в моменте, без учета моего прошлого и потенциального будущего. Растворяться в других людях стало просто дискомфортно. Такое отпочковывание, в частности, от собственного ребенка – а у каждого оно происходит в свое время – заняло у меня пять с половиной лет. И сейчас я супербережно и супераккуратно отстраиваю саму себя заново.
В частности, это стало возможно благодаря тому, что в современном мире – спасибо ему за это! – есть возможность уходить из отношений. Мне это дало одну из главных ценностей – пустоту. Я верю, что творчество создается в пустоте. Лично у меня оно рождается из скучания. Без этой пустоты, в которой нет ничего, кроме меня, я бы просто не додумалась, что я – творческий человек. Я бы по-прежнему искала, где бы мне раствориться. Вообще вот это вот растворение – это, как мне кажется, такая наша национальная история. «Все важнее, чем я сама».
Главная засада материнства: служение другим не оставляет места для вакуума, в котором может появиться что-то собственное.
Когда у меня наконец появилась эта пустота, я начала делать гирлянды из разноцветных помпончиков. Мне хотелось мастерить что-то руками с тех пор, как появился Эрик, я смотрела на сына и думала: «Вот, мы будем делать это вместе!» Я запасала фломастеры, краски, пластилин, особенно много всяких предметиков для ручной работы я покупала, пока работала в корпорациях, но все это так и лежало в коробках и покрывалось пылью. Просто не было пустоты. А без нее нет и предпосылок к творению.
В какой-то момент, когда мне было очень тяжело, я стала собирать гирлянды, просто чтобы делать что-то руками.
В момент, когда я сделала свою первую нитку с помпончиками, я наконец что-то почувствовала.
Очень важно просто начать. Что угодно. Я поняла, что тот творческий зуд, который возникает, нужно немедленно превращать в действие, потому что, если оставить его в формате мысли, он там так и застрянет. Когда я делаю гирлянды, от этого простого действия у меня возникает какое-то радостное ощущение, и хочется делать еще больше, рисовать или вышивать. Я начала штопать свитера разноцветными нитками, склеивать разбитые чашки – и для меня это тоже творчество! Иногда помогает сказать себе: «Сейчас я сяду и час буду просто красить лист бумаги в синий цвет». Важно брать и делать. Не думая, что именно ты делаешь.
Письмо 9: от мамы-фотографа
Соня Пугачева, фотограф, мама Марка.
Я – мама четырехлетнего гиперактивного и гипергромкого Марка. Я – уставшая, тревожная, сбегающая, но, безусловно, любящая мама. Я фотографка. Помимо того, что зарабатываю я исключительно благодаря фотографии, еще я много снимала на телефон до беременности и первый год после родов. Это было отдушиной от коммерческих съемок. Сейчас, когда Марку нужно очень много внимания и я выгорела от бесконечных дел, тревог и поддержки для всех вокруг, снимать повседневную жизнь не осталось сил. Зато я заметила, что, как только уезжаю из дома (я живу сейчас далеко от Москвы и езжу туда на съемки), появляется это творческое видение, замечание красоты в повседневном и силы все это запечатлеть.
Вот что я могла бы посоветовать тем мамам, кто немного утратил радость от творчества.
Во-первых, найти возможность быть без ребенка. Хотя бы час в день.
Во-вторых, обязательно устроить свой личный уголок. Маленький алтарь или целую комнату – насколько хватает сил и ресурсов, чтобы иметь возможность переключать картинку на комфортную глазу в рамках дома.
Например, сейчас я живу у родителей и «не вижу» кадры, потому что среда попросту некрасивая и не моя. Мы сделали в мансарде приятный уголок с белыми стенами и старым окном. И вот в этой комнате я «вижу».
Еще мне важно вот что: ездить в гости и приглашать гостей.
Удивительно, но, даже если гости приезжают ко мне, я снова берусь за телефон и делаю репортажные фотки, по-другому смотрю на окружающую среду. А еще – гулять в одиночестве в лесу. Там много вдохновения.
Письмо 10: от мамы – креативного продюсера
Даша Ефремова, креативный продюсер и мама Алисы.
После рождения ребенка у меня был период, когда я на полном серьезе строила себя заново. Было ощущение, что все в жизни великолепно, только моя личность разрушена. И это при том, что я продолжала активную творческую работу с тех пор, как дочке исполнилось три месяца. Чувствуя, что потеряла себя, я на полном серьезе искала свою идентичность. Даже начала играть в баскетбол, который любила в школе. Отчаянно хотелось делать то, что про меня.
Я преуспела в этом. Не буду говорить когда, чтобы никого не настраивать на сроки. Но в итоге то, что я собрала заново, кажется круче, чем было.
Что сейчас вижу важным в такой период материнства.
Как можно раньше уходить и уводить окружающих от сценария «мама по умолчанию, а папа – молодец». Даже самые продвинутые нет-нет да и транслируют в адрес женщины, что она – второстепенный персонаж на фоне протагониста-мужчины. И женщины сами себя так чувствуют. И останавливаются в развитии своего личного пути. У него карьера, дела, а она – мама и жена при нем.
Папа не помощник мамы – он сам родитель, как мама.
И осознаешь это не в одночасье. Это годами выковыриваешь из разных бытовых ситуаций. Слишком глубоко сидит заявленный сценарий, даже когда он точно не твой.
Важно не допускать отношение к самой себе как исключительно к маме, неважно, есть рядом папа или нет. Не зацикливаться на стандартном образе жизни мам. Вот, например, круг общения. Если с другими мамами легче и веселее, то ок. Но ведь среда может быть гораздо шире. И тогда сподручнее выбираться из мамского пузыря и жить для себя и про себя. Стремиться, достигать, да и вообще – хотеть чего-то. Вот это самое «хотеть» поймет любая мама, которая впервые куда-то уезжала от ребенка и все увиденное в поездке по привычке оценивала как «малышу бы так это понравилось!». А у самой в это время чувствование и желание были словно атрофированы.
А еще вспомните, как дети любят играть не со своими игрушками, а со взрослыми вещами. Папин телефон, мамины туфли, молоток, в конце концов. Я в какой-то момент начала получать фидбэк от разных людей про то, что со стороны мое материнство – это не конец всему классному, а такое, наоборот, веселье и угар. И что я со своим подходом даже для некоторых вроде как ролевая модель. У меня, разумеется, тоже были и есть мамы, которые меня вдохновляют. Став такой мамой для других, я настолько перевозбудилась, что начала делать YouTube-канал с роликами под слоганом «Дети, за мной!».
Я не шла за своим ребенком, а вела ее в свою интересную жизнь.
Это не значит, что дочь должна любить все мои увлечения. И это не значит, что у нее нет своих, чуждых мне. Как это работает? Например, я продолжаю ездить с ней в крутые взрослые путешествия, оставляя в них немного типичных детских радостей, типа один день на аквапарк. Так получается, что ребенок с детства привык, что путешествия – это круто, даже если в них есть трудности. В итоге выходит, что она играет в «мои игрушки». А вот чего я не делаю, так это не сижу в телефоне, ожидая дочь, например, с тренировки. Вместо этого мы записались в семейную секцию, где параллельно занимаются детские и взрослые группы. В других случаях я находила занятия для себя рядом с занятиями ребенка.
Такой подход стал прямо делом принципа. И это важно не только для меня. Я не хочу, чтобы дочь видела скучающую потухшую маму, которая живет только желаниями других. Я делаю это и для себя, и для нее.
Письмо 11: от мамы-скульптора
* Изначально я планировала включить в эту главу только письма русскоязычных мам. Но когда я узнала, что у американского скульптора Аллисон Стрит шестеро (!!!) детей, я просто не могла не взять у нее интервью. Шестеро детей – мамочки! – плюс амбициозная творческая карьера. Как она вообще это делает?! Знакомьтесь, Аллисон.
Я скульптор, и у меня шестеро детей (16, 15, 13, 11, 8 и 6 лет). Всех детей я учу дома сама – так было даже до пандемии. В своей творческой жизни мне не один раз пришлось столкнуться с предубеждением, что раз у меня есть дети, то я не могу быть серьезным художником. Что, мол, какое же это искусство, когда у тебя шестеро – ну максимум хобби! И правда ведь, материнство столько всего от тебя требует.
Меня часто накрывает ощущением, что к концу дня от меня ничего не осталось – ничего, что я могла бы посвятить творчеству.
Но вот что я поняла: мое искусство стало лучше – качественнее, если хотите, – с тех пор, как я стала матерью.
Что касается моих детей, то они знают, что они бесконечно важны мне, что я никогда не перестану о них заботиться, но еще они знают и принимают тот факт, что мне просто жизненно необходимо насыщать свое творческое «я». Каждый человек, я в том числе, обязан заниматься своим искусством. И я считаю, что это важнейший урок, который я им преподаю своим примером, моим дочкам и сыновьям.
То, что у меня получается регулярно работать в студии, целиком и полностью зависит от «системы жизнеобеспечения», что в моем мире означает мужа и маму, которая все последние годы живет совсем рядом – это очень выручает.
Сейчас у меня получается заниматься своим делом вот в каком графике: раз в неделю у меня есть аж пять часов в студии, когда меня никто не беспокоит, в это время детей и их уроки полностью берет на себя муж, и еще один вечер в неделю, примерно три часа, которые мы планируем заранее – вносим в семейное расписание. Ну и еще, если повезет, порой получается урвать немного времени там и сям, благо студия находится прямо в нашем доме.
Иногда я беру с собой младшенького (или двух) и даю им повозиться с глиной, пока я делаю свои дела, а иногда просто оставляю дверь в студию открытой, чтобы мои дети всегда могли до меня добраться.