Руководство университетов относится к иностранным студентам мягко и смотрит сквозь пальцы на их, скажем прямо, не слишком впечатляющие успехи в учёбе. Причина проста: запрет на повышение платы за обучение не распространяется на иностранцев, так что приём на обучение иностранных студентов становится всё более выгодным для вузов делом. Небольшая часть иностранных студентов получает стипендии, но подавляющее большинство, более 91 %, учится в Корее за свой счёт.
Понятно, что при таких настроениях и в обществе, и в правительстве вопросам поступления в вузы всегда уделялось чрезвычайное внимание. На протяжении всей истории корейской образовательной системы главная задача не менялась: ожидалось, что поступление будет устроено так, что влияние таких факторов, как место жительства или общественное положение и доходы родителей, будет сведено к минимуму, равные шансы будут у всех желающих и успех поступления будет зависеть лишь от способностей и трудолюбия абитуриента.
Если говорить об истории корейской системы поступления в вузы, то можно выделить несколько этапов. На первом, с 1946 по 1968 год, вопросы поступления находилось в вéдении самих университетов, которые по своему усмотрению организовывали вступительные экзамены и отбирали будущих студентов. Дело не обходилось без коррупции. Правда, в те времена под «коррупцией» имелось в виду не столько поступление за взятку, данную кому-то из членов приёмной комиссии, сколько полуофициальная продажа ректоратом прáва на зачисление в обмен на пожертвования в бюджет вуза (пожертвования эти делались вполне открыто и официально).
В шестидесятые экзаменационный марафон начинался даже раньше, чем сейчас: до 1968 года даже в среднюю школу принимали по результатам экзаменов, и это было отнюдь не формальностью. На фотографии 1967 года можно видеть, как проходили те экзамены
Кстати сказать, большинство ныне уважаемых частных вузов заложили материальные основания своего благополучия именно в те годы, в том числе и путём того, что по нынешним меркам можно назвать «торговлей дипломами». Например, Университет Ханъян, ныне занимающий 6–7-е место в корейском университетском рейтинге, в 1960-е гг. регулярно оказывался в центре скандалов, связанных с описанной выше полулегальной коррупцией на вступительных экзаменах. Дело тогда дошло до того, что ректора Ханъяна для дачи объяснений пригласили в парламент, где он и сказал депутатам: «Этот вопрос возник потому, что мы не получаем денег из бюджета. Если у нас будет бюджетная поддержка, мы не будем заниматься приёмом в университет за деньги. Проблема возникла потому, что правительство и парламент не выполняют своих обязанностей в отношении университета». Эта речь вызвала возмущение у депутатов, но в ней была своя правда – впрочем, тогда у корейского правительства, пожалуй, и не было средств на то, чтобы щедро финансировать университеты.
Подобный подход, противоречащий главным принципам конфуцианского мировоззрения, разумеется, раздражал всех, и не в последнюю очередь – власть предержащих. Поэтому в 1969 году был введён единый государственный экзамен по ряду основных предметов из курса средней школы. Экзамен носил отборочный, предварительный характер. Те и только те выпускники школ, которые успешно его сдавали, получали право сдать вторую серию экзаменов, проводившуюся уже самими вузами. При этом количество отобранных через государственный экзамен кандидатов в полтора (а потом – и в два) раза превышало количество мест в вузах – то есть только часть тех, кто сдал госэкзамен, становились студентами.
В начале 1990-х гг. последовала очередная реформа, создавшая систему, в несколько изменённом виде существующую и сейчас. Тогда была введена система, в соответствии с которой единый государственный экзамен проводится в конце ноября. По результатам этого экзамена, который в целом аналогичен российскому ЕГЭ, в основном и происходило зачисление в вузы.
Правда, в XXI веке система была несколько усложнена, и значение ЕГЭ снизилось – хотя и поныне результаты этого экзамена остаются самым важным фактором при отборе будущих студентов. Сейчас на поступление влияют, во-первых и в главных, результаты ЕГЭ, во-вторых, средний балл за время обучения в старших классах средней школы и, наконец, дополнительные экзамены, которые проводятся при поступлении уже самим вузом (подобные дополнительные экзамены проводит лишь небольшое количество наиболее престижных вузов).
Скорее всего, споры по поводу идеальной системы поступления в вузы в Южной Корее не окончатся никогда – слишком уж важной и болезненной для корейцев является эта тема. Тем не менее основанная на ЕГЭ система вступительных экзаменов отвечает главному, с точки зрения большинства корейцев, критерию – она позволяет максимально уравнять шансы всех абитуриентов.
Поступить в университет в Корее сложно, но вот жизнь у студентов весьма расслабленная. Улочка торгово-увеселительных заведений рядом с Университетом Хонъик, главным центром сеульской богемной жизни. Снимок сделан в разгар эпидемии коронавируса, влияние которой на повседневную жизнь в Корее было много слабее, чем в большинстве иных стран
Ноябрьский день, когда проходит экзамен, – это день особый. На один час позже начинают работать крупные фирмы и государственные предприятия. Во всех школах объявляется выходной. Делается это для того, чтобы снизить нагрузку на транспорт и дать возможность абитуриентам спокойно добраться до экзаменационных пунктов, которые оборудованы на базе средних школ. В день Большого Экзамена объявляется режим повышенной готовности в полиции и на транспорте, причём транспорт работает по особому графику и по особым планам – его главная задача заключается в своевременной доставке экзаменующихся к местам проведения экзаменов. Наконец, в течение дня один раз на 30 минут прекращаются полёты гражданской и военной авиации. Дело в том, что значительная часть школ находится в непосредственной близости от военных и гражданских аэродромов. В то время, когда школьникам зачитывается экзаменационный английский текст (зачитывается он по всей стране одновременно, минута в минуту), гул авиационных двигателей может помешать расслышать отдельные части текста и поставить школьников в неравное положение – поэтому полёты приостанавливаются. Раньше их приостанавливали в день экзамена дважды: не только во время аудирования, но и во время диктанта, но в 2013 году диктант из программы был исключён, и с тех пор полёты авиации в день Большого Экзамена прекращаются только один раз. Кстати сказать, строительным фирмам рекомендовано (прямого запрета тут нет) воздержаться в этот день от проведения слишком шумных строительных работ – по той же самой причине.
Большинство студентов 1960-х и 1970-х гг. в своих семьях были первыми, кто получил возможность учиться в университете. Некоторые из них были выходцами из деревенской бедноты. Конечно, поначалу родители были счастливы видеть успехи отпрысков на вступительных экзаменах, но вскоре вставал вопрос о том, где взять деньги на оплату обучения. Многие семьи были вынуждены продавать самое дорогое – корову или быка. Отсюда и пошло выражение о «коровьих костях», ставших фундаментом для ведущих корейских вузов.
Впрочем, только около 1985 года высшее образование в Корее стало доступным для подавляющего большинства жителей страны. До этого у многих корейских семей просто не было средств на то, чтобы оплачивать обучение в вузе даже самых способных детей. О судьбе такого молодого корейца, который из-за бедности не смог получить высшего образования, но сыграл немалую роль в истории страны, и пойдёт речь в следующей главе.
44Смерть активиста
1970 г. – самоубийство профсоюзного активиста Чон Тхэ-иля
Около полудня 13 ноября 1970 года 22-летний работник одной из сеульских швейных фабрик Чон Тхэ-иль облил себя бензином и поджёг, превратившись в живой факел. Сделал он это прилюдно, посреди оживлённого коммерческого района в окрестностях рынка Пхёнхва, который был частью ещё более крупного рынка Тондэмун и местом сосредоточения предприятий лёгкой промышленности.
До того как Чон Тхэ-иль потерял сознание, у него хватило сил прокричать: «Соблюдайте трудовое законодательство!», «Мы не машины!», «Отдыхать по воскресеньям!». По современным меркам, эти лозунги были весьма умеренными, но тогда они звучали революционно. Прохожие сумели сбить пламя, и молодой человек был доставлен в больницу, но спасти его не удалось, он скончался от полученных ожогов.
Своим отчаянным поступком Чон надеялся привлечь внимание людей к изнанке свершавшегося в то время корейского экономического чуда, к судьбе деревенских девушек, которые подвергались жесточайшей эксплуатации в бесчисленных мелких мастерских, разбросанных по всей стране, но особенно многочисленных в Сеуле. До некоторой степени замысел Чона удался. О его смерти написали все основные газеты Кореи, и многие люди стали задаваться вопросом, что можно и нужно сделать, чтобы облегчить положение корейских рабочих.
Чон Тхэ-иль родился в Тэгу 26 августа 1948 года – на 11-й день существования Республики Корея. Во время Корейской войны его семья бежала в Пусан, где в лагерях беженцев и прошло детство будущего рабочего активиста. Вскоре после окончания войны семья Чона отправилась в Сеул: как и многие другие корейцы, его родители надеялись, что в столице будет легче заработать на пропитание.
Первые годы жизни в Сеуле были тяжёлыми: одно время вся семья в буквальном смысле ночевала под мостом. К концу 1950-х гг., однако, дела начали постепенно налаживаться: отец Чон Тхэ-иля завёл небольшую швейную мастерскую, жили они теперь хоть и в лачуге, но, по крайней мере, не в землянке, а сын пошёл в начальную школу.
Как ни парадоксально, скромные успехи семьи были подорваны студенческой революцией 1960 года, свергнувшей режим Ли Сын-мана. Как раз накануне массовых выступлений столичных студентов отец Чон Тхэ-иля сумел заполучить большой и казавшийся очень выгодным заказ: от него требовалось сшить большое количество школьных костюмов. Он занял большую сумму денег, чтобы купить ткань и прочие необходимые материалы, но заказ был отменён в связи с начавшейся революцией. Вдобавок брокер-посредник, который организовал кредит, бежал с деньгами, и в результате семья Чона снова оказалась в нищете, да к тому же ещё и в долгах.