Не только кимчхи: История, культура и повседневная жизнь Кореи — страница 42 из 85

агрессией, а для других – попыткой освобождения). Начавшаяся в тот день Корейская война закончилась без особых результатов и очевидных победителей, но в первые месяцы боевых действия «счастье боевое» явно было на стороне Севера. О том, что происходило в Сеуле в эти месяцы, пойдёт речь в следующей главе.

28Три месяца красного Сеула

1950 г. – Сеул находится под контролем северокорейских войск

В 11 часов утра 28 июня 1950 года над зданием правительства Южной Кореи был поднят северокорейский флаг – в центр города ворвались танки первого батальона 105-й танковой бригады (командир этого батальона Ан Тон-су, кстати сказать, всего лишь за несколько лет до этого был Володей Аном, трактористом из Чирчика, что под Ташкентом).

Боевые действия на Корейском полуострове начались с внезапного удара северокорейских войск на рассвете в воскресенье 25 июня – настолько внезапного, что даже президента Ли Сын-мана смогли найти далеко не сразу (он уехал на рыбалку). Спустя всего лишь три дня после начала войны правительство Юга бежало из столицы, и 28 июня город полностью перешёл под контроль северокорейской армии. Северокорейские власти управляли Сеулом ровно три месяца, до конца сентября, но этот короткий период оставил в памяти жителей города неизгладимый след.

В 1950 году Сеул был самым крупным городом Южной Кореи – его население составляло 1,4 млн человек. Около 300 000–400 000 человек (примерно четверть всего населения) покинули Сеул до вступления в столицу северокорейских войск. Среди них было множество недавних беженцев с Севера, которые хорошо знали, что представляет собой северокорейский режим, и у которых были основания его бояться. Однако даже некоторые из тех, у кого имелись резонные (или не очень) причины опасаться прихода красных, не покинули город. В большинстве своём оставшиеся были жертвами пропаганды правительства Юга, которое до последнего момента заверяло граждан, что доблестные южнокорейские военные уверенно держат оборону и не дадут войскам Севера войти в столицу.

Среди тех, кто покинул Сеул до утра 28 июня, были известные политики и крупные чиновники, которые по роду своей деятельности знали, как в действительности обстоят дела на фронте. Тем не менее и среди южнокорейского политического класса смогли (или захотели) покинуть город далеко не все: примерно 60 из 200 членов южнокорейского парламента, которые остались в Сеуле после 28 июня, были потом арестованы северокорейцами и вывезены в Пхеньян. Впоследствии этих депутатов какое-то время использовали на Севере для пропаганды, заставляя там подписывать обращения с осуждением «преступной политики клики Ли Сын-мана», но в конце 1950-х гг. все они бесследно исчезли. Советскому посольству тогда в закрытом порядке сообщили, что результаты расследования обнаружили, что бывшие депутаты оказались шпионами и заговорщиками, за что и понесли заслуженное наказание.

Как уже говорилось, в первые дни войны основные южнокорейские СМИ, в целом подконтрольные правительству, убеждали население в том, что Сеул находится в полной безопасности. По радио было передано обращение президента Ли Сын-мана к нации, который сказал: «Дорогие жители Сеула, сохраняйте спокойствие и защищайте столицу. Враг терпит поражение. Правительство будет оставаться с вами в Сеуле».

В Сеуле никто не знал, что в те минуты, когда запись этой речи шла в эфир, сам президент уже был далеко от обречённой столицы. Ранним утром 27 июня, на второй день войны, его поезд, наспех составленный из первых попавшихся вагонов, покинул Сеульский вокзал и устремился на юг. В те времена большинство корейцев ещё не знали о существовании магнитофонов и искренне полагали, что речь президента транслируется в прямом эфире из Сеула, где он находится. Депутаты парламента, у которых на тот день была назначена встреча с президентом, немало удивились, прибыв в его резиденцию и обнаружив, что Ли Сын-ман бесследно исчез (о том, где он находится, даже депутатам и министрам стало известно далеко не сразу).

Ситуацию усугубил подрыв мостов через реку Ханган. Получив в ночь с 27 на 28 июня ошибочное сообщение о том, что северокорейские танки уже находятся в черте города, начальник охраны мостов отдал приказ взорвать мосты вместе с находящимися на них несколькими сотнями беженцев, чтобы затруднить продвижение войск противника. Проблема заключалась в том, что это был единственной путь для беженцев, уходящих из Сеула, и после уничтожения мостов покинуть город стало невозможно.

Итак, к концу дня 28 июня столица страны находилась под контролем северокорейских войск. При этом северокорейские войска не считали себя завоевателями – по крайней мере, официально. В соответствии с пропагандой они являлись «защитниками рабочего класса и трудовых масс», а их врагом считалось «марионеточное правительство Ли Сын-мана, созданное на Юге американскими империалистами». Принятая в 1948 году Конституция КНДР определяла, что именно Сеул является столицей этого государства, в то время как Пхеньян считался лишь временной штаб-квартирой правительства до «освобождения» Сеула. После взятия столицы Ким Ир Сен выступил с речью и поздравил «трудовые массы Сеула» с освобождением от лисынмановского гнёта.

Новая власть поначалу прилагала немало усилий для нормализации жизни в Сеуле. В городе сразу же был создан Временный Сеульский Народный Комитет, призванный выполнять роль городской администрации. Комитет возглавил Ли Сын-ёп, в своё время являвшийся одним из руководителей коммунистического подполья в Сеуле. Вечером 29 июня, выступив на радио, он призвал всех горожан «сохранять спокойствие и продолжать трудиться на заводах, в полях, в магазинах».

Занятия в школах начались в середине июля. Учебные программы были спешно приведены в соответствие с новой политической реальностью: как легко догадаться, эти перемены в основном касались общественно-политических и гуманитарных дисциплин.

Трамвайное движение по улицам Сеула было восстановлено через пару дней после смены власти. Это было очень важно, так как на тот момент именно трамвай был основным видом городского транспорта. К августу 1950 года по улицам Сеула курсировали около 120 трамвайных вагонов – почти столько же, сколько и в довоенный период.

К середине июля вновь открыли свои двери кинотеатры. Вместо «буржуазных» американских фильмов, которые преобладали в южнокорейском прокате в конце сороковых, на экранах появились идеологически правильные советские кинокартины – например, киносказка «Каменный цветок» или военно-героическая «Молодая гвардия». В книжных магазинах появились работы Ленина и Сталина, а также другие сочинения по основам коммунизма.

В июле новая власть начала издавать в Сеуле две газеты. Кроме того, в городе стала продаваться и главная газета Трудовой Партии Кореи «Нодон синмун»: её печатали на Севере, а потом доставляли в столицу. Впрочем, из-за проблем с транспортом удавалось это далеко не всегда.

Другими словами, повседневная жизнь в контролируемом коммунистами Сеуле была совершенно нормальной – точнее, так обстояли дела в самом начале оккупации. Однако через несколько недель ситуация стала меняться к худшему.

При описании настроений простых жителей города историки очень часто ссылаются на дневники Ким Сон-чхиля, молодого профессора-историка. Все три месяца оккупации Ким Сон-чхиль провёл в Сеуле. Как и многие жители корейской столицы, поначалу он не испытывал особой враждебности к коммунистам и не питал иллюзий относительно режима Ли Сын-мана. Когда на улицах города появились первые северокорейские танки, Ким Сон-чхиль написал в дневнике, что ему сложно смотреть на северокорейцев как на врагов. В целом он часто описывал северян с симпатией, отмечая высокую дисциплину и военную подготовку северокорейских солдат.

Тем не менее к началу сентября 1950 года Ким Сон-чхиль, как и большинство жителей города, с нетерпением ждал прибытия «американо-южнокорейских войск ООН». Ким Сон-чхиль трезво оценивал Ли Сын-мана, и потому у него не вызывали ни удивления, ни враждебности те из его знакомых, кто решил встать на сторону Севера. Целиком отдавая себе отчёт в несовершенстве обоих соперничающих режимов, Ким Сон-чхиль с течением времени всё больше склонялся к мысли, что по сравнению с властью коммунистов власть Ли Сын-мана всё-таки является меньшим злом. Дневник позволяет проследить за тем, как менялось отношение Ким Сон-чхиля к Северу, – и надо сказать, что такая смена взглядов была характерна для большинства людей, проживших в Сеуле те три месяца.

Что же заставляло сеульцев изменить своё отношение к новой власти, установление которой они сначала приняли нейтрально, а порой – даже и благосклонно? Одна из причин заключалась в политике, проводимой новыми хозяевами города. Северокорейские власти считали особенно важной идеологическую обработку масс, и поэтому от рядовых жителей столицы ожидалось, что они будут всячески демонстрировать свою лояльность и подчёркивать свой энтузиазм в отношении новой официальной идеологии.

Бесконечные политические занятия и скучные пропагандистские лекции стали рутиной. Сеульцам рассказывали об ужасах империалистической Америки, о величии и мощи Советского Союза, о мудрости Сталина и Ким Ир Сена, о кровавой сущности режима Ли Сын-мана. Оказавшаяся тогда в Сеуле Пак Ван-со, будущая знаменитая писательница, вспоминала об этих сессиях: «Казалось, что в коммунистической стране и сексом можно заниматься только ради Вождя, и любить кого-то тоже можно только ради Вождя».

Жителям города было приказано вывесить у своих домов флаги КНДР, которые требовалось изготовить самим из подручных материалов. Оплошность при изготовлении флага могла повлечь за собой серьёзные последствия, вплоть до обвинений в государственной измене. Ким Сон-чхиль в записи от 7 июля пишет, что «купил синюю и красную краски, чтобы раскрасить кусок белой ткани в цвета флага КНДР. Чтобы не ошибиться, пришлось дойти до здания местной администрации и посмотреть на оригинал».