Чон Чу-ён – основатель Hyundai вместе с саудовским принцем. Организация строительных проектов под ключ на Ближнем Востоке была одним из важнейших видов бизнеса Hyundai в семидесятые
Впрочем, строительством дело не ограничилось. Когда в 1972 году Пак Чон-хи решил отбросить конституционные ограничения и превратился в диктатора, он изменил и экономическую политику страны, сделав ставку на тяжёлую промышленность, которой ранее в Южной Корее не было в принципе. Новые заводы должны были открывать всё те же олигархи, к тому времени накопившие ещё больше опыта, связей и – главное – денег. Чон Чу-ён оказался среди тех, кого Пак Чон-хи назначил главными по автопрому, и в середине семидесятых бывший владелец мелкого автосервиса стал отцом южнокорейской автомобильной промышленности.
Другой сферой ответственности олигарха была судостроительная промышленность, в которой Hyundai за десятилетие, начав с полного нуля, стала одним из главных мировых игроков. Впрочем, задача развивать судостроение была поставлена и перед Ли Пён-чхолем (кроме этого, Samsung занимался созданием в стране нефтехимии). Впоследствии, на рубеже семидесятых и восьмидесятых, и Ли Пён-чхоль, и Чон Чу-ён также создали в стране электронную промышленность. Разумеется, ставил задачи перед олигархами президент Пак Чон-хи, который также обеспечивал им и политическое прикрытие, и дипломатическую поддержку за рубежом, и доступ к льготному финансированию – при условии, что олигархи будут знать своё место и, не забывая о себе, будут работать над экономическим развитием страны. При этом подразумевалось, что олигархи должны думать не столько о прибылях, сколько об объёмах производства и экспорта.
В первые годы правления Пак Чон-хи обратил свой державный взор и на Син Кёк-хо с его шоколадно-конфетным бизнесом в Японии. В отличие от Китая, на ранних стадиях экономического рывка Южная Корея почти не могла рассчитывать на поддержку диаспоры – богатых зарубежных корейцев тогда просто не существовало, так что Син Кёк-хо был фигурой уникальной.
Поначалу отношения с Син Кёк-хо у генерала Пака не складывались: олигарх базировался в Японии, так что мог легко отказаться от сотрудничества, если ему это было невыгодно, и вообще был неподконтрольным и, следовательно, неуправляемым. В частности, он не согласился помогать генералу в развитии военной промышленности – то ли в силу своих взглядов, то ли опасаясь, что подобное сотрудничество подорвёт его репутацию в Японии, которая в шестидесятые была страной, если можно так выразиться, агрессивно-пацифистской. Возможно, именно в ответ на его упрямство южнокорейские власти внезапно обнаружили, что жевательная резинка, которую производили заводы Син Кёк-хо, не соответствует корейским санитарным нормам. Впрочем, в итоге президент Кореи и президент концерна Lotte договорились, и Син Кёк-хо стал активно работать в Корее, специализируясь на пищевой промышленности и сервисе (гостиницы, развлекательные центры). В отличие от почти всех других чэболь, которые были компаниями многопрофильными и занимались всем понемногу, у Lotte была чёткая специализация.
Как и большинство корейских олигархов, основатель Lotte Син Кёк-хо много ездил по миру. Эта фотография сделана в аэропорту, который в семидесятые и восьмидесятые был для конфетно-шоколадного короля фактически домом родным
Бизнес в Японии Син Кёк-хо не забросил, продолжая и жить, и работать на две страны. Именно благодаря этому в 1988 году Син Кёк-хо занял четвёртое место среди миллиардеров мира в списке «Форбса» (для справки: в 2020 году это же четвёртое место занимал Билл Гейтс, создатель Microsoft). Ни до, ни после этого никто из корейских олигархов никогда не поднимался так высоко. В 1988 году состояние Син Кёк-хо оценивалось в $8 млрд – что с учётом инфляции примерно соответствует $18 млрд 2021 года. Значительная часть денег Lotte была вложена в недвижимость, которая в конце восьмидесятых была в Японии безумно дорогой. Потом пузырь на японском рынке недвижимости лопнул, и Син Кёк-хо существенно обеднел – но миллиардером всё равно остался. До середины 1990-х гг. активы Lotte в Японии и Корее по размеру были примерно равны, но в последующие десятилетия корейская часть росла намного быстрее японской. В итоге Lotte, изначально возникшая как чисто японская компания, к настоящему времени является в первую очередь компанией корейской.
Выбранная Пак Чон-хи политика искусственного выращивания олигархов принесла результаты, которые превзошли даже самые оптимистические ожидания. Корея на протяжении нескольких десятилетий удерживала мировые рекорды по темпам роста экономики и к 1990-м гг. превратилась в развитую промышленную державу. Огромную роль в этом сыграли гигантские концерны чэболь, создателями которых были в том числе и наши герои.
С момента возникновения чэболь были семейными предприятиями – даже в тех случаях, когда тот или иной чэболь формально являлся акционерным обществом, контрольный пакет всегда находился в руках того клана, к которому принадлежал основатель. В большинстве случаев в руках самого отца-основателя находились далеко не все права на владение предприятиями: значительные части контрольного пакета доставались его братьям (куда реже – сёстрам), детям и племянникам. Несмотря на конфликты, которые время от времени происходили в кланах, подразумевалось, что ближайшее окружение первоолигарха будет действовать совместно и согласованно. В большинстве случаев эти ожидания оправдывались.
Однако со временем стали очевидны и слабости чэболь: обнаружилось, что гигантские концерны слишком забюрократизированы для того, чтобы адекватно реагировать на новые проблемы. В конце 1990-х гг. корейское правительство попыталось провести реформу чэболь. Подразумевалось, что их следует лишить главных специфических черт – семейного характера владения, слияния управления и владения (главные менеджеры являются и владельцами предприятий), а также многопрофильности. Предполагалось раздробить крупнейшие чэболь на специализированные компании, назначив на ключевые управленческие должности профессиональных менеджеров не из семьи владельцев бизнеса. Удалась эта реформа только отчасти – большинство чэболь сохранились, хотя и несколько, скажем так, похудели.
На рубеже девяностых и нулевых группа Hyundai была разделена на десяток независимых фирм. Впрочем, главной причиной стали не правительственные попытки реформировать чэболь, а желание сыновей, дочерей и прочих родственников основателя, так сказать, выделиться из семейного хозяйства – это понятное желание стало особенно заметным после смерти Чон Чу-ёна в 2001 году. Наиболее важной частью его наследия стал автомобильный гигант Hyundai Motors, руководителем и владельцем которого стал Чон Мон-гу, старший из восьми (законных и выживших) сыновей Чон Чу-ёна. Сейчас Чон Мон-гу передал управление концерном своим детям. Вторым осколком империи – компанией Hyundai Heavy Industries (судостроение и машиностроение) – руководит Чон Мон-чжун, другой сын Чон Чу-ёна.
Samsung в целом избежал раздела, хотя и ему пришлось отказаться от нескольких дочерних компаний – в частности, от автомобильного производства. Некоторые из детей основателя тоже решили отправиться в самостоятельное плавание – например, независимой стала компанией Shinsegye (универмаги и торговля), которой руководит дочь Ли Пён-чхоля. Ли Пён-чхоль умер ещё в 1987 году, после чего пост руководителя перешёл к его сыну Ли Кон-хи. В 2020 году главой концерна стал Ли Чэ-ён, сын Ли Кон-хи и внук основателя концерна. Эксперты считают, что Samsung, скорее всего, сохранится в своём нынешнем виде надолго – слишком уж запутана система владения акциями, которая соединяет все многочисленные дочерние компании в единую и, кажется, неразрывную сеть.
Син Кёк-хо прожил дольше всех остальных героев этого рассказа – он умер в 2020 году на 98-м году жизни, формально выйдя на пенсию в возрасте 94 лет. Последние годы олигарха были омрачены конфликтом двух его сыновей, который временами напоминал ссору принцев в каком-нибудь средневековом королевстве. Победителем из конфликта вышел младший сын Син Тон-бин (он же Сигимицу Акио), под контролем которого в итоге оказались почти все активы Lotte. Его брату, старшему сыну Син Кёк-хо, потерпевшему поражение в борьбе, досталось активов всего лишь на миллиард долларов.
Кажется, что эпоха чэболь действительно проходит: концерны становятся более специализированными, а роль семейных кланов в руководстве большинства из них постепенно снижается. Однако, скорее всего, такие названия как Samsung, Hyundai или Lotte будут известны каждому корейцу ещё не одно десятилетие. Они сыграли в корейской истории главную роль, превратившись в локомотив, который вывел страну из нищеты.
Один из бесчисленных корейских контейнерных терминалов, которые в изобилии можно увидеть на южном и западном побережье страны (на восточном побережье их мало в силу в первую очередь географических условий)
Не следует забывать, что во времена экономического чуда Кореей правил авторитарный режим – и, как и любой режим подобного типа, он стремился контролировать не только дела, но и мысли граждан, используя для этого – не в последнюю очередь – массовое искусство. О том, как осуществлялся идеологический контроль в Корее семидесятых, будет рассказано в следующей главе.
41Здоровая песня для здорового духа
1970-е гг. – усилия военных правительств по борьбе с чуждыми влияниями и поддержке здоровых ценностей
У южнокорейского руководства 1970-х гг. было немало поводов для беспокойства. Страна, конечно, тогда стремительно росла и богатела, темпы повышения уровня жизни били один мировой рекорд за другим. Однако у военных, которые уже почти два десятилетия правили страной, вызывали недовольство нездоровые, даже антинациональные веяния, распространявшиеся среди молодёжи. Правительственные чиновники считали, что молодые корейцы носят неправильную одежду (на их взгляд, женские юбки стали слишком уж короткими), поют неправильные песни и делают неправильные причёски (волосы у юношей казались солидным дядям в правительстве слишком уж длинными). Чиновники полагали, что долг государства – спасти наивных молодых людей от морального падения и, возможно, даже от скрытого коммунистического влияния.