Не можешь же ты позволить, чтобы любой советский шпион купил его и увидел обозначение «Секретная база ВМС США. Пли сюда!».
– Я мог бы позвонить кое-каким старым друзьям во флоте, – предложил Монти. – Спросить в общих чертах нет ли чего-такого в районе Хог-Айленд.
– И после такого звонка к тебе в контору уже через час вломится ФБР. Нет, я предлагаю старый добрый способ. Съезжу сам и проверю. Никто не запрещает свободному американцу прокатиться вдоль побережья.
Глава 36
Вооружившись дорожным атласом, я отправился из города в южном направлении. Проехал дайнер, где девушки предположительно подобрали Шейлу. Заправку, владелец которой запомнил Вайолет. Приблизившись к заповеднику, я свернул на одну из боковых дорог, уходящих на северо-восток от главного шоссе. Я не был уверен, что свернул именно в том месте, где это сделали девушки и мой брат, но я руководствовался картой и пытался следовать направлению, ведущему к слепому пятну. Надо сказать, дороги, нанесенные на карту, вовсе не соответствовали действительности – либо атлас был старым, либо тот, кто их рисовал, и вовсе руководствовался художественной фантазией. Несколько раз я обнаруживал неучтенные развилки, а некоторые дороги и впрямь заканчивались тупиками. Поплутав еще немного и на всякий случай проверив запаску, я решил просто ориентироваться в нужную сторону по солнцу, надеясь, что не заблужусь окончательно в живописных зарослях.
Неожиданно я наткнулся на джип смотрителя.
– Что вы здесь делаете? – строго спросил мужчина с задубевшей кожей и седой бородой, напоминающий Хэмингуэя.
– Ищу место, чтобы посидеть на пляже и искупаться вдали от шумного города, – беспечно ответил я.
– Тогда вы едете в противоположном направлении. Море там, – махнул он рукой мне за спину.
Потом он бесцеремонно отрыл заднюю дверь и осмотрел салон автомобиля.
– Что у вас в багажнике?
– Ничего. Плащ, домкрат и запаска. Хотите посмотреть?
Он сурово кивнул. Я любезно открыл багажник.
– Вы думаете, я привез сюда прятать чей-то труп? – полюбопытствовал я.
– Нет, я решил, что вы браконьер. Хоть вы и не похожи на охотника, одеты по-городскому. И машина у вас неподходящая. Но убедиться лишний раз не помешает.
– И на кого я мог охотиться? На свиней?31
– Шутник, значит? Здесь заповедник, поняли. Водятся дикие птицы, косули, чуть дальше будет лежбище морских котиков. Здесь вообще-то нельзя загорать на пляже и разводить костры. Поищите другое место для тихого отдыха.
– Но все-таки кто-то приезжает? Мне друзья рассказывали, что занимаются здесь дайвингом.
Смотритель фыркнул.
– Конечно, приезжают. У меня участок под две сотни акров, за всеми не уследишь. Хорошо, что военные здесь чужаков гоняют.
– Военные? – изумился я.
– Ну да. Как раз в том направлении, куда вы едете, будет какая-то ихняя база. Если бы я вас не остановил, вам бы все равно дальше проехать не дали. Там везде шлагбаумы, вышли и колючая проволока. Лет пять назад они там появились.
– И что за военные?
– А мне откуда знать? Приезжали какие-то люди, заставили нас всех, кто в заповеднике работает, подписать бумагу о неразглашении. Как будто мне есть чего разглашать. Я к их вышкам на пушечный выстрел не подойду. Ну и потом от них польза есть, я что говорю. Ихние патрули тут регулярно ездят и чужаков гоняют. Они вообще хорошие ребята, тихие. Ничего не взрывают. Я-то боялся, что всех птиц распугают. Ну и просят иногда меня в город сгонять, сигарет там или виски купить. – смотритель мне подмигнул. – Погодите, а вы не из этой… военной полиции будете? – вдруг испугался он.
– Нет, я простой любитель природы. Значит, военные меня не пропустят?
– Еще чего! Так что разворачивайтесь прямо здесь и чешите отсюда. Пока патруль не заметил. А то еще начнут вас допрашивать, чего вы здесь забыли. Видал я как некоторые бездельники вроде вас отсюдова совсем бледными уезжают. А табличку никакую нельзя поставить на съезде, чтоб мол не совались сюда.
– Спасибо, что предупредили. Поеду, пожалуй, обратно.
– Да не бойтесь вы так. Они совсем не звери. Некоторые, я сам видел, с девчонками время на пляже проводят, видимо, когда начальство отсутствует.
– А девчонки откуда?
– Так городские наверное приезжают. Или из Россмора. Покувыркаются на пляже – а потом раз, она уже в положении и становится женой военного. Для многих тут это единственный шанс выбраться.
Смотритель вызывался показать мне обратную дорогу к побережью, что меня очень обрадовало, поскольку начинало смеркаться, и я рисковал заблудиться в этом болотистом заповеднике и напороться на пресловутый военный патруль. Такая перспектива мне совсем не нравилась – вряд ли бы гостеприимные ребята рассказали мне, чем они здесь занимаются, а вот обеспечить неприятности моей лицензии вполне могли бы.
В Лос-Анджелес я вернулся совершенно разбитым от усталости и сразу же завалился спать, опрокинув лишь один стакан виски и закусив солеными крекерами.
На следующее утро я с трудом проснулся, сходил за газетой и кофе, а потом не спеша отправился в свою контору, чтобы в спокойной обстановке попытаться проанализировать всю имеющуюся информацию. Как иногда бывает, когда события развиваются не поддающимся логике путем, я пытался расчертить лист бумаги на квадраты и внести в них все известные факты о передвижениях Уоррена, его жены и прочих, понять, как в эту схему вписывается убийство Пегги, но вместо этого в моей голове продолжали кружиться обрывки тяжелого сна, в котором Вайолет и Жюстин танцевали какой-то чувственный танец в матросском притоне, а юная Пенни расстреливала из револьвера книжку стихов Элизабет Браунинг.