Сейчас теоретически предполагается, что выпускник средней школы в Корее должен знать 1800 иероглифов и уметь разбирать простейшие тексты на ханмуне. Правда, в 1970-е гг. на протяжении нескольких лет в корейских школах иероглифику не преподавали, но потом к изучению иероглифов всё-таки пришлось вернуться. Тем не менее на практике уже с 1980-х гг. в корейских школах иероглифика стала считаться второстепенным предметом. В наши дни, когда иероглифика используется только в некоторых специальных изданиях, изучение 1800 иероглифов стало носить скорее теоретический характер: в большинстве случаев эти знания доживают только до экзамена, а потом выветриваются из мозгов по причине явной практической ненадобности. Корея – как Южная, так и Северная – наряду с Вьетнамом является одной из двух стран Восточной Азии, где иероглифическая традиция, история которой началась более 3000 лет назад, сейчас умирает. Возрождение её кажется маловероятным, а то и вовсе невозможным.
Вообще модернизация во многих случаях привела к тому, что многовековые традиции были отторгнуты, а потом – и вовсе забыты. Случилось это, например, в такой области, как культура одежды и костюма, – и об этом мы поговорим в следующей главе.
08По одёжке встречают
1900 г. – корейским чиновникам приказано носить форму западного образца
Зачем людям нужна одежда? С одной стороны, мы, представители вида Homo sapiens, являемся, вообще говоря, тропическими приматами, биологически совершенно не приспособленными к тому, чтобы жить в местах, где иногда выпадает снег. Поэтому мы, почти потеряв в своё время волосяной покров, обзавелись искусственными шкурами – и именно они позволили нам в итоге расселиться по всей планете.
Однако роль одежды не ограничивается её практическим применением: с незапамятных времён одежда служила и своеобразной декларацией о доходах, и знаком социального положения, а во многих случаях – и «видимым» сообщением о политических взглядах человека, в неё облачённого.
Чтобы понять, какая связь может существовать между покроем одежды и политическими взглядами, можно, например, вспомнить о петровской России. Подданных царя-реформатора тогда переодевали в европейские наряды (не забыв перед этим ещё и побрить им бороды) в насильственном порядке. Однако достаточно часто люди петровской России надевали ботфорты и треуголки вполне добровольно: своим выбором они показывали, на чьей стороне они находятся и какой хотят видеть «прекрасную Россию будущего».
Точно так же обстояли дела и, например, в Японии времён реставрации Мэйдзи, то есть в период после 1868 года. Японские реформаторы и модернизаторы-западники тоже одевались в западные костюмы и, как и их российские предшественники времён Великого Петра, в итоге сделали новый стиль одежды для своих подданных обязательным.
Если говорить о Корее, то весь период от момента, когда страна стала открытой, и до конца колониального правления, то есть в период 1874–1945 гг., был временем вестернизации корейской одежды. На протяжении этих десятилетий традиционное одеяние постепенно исчезало, и на смену ему медленно, но верно приходил или полноценный европейский костюм, или – чаще – одежда, содержавшая какие-то его элементы. Переход к европейскому стилю в Корее продолжался и после восстановления независимости страны. Он завершился только где-то к 1970 году.
Рынок в городе Нонсан, провинция Южная Чхунчхон, около 1900 года. И продавцы, и покупатели всё ещё одеты в традиционную одежду
Вид на ворота Тондэмун, около 1910 года. Видны трамваи, которые в это время проходили непосредственно через ворота. На переднем трамвае на бампере – как в России тогда выражались, «на колбасе» – примостился безбилетник. Почти все люди в кадре (за исключением нескольких школьников, на которых форма западного образца) ещё одеты по-традиционному
Нам хорошо известно, кем были первые корейцы, облачившиеся в западные костюмы. В 1881 году Японию посетила делегация молодых корейских чиновников. В задачу делегации входило изучение опыта реформ, которые тогда полным ходом шли в Японии. Надо сказать, что большинство в этой делегации составляли люди, которых уже не надо было агитировать за реформы и которым не было нужды объяснять, что для выживания в новом мире Корее необходимо активно внедрять западную науку и осваивать западные технологии. Это были радикальные реформаторы, что сказалось на их поведении: некоторые из них заказали себе европейские костюмы вскоре после прибытия в Иокогаму.
К тому времени в японских городах уже вовсю трудились портные, производившие костюмы европейского покроя, так что выполнить заказ смогли очень быстро. В результате некоторые из участников делегации вернулись домой в европейской одежде. Они утверждали, что переодеться решили исключительно из прагматических соображений – якобы западный костюм был удобнее, чем традиционное корейское одеяние, известное нам сейчас под названием ханбок. Однако в правдивости этих утверждений, пожалуй, можно усомниться. Представляется куда более вероятным, что молодые реформаторы-западники решили одеться так потому, что костюмы были европейскими, и, значит, в сознании молодых людей одежда была прочно связана с западной культурой, западной цивилизацией и западными технологиями.
После этого началось постепенное переодевание корейцев в западные костюмы. Большую роль тут сыграло принятое в 1896 году решение ввести в вооружённых силах военную форму западного образца. В 1900 году корейские чиновники также получили единую форму – вицмундиры, разработанные по западной моде. Наконец, на форму западного образца стали постепенно переходить начальные и средние школы – как миссионерские, так и те, которые содержались колониальной администрацией. В итоге к началу 1920-х гг. на улицах Кёнсона (так в 1912–1946 гг. официально назывался Сеул – см. главу 26) и других корейских городов стали всё чаще появляться люди, одетые по-западному. Надо сказать, что в основном так одевались японцы, но иногда корейцы тоже появлялись в костюмах западного образца. Как правило, так одевались молодые мужчины, получившие современное образование и занимавшиеся конторской работой, – чиновники колониальных учреждений, бухгалтеры, крупные и мелкие предприниматели, инженеры и учителя.
Если говорить о женщинах, то ответить на вопрос, кто была первая кореянка, одевшаяся на западный лад, существенно сложнее. Чаще всего говорят, что первой корейской женщиной, облачившейся в западное платье, была Юн Ко-ра – первая жена известного политического деятеля и бизнесмена Юн Чи-хо. Есть и другое предположение: впервые в западном платье со шляпкой на людях появилась госпожа Ом – вторая жена правившего тогда корейского короля Кочжона.
Как бы то ни было, в начале 1920-х гг. на улицах стали появляться женщины, одетые на западный лад. Впрочем, в Кёнсоне (Сеуле) таких модниц было существенно меньше, чем мужчин, одетых по-западному: как и в большинстве стран мира, женская мода в колониальной Корее была более консервативной, так что кореянки куда дольше сохраняли приверженность традиционному корейскому одеянию. За пределами Сеула, Пусана и нескольких крупных городов традиционная одежда преобладала до 1950-х гг.
Впрочем, и традиционный костюм не остался в стороне от влияний новых времён. Главным новаторством, о причинах которого в современной Корее предпочитают не вспоминать, стало существенное удлинение кофт ханбока. Дело в том, что ханбок в том виде, в каком его носили с середины XVIII и до начала XX века, обладал одной интересной особенностью: юбка, как и в современном ханбоке, тогда подвязывалась под грудью, но вот кофта чогори была очень короткой, так что у большинства женщин она только частично прикрывала грудь. Учитывая, что бюстгальтеров в Корее не существовало (они стали появляться только в 1920-е гг.), это означало, что значительная часть женского населения ходила – по крайней мере, летом – с обнажёнными бюстами.
Это обстоятельство вызывало самую разнообразную, но достаточно оживлённую реакцию у иностранных путешественников, появившихся в то время в Корее, – в том числе и у россиян. Социолог С. Н. Южаков, например, тогда с некоторые удивлением писал по этому поводу: «Одна особенность костюма встреченных мною кореянок поразила меня своею странностью… Кореянка оставляет узкий горизонтальный разрез в своём корсаже на высоте сосков, обнажая из всего тела, кроме лица, только среднюю часть груди»[1].
Разумеется, подобный костюм не мог не вызывать живейший интерес, и женщин в традиционном наряде не только описывали, но и фотографировали – благо фотоаппараты к тому времени были уже довольно распространены. Любопытно, что современные южные корейцы, увидев подобные старые снимки, искренне удивляются и порой даже обвиняют японцев и прочих иностранцев, в таком стиле: «Это клевета и японская провокация, наши женщины так не одевались, это постановочные фотографии, специально сняли, развратниц каких-то нашли» (вариант, с которым я столкнулся в одном блоге: «японцы заставляли наших женщин так одеваться, чтобы их унизить»). Такая реакция забавна, в том числе и потому, что японцы, напротив, сами тогда считали такую моду нецивилизованной и активно с ней боролись.
Действительно, в начале XX века привычка ходить с обнажённой грудью (появившаяся, вообще-то, около 1700 года) стала вызывать в Корее всё большее недовольство. Против неё ополчились и сотрудники японской колониальной администрации, и корейские просветители, и западные миссионеры, работавшие в Корее. Все они считали, что постоянное присутствие на корейских улицах полуобнажённой женской натуры является и неприличным, и нецивилизованным. В результате совместных усилий к 1910-м гг. все кореянки стали носить более привычный нам ханбок с длинной кофтой, которая полностью закрывала грудь.
На этой фотографии, сделанной в корейской деревне в 1956 году, хорошо видно, что корейцы старшего поколения тогда одевались в традиционный ханбок