В центре Сеула, сразу за универмагом Lotte, высится здание одной из столичных гостиниц класса люкс – «Вестин Чосон» (The Westin Chosun). В наши дни Сеул может похвастаться целым рядом куда более роскошных гостиниц, но ни у одной из них нет столь же долгой и богатой истории.
Нынешняя The Westin Chosun – наследница старой гостиницы, стоявшей на том же месте в 1914–1967 гг. и ставшей первой в Корее полноценной гостиницей международного класса.
Самая первая гостиница западного образца в Сеуле была открыта в 1902 году Антуанеттой Зонтаг, о которой шла речь в связи с ресторанным бизнесом в главе 10 и с которой мы ещё встретимся в главе 18. Гостиница представляла собой небольшое (всего 28 номеров) заведение, разместившееся в двухэтажном кирпичном здании, подаренном госпоже Зонтаг самим государем Кочжоном. Отзывы постояльцев о гостинице сильно разнятся: некоторым посетителям она казалась милой и уютной, а другие считали её слишком уж непритязательной. Действительно, «гостинице госпожи Зонтаг», образцом для которой послужили гостиницы российских губернских городов, было далеко до тех роскошных дворцов-отелей, что стали появляться в мировых столицах в конце XIX века.
Рекламная открытка гостиницы Зонтаг, выпущенная в 1910-е гг., уже после того как сама Антуанетта Зонтаг уехала из Кореи и продала свой бизнес. На открытке видно здание гостиницы (сверху) и интерьер ресторана на первом этаже (внизу). Этот ресторан стал первым рестораном западной (скорее, впрочем, русской) кухни в Сеуле
После открытия в 1905–1906 гг. транскорейской железной дороги, соединившей Пусан, Сеул и приграничный с Китаем город Синыйджу (см. главу 9), в корейскую столицу всё чаще стали прибывать состоятельные путешественники из-за границы. Сначала таких туристов было немного, но их количество постоянно росло, и они, будучи людьми небедными, искали себе жильё, которое бы соответствовало их статусу и привычкам.
В 1910-е гг. администрация железных дорог Японской империи стала развивать сеть железнодорожных гостиниц – этим, кстати, занимались тогда железнодорожные менеджеры во многих странах мира. Появилась такая гостиница и в Сеуле. Её здание было спроектировано Георгом де Лаланде, немецким архитектором, в то время активно работавшим в Японии и Корее. В Сеуле его сейчас помнят в первую очередь как главного архитектора ныне снесённого здания администрации генерал-губернаторства (см. главу 14). Под началом Георга де Лаланде над проектом железнодорожной гостиницы в Кёнсоне работала группа японских инженеров и архитекторов. Строительство началось в апреле 1913 года, а 30 сентября 1914 года гостиница была официально открыта. Она располагала 69 номерами и могла принять до 106 гостей. Хотя до 1945 года гостиница официально именовалась «Железнодорожной», чаще её называли отелем «Тёсэн» (Chosen Hotel) – в соответствии с японским произношением двух китайских иероглифов, вместе означающих «Чосон» (то есть «Корея»).
В наши дни эту гостиницу, вероятно, назвали бы пятизвёздочной, но в те времена классификации отелей по числу звёзд ещё не существовало – эта система появилась только в 1950-е гг. Тем не менее новый отель отличался тем уровнем роскоши, который сейчас ассоциируется именно с пятизвёздочными гостиницами.
Номера «Тёсэна» были просторными, а высота потолков в самых дорогих из них достигала 4,5 метра. В комнатах второго этажа были камины, а номера на верхних этажах отапливались радиаторами парового отопления, что по тем временам было новшеством. Апартаменты на верхнем – четвёртом – этаже были меньше и имели наклонные потолки, напоминавшие знаменитые мансарды старого Парижа.
Постельное бельё, столовое серебро и даже люстры были специально закуплены для отеля за границей. В здании гостиницы заработал первый в Корее пассажирский лифт (производства компании Otis). Он был небольшим: так, в 1919 году один посетитель заметил, что кабина лифта «казалась переполненной», если в неё входили три пассажира. Тем не менее для Кореи того времени такое устройство было чудом.
В течение следующих 25 лет, вплоть до завершения строительства гостиницы «Пандо» в 1938 году, отель «Тёсэн» (или «Железнодорожный отель») оставался в Сеуле единственным отелем класса люкс. Он был местом, где и богатые японцы, и довольно редкие западные гости могли расположиться с тем комфортом, к которому привыкли.
Как рассказывалось в главе 10, старый «Тёсэн» сыграл роль и в истории корейского общепита. До 1945 года его ресторан был самым известным рестораном западной кухни в городе. Он славился, в частности, крафтовым (как сейчас принято выражаться на американский манер) пивом, которое считалось лучшим в Корее. Другой диковинкой в меню было мороженое.
Королевский люкс (номер 201), лучший номер гостиницы, предназначался для членов королевских фамилий – в основном для японских принцев. В том же королевском люксе проживал принц Ли Ын (Ёнчхин-ван), наследник корейского престола. В 1926 году там же останавливался шведский наследный принц Густав Адольф, будущий король Густав VI Адольф. Наследный принц, археолог-любитель, приезжал в Корею, чтобы осмотреть древние королевские гробницы государства Силла, которые были обнаружены японскими археологами незадолго до этого.
В 1935 году в номере 201 останавливался человек совсем не королевских кровей. Это был Серж Рубинштейн, блестящий, но беспринципный финансист, отец которого, Д. Л. Рубинштейн, был финансовым советником Григория Распутина. Серж Рубинштейн имел обширные финансовые интересы в Корее и Восточной Азии в целом. Он формально считался гостем японского императорского дома, что, впрочем, не мешало ему контрабандным путём вывозить из Кореи золото и серебро.
Отель «Тёсэн» (он же «Железнодорожный отель»), открывшийся в 1914 году, стал первой гостиницей международного класса в корейской столице
Герберт Гувер, будущий президент США (1929–1933), в 1915 году тоже останавливался в отеле «Тёсэн». Однако в то время он был всего лишь успешным горным инженером и начинающим политиком и поэтому не мог рассчитывать на королевскую роскошь номера 201. Между прочим, из всех президентов США Гувер был, вероятно, наиболее тесно связан с Кореей в личном плане: ещё будучи горным инженером, он приобрёл акции находившихся в северной части Кореи золотых приисков, которыми до конца 1930-х гг. управляла американская компания OCMC. Эти прииски в колониальные времена являлись фактически единственным крупным неяпонским предприятием на всей территории Кореи.
Рекламный проспект отеля «Ханто» (в корейском произношении тех же иероглифов – «Пандо»), около 1940 года. Только что построенный отель был крупнейшим в корейской столице
Стоимость проживания в отеле «Тёсэн» была так высока, что даже скромные номера снять могли очень немногие. В начале 1930-х гг. плата за номер составляла от $5 до $10, то есть по курсу тех лет 10–20 вон за ночь. Напомню, что в те времена рабочий в Корее получал около 15 вон в месяц.
В 1938 году неподалёку от «Тёсэна» начал работать второй в колониальном Кёнсоне (Сеуле) отель международного класса, который по-корейски именовался «Пандо», а по-корейски – «Ханто» (в переводе «полуостров»: имеется в виду, конечно, Корейский полуостров). С самого начала стало ясно, что и по размерам, и по роскоши отель «Пандо» сильно превосходит своего соседа. В нём было 96 (после реконструкции – 111) номеров, половина из которых были обставлены в японо-корейском, а половина – в западном стиле. На момент официального открытия «Пандо» был четвёртым по размеру отелем Восточной Азии.
Основателем отеля «Пандо» стал Ногути Ситагау, японский магнат, который сделал состояние в Корее и которому принадлежали химические заводы в Хамхыне, на севере страны. По легенде, Ногути, который обычно одевался очень скромно, не пустили в отель «Тёсэн» и он, рассердившись, решил построить по соседству куда более современный отель. Не уверен, впрочем, насколько эта история правдива: рассказ о миллионере, которого не пустили в роскошный отель или клуб и который отомстил за это неуважение, давно уже стала ходячим сюжетом. Тем не менее в эту историю верили многие.
Однако, как ни парадоксально, в первые годы своего существования «Ханто» («Пандо») не мог сравниться по известности со старым «Тёсэном». Это было вызвано политическими обстоятельствами: когда новый отель начал свою работу, в Восточной Азии уже полыхала война. Закончились те времена, когда в Корею на досуге заглядывали богатые британские туристы, кандидаты в президенты США и интересующиеся археологией европейские принцы. Среди постояльцев «Ханто» в первые годы преобладали суровые японские мужчины – генералы императорской армии и главы японских концернов-дзайбацу.
Судьба и «Тёсэна», и его соседа-соперника изменилась после освобождения страны. В сентябре 1945 года, когда генерал-лейтенант Ходж, командующий войсками США в Корее, прибыл в Сеул, он – вполне логично – поселился в королевском люксе отеля «Тёсэн». Вскоре после этого Ходж переехал в «Пандо», но номер 201 не пустовал: в нем провёл первые несколько недель после триумфального возвращения из эмиграции Ли Сын-ман, будущий первый президент Южной Кореи. Тем временем «Пандо» на несколько лет перестал функционировать как отель, превратившись в штаб-квартиру американской военной администрации в Южной Корее.
Когда в августе 1948 года Ли Сын-ман приступил к исполнению президентских обязанностей, одним из первых его шагов стала попытка переименовать отель «Тёсэн», который все ещё оставался главной гостиницей страны. Название отеля означает «Корея», но при Ли Сын-мане страну по-корейски стали называть Хангук, а не Чосон, как было раньше. Старое название отеля оказалось политически нежелательным, но менеджеры в конце концов убедили президента, что по соображениям маркетинга не следует отказываться от известного и хорошо раскрученного бренда. Отель сохранил прежнее название, которое используется и сегодня. Поменялась только одна буква в его латинской транскрипции: Chosen Hotel (что примерно отражает японское произношение иероглифов) превратился в Chosun Hotel (примерная запись корейского произношения тех же самых иероглифов). Чтобы отразить переименование, с этого момента мы будем говорить об отеле «Чосон».