Мы, однако, поговорим не о творчестве Ким У-чжина, а о его жизни, потому что она была весьма типичной для человека его происхождения и его эпохи – если, конечно, не принимать во внимание трагическую кончину.
Ким У-чжин родился в портовом городе Мокпхо, в юго-западной части Кореи. Его предки были богатыми землевладельцами, и на протяжении всего XIX века занимали крупные государственные посты. Отец Кима дослужился до правителя уезда, но потом оставил государственную службу, занявшись бизнесом, в котором немало преуспел.
Современные биографы Ким У-чжина, которые, как легко догадаться, относятся к нему пристрастно, иногда представляют его семью как некий клан праведных конфуцианских мудрецов, всегда готовых защищать бедняков и говорить суровую правду в лицо правителям. Возможно, так оно и было, но всё-таки я сомневаюсь, что обладателям столь выдающихся моральных качеств удалось бы так сколотить сказочное состояние, превратившись в одно из богатейших семейств Кореи двадцатых годов. Подозреваю, что многомиллионные состояния обычно делаются не с помощью высоких моральных качеств. Впрочем, не будем ворошить грязное бельё давно ушедших в мир иной олигархов – по крайней мере, нет сомнений в том, что и родители, и более дальние предки Ким У-чжина отличались целеустремлённостью и смекалкой.
Ким У-чжин родился в 1897 году, когда старое корейское общество уже разваливалось на глазах. В детстве он начал получать традиционное образование, которое строилось вокруг изучения древнекитайского языка и сочинений китайских классиков, однако вскоре отец Кима решил, что пора идти в ногу со временем: он отправил сына в японскую школу. Мальчику следовало в совершенстве выучить язык новых правителей (независимо от того, что о них втайне думали члены его семьи), а также овладеть европейскими знаниями, которые в Корею попадали тогда в основном через Японию. Весной 1915 года Ким У-чжина отправили учиться в Японию, в сельскохозяйственное училище на острове Кюсю. Выбор места был определён практическими соображениями. Во-первых, Кюсю располагается почти напротив Кореи, и из Мокпхо туда можно было добраться за пару дней. Во-вторых, отец Ким У-чжина надеялся, что, изучив современные методы ведения сельского хозяйства, сын сможет лучше управлять семейным агробизнесом.
Несмотря на слабое здоровье, Ким У-чжин учился хорошо, получил диплом с отличием и в 1918 году продолжил образование в Университете Васеда в Токио, где стал специализироваться на изучении английского языка.
В 1916 году отец женил Кима на девушке из богатой помещичьей семьи, но молодые никогда толком не жили вместе. Для того времени это было нормально: корейцы имели обыкновение жениться очень рано, ещё в подростковом возрасте, так что большинство корейских студентов, обучавшихся в Японии, уже имели жён, которые сидели дома в Корее и, как и подобало образцовым конфуцианским невесткам, ухаживали за родителями мужа. Ким У-чжин мог видеться с супругой только во время каникул, но это, как легко догадаться, не помешало им обзавестись детьми: сначала родилась дочь, а затем появился и сын.
Наличие законной супруги, разумеется, никоим образом не мешало любовным похождениям Кима. От молодых мужчин из числа конфуцианской элиты такое поведение, в общем, ожидалось и, более того, даже поощрялось – им полагалось, как сказали бы в другие времена и в другой стране, «вдоволь нагуляться». Ким У-чжин был богат, молод, красив и умён, так что он вовсю крутил романы с молодыми японками. Подразумевалось, конечно, что ни одна из сторон этих отношений не будет относиться к ним слишком серьёзно, а о браке не могло быть и речи.
Когда в 1920 году Ким У-чжин проходил лечение в глазной клинике, он повстречал японскую медсестру по имени Гото Химико. Страсть оказалась молниеносной и глубокой, но роман продлился недолго: Химико вскоре умерла от рака крови.
Жизнь Ким У-чжина складывалась типично для людей его круга. Он был наследником огромного состояния и получал современное образование для того, чтобы сохранить и приумножить семейные богатства, стать эффективным менеджером, способным находить общий язык с колониальными властями. Сотни таких же молодых корейцев учились в японских университетах, и среди них было немало дедов и прадедов современных южнокорейских олигархов – корни нынешних больших денег Южной Кореи часто уходят именно в те времена, в двадцатые годы прошлого столетия.
Однако Ким У-чжин немало и отличался от этих молодых, способных, целеустремлённых конформистов. Не возьмусь сказать, что он был лучше этих людей, – нет, он просто был другим. Ким У-чжин не хотел провести жизнь в заботах о семейных богатствах и в наслаждениях привилегиями высокого социального положения. Он мечтал о занятиях искусством, а вот бизнес и карьера интересовали его с течением времени всё меньше. Ким У-чжин писал тогда: «Я хочу стать поэтом. Единственный способ бежать от реальности, которую я презираю и ненавижу, – это уход в мир воображения».
Будучи студентом Университета Васеда, да ещё и специализируясь на западной филологии, Ким У-чжин имел возможность познакомиться с современной западной литературой. Вскоре его полностью покорила западная драматургия, которая всё ещё была в диковинку в Японии начала 1920-х гг. Весной 1920 года он собрал в Токио группу корейских студентов, желавших ставить пьесы как современных зарубежных авторов (в корейском переводе), так и произведения начинающих корейских драматургов, большинство из которых в те времена составляли корейские студенты, обучающиеся в японских вузах. В этой театральной группе Ким У-чжин выступал в качестве режиссёра и продюсера. Он также написал множество статей о современном западном театре, познакомив с ним образованную корейскую публику.
С любительской труппы Ким У-чжина фактически берёт начало история современного корейского театра. Её выступления в Корее, куда кружок съездил с гастролями во время летних каникул 1921 года, имели огромный успех, привлекли большое количество зрителей и познакомили страну с современным мировым театром. Ким У-чжин сам написал несколько удачных пьес, став одним из первых корейских драматургов. Он также много читал, восхищаясь западными писателями и мыслителями, в том числе и такими, которых сегодня мы уже не поставили бы в один ряд, – от Карла Маркса и Фридриха Ницше до Габриеле Д'Анунцио (сегодня полузабытого, но когда-то очень популярного писателя: его позднее творчество тесно связано с итальянским фашизмом). В последние годы своей короткой жизни Ким У-чжин писал очень много: пьесы, литературную критику, стихи и прозу.
В июне 1924 года Ким У-чжин вернулся домой, где у него начались серьёзные проблемы. Отец его, который и сам был незаурядной личностью, видел в сыне будущего руководителя растущего семейного бизнеса и не желал, чтобы наследник увлекался такими фривольными вещами, как искусство или театр. По мнению родителя, бизнес и интересы семьи должны были стать для Ким У-чжина смыслом его жизни, а творческую деятельность однозначно следовало отодвинуть на второй план, а то и вовсе забыть. Отец запретил сыну заниматься театром, хотя, скрепя сердце, мирился с его литературными занятиями: очевидно, что конфуцианскому интеллигенту, каковым по происхождению и мировоззрению являлся отец Ким У-чжина, литературное творчество всё-таки казалось делом менее легкомысленным, чем театр. Ким У-чжин старался быть послушным сыном: он целыми днями трудился в офисе, а писать пытался по ночам. Но всё это было очень непросто, и отношения с отцом стали ухудшаться.
Личная жизнь молодого Кима тоже раздражала отца. Для молодого аристократа было нормальным и даже где-то похвальным иметь любовные связи на стороне, но, во-первых, любовниц надо было выбирать из низов общества, и, во-вторых, любовные связи ни при каких обстоятельствах не должны были подвергать опасности благополучие семьи. В лучшем (для неё) случае особенно красивая и послушная девушка из низов могла рассчитывать на то, чтобы со временем стать официальной наложницей покровителя. Однако Ким У-чжин вместо того, чтобы заводить романы с красавицами-официантками из модных кафе или с куртизанками кисэн, умудрился влюбиться в одну из самых известных, ярких и, скажем так, непростых женщин своего времени – певицу Юн Сим-док.
Ко времени их встречи оба были знаменитостями, хотя Юн Сим-док, судя по всему, была известна публике лучше, чем её возлюбленный. Юн родилась в 1897 году в христианской семье в Пхеньяне и в те времена была одной из немногих корейских девушек, получивших современное образование. Благодаря стипендии, которую назначила японская колониальная администрация, она ездила на учёбу в Японию, где обучалась вокалу. К началу 1920-х гг. Юн Сим-док стала самой известной певицей Кореи, одной из первых корейских звёзд в современном смысле этого слова.
Судьбоносная встреча произошла летом 1921 года, когда студенческий драмкружок Ким У-чжина с огромным успехом гастролировал по Корее. Встреча немедленно переросла в бурный роман, но, как мы помним, Ким У-чжин уже был женат. Было также понятно, что Юн Сим-док никогда не согласилась бы на положение наложницы в богатой помещичьей семье.
Влюблённые много времени проводили в Японии, где и происходило большинство их встреч. Но они не были счастливы. Ким У-чжину приходилось тратить много времени на управление семейным бизнесом. Юн Сим-док трудилась, чтобы заработать денег для своей семьи. Она была главным кормильцем большого семейства и взяла на себя заботу о брате и сестре (оба окончили университеты, что по тем временам было крайней редкостью и стало возможным только благодаря финансовой помощи певицы). Стрессы и депрессия были неизбежны, и начиная с 1925 года в работах Ким У-чжина и Юн Сим-док стало появляться всё больше и больше упоминаний о тщете жизни и о смерти. Неслучайно одна из самых известных песен Юн на мелодию, между прочим, знаменитого вальса «Дунайские волны», называлась «Ода смерти».
В июле 1926 года Юн Сим-док поехала в Японию, чтобы записать там новую песню. Из Осаки она отправила телеграмму Ким У-чжину, сообщая, что собирается покончить с собой. Ким немедленно отправился из Токио в Осаку. Некоторые биографы настаивают на том, что он планировал отговорить Юн Сим-док от самоубийства, в то время как другие полагают, что он с самого начала отправился в Осаку, чтобы умереть вместе с возлюбленной. Первые в доказательство своей точки зрения ссылаются на планы Кима поехать в Германию, которые он обсуждал с друзьями, а вторые указывают на то, что мысли о смерти и самоубийстве стали регулярно прослеживаться после 1925 года в его работах и письмах. Пожалуй, что правды мы не узнаем уже никогда.