Том убрал со стола тарелки, поставил на плиту кофейник и присел напротив нее.
— Дайана. — Он накрыл ее руку своей.
Она отвернулась и еле слышно произнесла:
— Все кончено, да, Том? Что ж, может, оно и к лучшему.
— Ничто не мешает нам поддерживать отношения, — тихо промолвил он.
— Мешает! — ответила она слишком резко. — Том, мне кажется, лучше разрыв… Я… — она с трудом подбирала слова, — не уверена, о чем ты думал, может, хотел, чтобы я сидела и ждала, когда ты надумаешь навестить меня… Но я не могу. Мне это не подходит.
— Да, Дайана, — печально отозвался он. — Не надо было ничего начинать…
Она улыбнулась, хотя глаза ее были полны слез.
— Наверное, ты прав. Но мне так не хочется думать. Не волнуйся, со мной все будет в порядке.
Том встал, обошел стол, поднял ее и привлек к себе. Дайана не смогла сдержать слез и заплакала.
— Ну вот. — Голос ее все еще дрожал, но к ней вернулось прежнее самообладание. — Буря кончилась. Прости. Знаешь, мне хочется верить, что я что-то сделала для тебя. Помогла расслабиться, немного повеселила. Мы неплохо провели время, да, Том?
— Надеюсь, ты почувствовала, как много все это для меня значило, дорогая.
— Мне бы так хотелось… — прошептала она, но тут же взяла себя в руки. — Том… если есть ночной рейс, я могу отвезти тебя в аэропорт.
Она почувствовала, как он весь напрягся.
— Дайана, я…
— Пожалуйста, Том, — промолвила она с тихим отчаянием.
Приподняв ей подбородок, он заглянул в ее глаза, а потом на мгновение закрыл глаза сам.
— Ладно, но тебе вовсе не нужно отвозить меня, я вызову такси…
— Нет.
— Дайана, идет дождь, и…
— Меня это не волнует. Я могу заехать к родителям по дороге назад, даже остаться у них на ночь. Пора бы их навестить, они же наверняка умирают от любопытства, — произнесла она.
Томас легонько коснулся ее губ пальцем.
— И что ты им скажешь?
Она пожала плечами.
— Что сын Спенсера Уильямса — очень симпатичный мужчина… но он не для меня.
— Дайана…
— Нет, Том, хватит, — упрямо промолвила она, привстала на цыпочки и быстро поцеловала его. — Ну так, ты сам позвонишь в аэропорт, пока я соберу вещи, или, считаешь, что это должна сделать я?
— Пожалуй, я высажу тебя здесь, — сказала Дайана.
Аэропорт сиял огнями, отражавшимися в каплях дождя на ветровом стекле; «дворники» работали без устали.
Дайана не успела переодеться, на ней было вечернее платье цвета слоновой кости, а поверх него — плащ. Ей было холодно.
Уильямс не сразу вышел из машины.
— Том, — с трудом выдавила она, — у тебя не так много времени.
— Дайана… — он взял ее руку в свою, — поверь мне, если бы я мог измениться ради кого-то, это была бы ты. Это я виноват во всем, что с нами произошло. — Уильямс заглянул ей в глаза, увидел растерянность и печаль. — Постараюсь не осложнять…
— Не надо, Том, не продолжай.
— Прощай, моя принцесса. — Поцеловав ее ладонь, он открыл дверцу.
Последнее, что увидела Дайана, это спину Томаса Уильямса, его широкие плечи. И он скрылся из виду…
Через неделю появилась Энн, сообщив, что переезжает в Лондон. Она вернулась за своими вещами. Генри вот-вот должны были выписать из больницы, и она перебиралась к нему, чтобы ухаживать за выздоравливающим.
— Ну как он? Есть осложнения?
— Слава Богу, нет. — Энн с благодарностью приняла чашку кофе. — Правда, пройдет время, прежде чем он полностью оправится. Дайана, у меня еще не было случая поблагодарить тебя и извиниться.
— Думаю, все выяснилось бы, как только Генри пришел бы в себя, даже если бы мы с Томом добрались до больницы.
Энн подогнула под себя ноги, устраиваясь поудобнее на диване.
— Просто не верится, правда?
— Да уж, вначале я была просто сбита с толку, — подтвердила Дайана.
— Прости, — виновато повторила Энн. — Когда ты ужасно несчастна, напугана, то плохо соображаешь.
— Точно. — Дайана отхлебнула кофе. — Тем более если ты безумно влюбилась. А как Брэд отнесся к твоему уходу?
— Не слишком хорошо. Я с ним не виделась, но он сообщил отцу, что я хладнокровная высокомерная особа и он будто бы рад отделаться от меня.
Дайана очень удивилась.
— Чтобы так ответить Кейту Брайсу, требуется мужество!
Энн невесело усмехнулась.
— Ты знала, что папа собирался приехать и хорошенько отчитать Генри?
— Да, мама мне говорила. Боюсь и спрашивать…
— Забавно, но все обошлось. Мать Генри была там. Ой, Дайана, ты не поверишь…
— Верю, — усмехнулась Дайана. — Она ему когда-то нравилась. Дядя Кейт рассказал мне, когда заезжал сюда.
— У меня возникло странное ощущение, что моя будущая свекровь может стать моей мачехой. Они сразу поладили! Отец пригласил ее на обед, на следующий день — на ленч, потом даже на завтрак!
Усмешка исчезла с лица Дайаны. Энн, похоже, ничего не заметила.
— Ну, а как Томас Уильямс? — продолжала болтать кузина. — У папы сложилось впечатление, будто вы помолвлены или нечто в этом роде. Смешно, правда?
Дайана проглотила комок в горле.
— Смешно, — небрежно отозвалась она. — Он был взбудоражен, рассержен, спросил Томаса, почему ты в него не влюбилась. — Она скорчила гримасу. — И уехал, прежде чем мы смогли что-либо ему объяснить.
Помолчав, Энн медленно произнесла:
— Но Томас такой милый. Он зашел повидаться с Генри перед тем, как куда-то улететь… Ты знала, что он известный писатель?
— Что? — Дайана недоуменно уставилась на кузину, но та уже увидела книгу, лежавшую на столике.
— Да вот же! Это он тебе подарил?
Дайана раскрыла рот от удивления.
— Ты хочешь сказать, что Томас Уильямс — писатель и это его книга?
— Да. Его мать очень им гордится, она-то мне и рассказала все о нем. Генри тоже рад, что у него такой брат, хотя раньше…
— Да, Том мне говорил, — машинально вставила Дайана, нервно перелистывая страницы книги.
— Неужели Уильямс тебя оставил равнодушной, Дайана? — настойчиво переспросила Энн.
— Напротив, — излишне бодро отозвалась Дайана. — Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда.
— А Хью Эндрюс рассказывает всем нечто другое.
Дайана заставила себя засмеяться.
— Еще бы, ведь Томас помог мне избавиться от него. Нет, Энн, наш Томас Уильямс — одиночка, хотя ты права, он очень мил.
— Ясно, — протянула Энн.
— От кого ты успела услышать россказни Хью?
— От моей любимой тетушки, твоей матери то есть, — ответила Энн, не вдаваясь в подробности.
Дайана застонала.
— Я же ей говорила!
— Но она тебе не поверила.
— И послала тебя на разведку?
— Дорогая, пора бы тебе знать, как действует наша семейка! Все беспокоятся о тебе. Учитывая, что я тебя в это втянула, я подумала, может, смогу чем-то помочь. Твоя мать сказала мне, что ты провела у них ту ночь, когда Томас улетел в Лондон, — а она всегда точно знает, когда тебя что-то беспокоит. Кстати, несмотря на все твои объяснения, история выглядит совершенно невероятной.
Дайана резко встала.
— Энн, давай никогда об этом не будем вспоминать, ладно? Он не для меня.
Вскочив, Энн обняла кузину.
— Прости, Дайана. Я чувствую себя жутко виноватой. Не держи все в себе, клянусь, я никому не скажу.
Через несколько минут Дайана справилась с дрожью и устало произнесла:
— Да мне и нечего рассказывать. Он предупредил меня с самого начала, чтобы я не рассчитывала на серьезные отношения… Послушай, я переживу — у меня дел по горло. Будет чем занять голову и руки. Вообще-то я уже почти справилась с собой. Но вот теперь ты выйдешь замуж за его сводного брата, а дядя Кейт, видимо, женится на его матери, тогда как я… Наверное, это меня и взволновало. Да, такое, — она сумела улыбнуться, — может случиться только в нашей семье!
Они кинулись друг другу в объятия, смеясь и плача…
Энн провела с ней весь день; уезжая, она пристально всмотрелась в лицо кузины.
— Ну как, тебе лучше?
— Да. Спасибо, подружка.
— Если захочется поболтать, звони.
— Обязательно.
Помахав Энн, Дайана отправилась наверх. Лежавшая на столике книга бросилась ей в глаза. Она взяла и прижала томик к груди. Она никому не признается, как больно ее ранило то, что Уильямс не признался ей, что он автор этой книги.
В последующие два месяца она занималась строительством. Дайана устроила не два, а пять новых денников и смогла заполучить еще несколько лошадей. Кроме того, ей доставили двух годовалых жеребцов для объездки.
Она работала не покладая рук, не давая себе времени сидеть, думать и на что-то надеяться.
Все рухнуло в одночасье, когда перевозбужденная молодая лошадь упала, увлекая ее за собой. У Дайаны оказался сложный перелом ноги. Врачи ничего не говорили толком, но возникло опасение, что она больше никогда не сможет ездить верхом.
7
— Мама, я хочу домой, — умоляюще промолвила Дайана. — Хочешь, приезжай навещать меня каждый день. Мне ужасно не хватает лошадей. Я звонила родителям Рут, они будут рады отпустить ее ко мне на пару недель — у нее каникулы. Пожалуйста, мама!
Родители Дайаны обменялись взглядами.
— Милая, у тебя еще гипс, и… — начала было мать.
Но тут вмешался отец:
— Если ты действительно этого хочешь, Дайана, то поезжай.
— Да, папа. — Голос ее дрогнул, и она попыталась улыбнуться. — Вы посмотрите, я управляюсь и с гипсом и с костылями так, будто с ними родилась!
Родители отвезли ее домой и пробыли с ней полдня. Лошади обрадовались ее появлению, она долго стояла возле них чуть не плача. Потом, решительно покачав головой, проковыляла к пристройкам. Их закончили, пока она лежала в больнице, — в основном стараниями родителей: те хотели хоть чем-то порадовать дочь.
Помимо конюшни, у нее появились теперь симпатичный офис и помещение для постоянного помощника. Правда, вместо обычной комнаты с ванной, как Дайана планировала, получилось нечто более комфортабельное и уютное.