Глава 11
Адрес, который дала ему Эдна Тэйлор, привел его на извилистую улицу, выходящую на морской бульвар, идущий параллельно восточной Брикел-авеню. В основном здесь жили очень состоятельные люди. Небольшое из грубо отесанного камня бунгало мисс Тэйлор, втиснувшееся между двумя огороженными частными владениями и стоящее на зеленом газоне в окружении кокосовых пальм, выглядело очень привлекательно.
Оно примостилось на склоне у самого края бухты, в конце полоски земли примерно в сто футов, спускающейся с морского бульвара к воде. Красные, пурпурные бугенвиллеи, переплетаясь с какими-то ярко-оранжевыми, пламенеющими растениями, образовывали густую заросль, которая поднималась вверх по южной стороне дома, частично закрывала крышу. Бетонированная подъездная дорожка вела вдоль газона. У подъезда стоял блестящий, с иголочки, новенький двухместный закрытый автомобиль-купе с номерным знаком Вашингтона.
Шейн поставил свою машину за купе и вылез. Море в бухте переливалось алыми, золотистыми, иссиня-черными, фиолетовыми красками в свете заходящего солнца. Легкий ветерок с востока гнал небольшие волны, которые, разбиваясь о низкий бетонированный вал, производили какие-то необычные музыкальные звуки. На берегу они вплетались в другую мелодию, создаваемую мягким говором пальм, перешептывающихся при слабом свете луны, неторопливо плывущей над головой, с австралийской сосной.
Здесь сразу же возникало какое-то чувство изоляции и покоя. Стены, ограждающие соседние владения и спускающиеся почти к самой воле по обе стороны от бунгало, не только не мешали этому ощущению, но, напротив, укрепляли его.
Очарованный раскинувшимся перед ним пейзажем, Шейн немного полюбовался им, затем обогнул купе и зашагал к дому, который внешне был декорирован под старый особняк с видавшей виды массивной деревянной дверью и тяжелым кованым молотком.
Он стукнул два раза. Дверь открылась почти без промедления, и мисс Тэйлор приветствовала его улыбкой.
— Прошу, входите, мистер Шейн, — весело сказала она.
Он вошел в низкую квадратную комнату, отделанную в стиле морского кубрика, с тяжелыми ручной работы балками наверху. С центральной из них свешивались два фонаря, похожие на те, что висели на старинных кораблях. И хотя в них горели электрические лампочки, выглядели они так, словно были керосиновыми. Убранство гостиной дополняли простая массивная мебель, широкий камин, сложенный из местного камня, и пестрые, ручной вязки коврики, лежащие в стратегически важных пунктах полированного пола. Серебряный шейкер для коктейля украшал каминную полку.
Эдна Тэйлор, в том же элегантном сером костюме, который был на ней утром, но с иной прической — ее волосы были теперь в мелких завитках и локонах, протянула гостю сильную руку. Ее пожатие было крепким, уверенным.
— Простите, я опоздал, — извинился Майкл. — Увяз со своими делами в офисе.
— Всего на пять минут, — улыбнулась она в ответ, покосившись на ручные часики. — А если бы вы пришли раньше, то застали бы меня с неумытым лицом. — Внимательно посмотрев на него, Эдна заметила синяк на щеке, и ее карие глаза потемнели. — С вами что-нибудь случилось? Что-то серьезное? — с тревогой спросила она.
— Со мной вечно что-нибудь случается. — Шейн бросил шляпу на стул и с интересом огляделся. — Надо признать, у вас тут очаровательно.
— Это не моя заслуга, — беззаботно отозвалась мисс Тэйлор. — Дом принадлежит одному моему другу. Он не смог провести здесь этот сезон. Я всего лишь выполняю роль смотрителя.
— Неплохое занятие.
Шейн предложил ей сигареты и одну взял себе. Эдна наклонилась к нему, он поднес ей зажженную спичку и прикурил сам.
— Пожалуйста, садитесь. — Мисс Тэйлор указала на удобное кресло.
Сама она села рядом с детективом и тряхнула головой, демонстрируя все свои кудряшки и локоны. Обрамляя лицо, они несколько смягчали его прямые, жестковатые черты. Вытянув красивые ноги, мисс Тэйлор затянулась, выпустила дым и с удовлетворением произнесла:
— Ох… это чудесно.
Майкл улыбнулся.
— Здесь вы нравитесь мне больше, чем в своей конторе.
— Да будь она проклята! И прошу вас, называйте меня Эдной. Я так устала быть мисс Тэйлор, руководителем нашего юридического отдела, — с иронией произнесла женщина, подражая напыщенному тону Брэннигена.
— Такова цена, которую вы платите за то, что у вас есть мозги. Вы пугаете мужчин.
— Но вас, надеюсь, я не напугала, не так ли?
В мягком, желтоватом свете от «корабельных» фонарей он увидел, как на ее повернутом к нему лице мелькнуло беспокойство.
— Не здесь, во всяком случае, — отозвался Шейн.
Эдна погасила наполовину выкуренную сигарету и поднялась.
— Я рада, что здесь вы относитесь ко мне по-другому, — сказала она своим глубоким контральто. — Извините, я на одну минуту. — И вышла из комнаты.
Отметив ее быстрые, грациозные движения, он загасил сигарету в медной пепельнице, откинулся на мягкую подушку в кресле и забросил руки за голову, стараясь ослабить давление тугой повязки на грудную клетку.
Вернувшись через несколько секунд, Эдна сняла шейкер с каминной полки и разлила коктейли в круглые тяжелые медные кубки.
— Перед вашим приходом я успела приготовить «Сайдкар»,[1] — похвасталась она, вручая Шейну один из кубков.
Он поднял густые брови и с удивлением переспросил:
— «Сайдкар»?
— Да, кажется, этот коктейль сейчас становится самым модным. — Вернувшись на свое место, Эдна взяла бокал, стоявший на краешке стола возле ее кресла. — Я многое знаю о вас, Майкл Шейн, — интригующе сообщила она, растягивая первые буквы его имени.
— Неужели? Польщен. — Он отхлебнул из своего кубка.
— А не следовало бы! — весело парировала Эдна. — Ну как? — Она кивнула на кубок.
— Ничуть не хуже того коктейля, который я и сам бы приготовил.
— Хотите сказать, что это наивысший обряд посвящения? — смеясь, спросила она.
— Если это то, что я думаю, вы правы. И что же вы знаете обо мне? — с любопытством спросил Шейн.
— Вы крутой, безжалостный и расчетливый. Ведете расследования так, как считаете нужным, и получаете гонорары, доводя до сумасшествия своих коллег из полицейского управления. — Эдна подавила смешок, глаза ее улыбались.
— Разве? Впрочем, то, что вы знаете… Но в глубине души я простодушный младенец, — пробормотал Шейн, несколько озадаченный таким выпадом.
— Вы воспринимаете это как сарказм, — спокойно возразила она. — Однако это правда. Ваши жесткость и неуступчивость лежат на поверхности.
— Меня подвергают психоанализу?
— Виноват во всем мой упорядоченный ум. Почти все утро я посвятила чтению вырезок из старых газет, в которых упоминалось о вас.
— Гм… я потрясен! — мечтательно произнес Шейн. Затем допил коктейль и поставил кубок на стол.
— Этого вовсе не требуется. Видите ли, мне кое-что от вас нужно. Поэтому я просто изучала ваш характер в поисках наилучшего подхода.
— Вы неплохо начали с помощью этих коктейлей.
Поднявшись, Эдна принесла шейкер и наполнила его кубок. Взглянув на девушку, Шейн с удивлением заметил, что ее щеки вспыхнули.
— Не собираюсь отрицать, что я рассчитывала на них. — Улыбаясь, Эдна кивнула на шейкер и поставила его на стол возле кресла, в котором сидел Шейн. Она еще больше разрумянилась, линия ее горла была нежной, по-девичьи трогательной, а под элегантным пиджаком отчетливо обрисовывались заманчивые округлости груди.
— Вы слишком стремительны, — сказал Шейн. — Боюсь, я должен буду отклонить ваше предложение, и тогда вы больше не нальете мне коктейля. Мне придется уехать, а не хочется. Так не хочется уезжать! У вас хорошо здесь. Я давно уже не испытывал такого чувства покоя.
Эдна снова уселась на свое место и, перекинув ногу на ногу, обхватила руками колено.
— Не думаю, что вы отклоните мое предложение, так как я собираюсь выдвинуть убедительные аргументы, — уверенно возразила она.
— Все-таки вы удивительно прямолинейны для адвоката, — заметил детектив.
— Это потому, что я изучила вас и считаю, что всякие хитрости и уловки только вызвали бы ваше раздражение.
Шейн вздохнул.
— Умные женщины пугают меня.
— Нет, они вас не пугают. Это всего лишь поза, Майкл. Вы можете говорить со мной так же прямо, как и я.
— Мог бы, если бы вы не сидели так далеко от меня.
Эдна окинула его пристальным взглядом.
— Я полагаю, мы могли бы вести себя как деловые люди… быть объективными… беспристрастными, — заключила она со вздохом.
— Лжете, — проворчал Шейн. — И так не думаете. Вы не были безразличны ко мне, когда мы встретились с вами утром в вашей конторе.
Дыхание ее участилось.
— Вы странный человек, — прошептала она, опустив глаза.
— Вовсе нет, — резко возразил он. — Мы здесь одни. Вы сами это устроили. И не стали бы делать этого, если бы ожидали объективности и беспристрастности от нашей беседы.
Краска залила лицо Эдны. Сосредоточенно она принялась разглядывать кубок, зажатый в руке, и наконец пробормотала:
— А теперь я вас боюсь.
— Вы боитесь сами себя, — грубо отрезал детектив. — Вот сейчас ощущаете внутреннюю дрожь. И боитесь этого.
— Может быть.
Шейн, болезненно морщась, выпростал перевязанный торс из глубокого сиденья и, вторично осушив кубок, потребовал:
— Что вам, собственно, нужно от меня?
Она допила свой коктейль и, невозмутимо поглядывая на него, ответила:
— Я хочу поговорить с вами о деле Уилсона.
— Валяйте!
— Что именно вам известно, Майкл?
Его ноздри воинственно затрепетали.
— Ясно. Вы стараетесь для Брэннигена.
— Нет. Клянусь, это не так.
— Чисто женское любопытство? — уточнил Шейн, не скрывая иронии.
— Не только. Я должна знать, понимаете, есть ли там что-нибудь стоящее, что можно было бы использовать.
— Безусловно. Положитесь на мое слово.