– Да, есть еще один комплекс, но он почему-то установлен в соседней комнате.
– Естественно, – пожал плечами человек, который иногда выполнял несколько необычную роль переговорщика или еще более необычную роль капитана огромного боевого линкора, – в этот отсек никто не должен был заходить все те одиннадцать часов, что он был заблокирован.
Сержант все еще смотрел на своего командира с вопросом во взгляде.
– Ладно, идем, – махнул ему рукой Крысолов, – теперь многое прояснилось.
И он отправился обратно по коридору в направлении капитанской рубки. А уже через минуту они были на месте.
– Так ты мне объяснишь? – спросил сержант.
Крысолов лишь пожал плечами и подошел к столику, который будто бы специально был выставлен напоказ.
– Что мы должны сделать по приказу Совета, как только объект окажется у нас? – в ответ спросил он у своего заместителя.
– Найти посредника и исполнителей, после чего устранить всю цепочку, включая возможных свидетелей, – отрапортовал бравый вояка.
– Точно, – согласился с ним переговорщик, – только вот в этом-то вся и загвоздка, – и он указал в направлении кресел с трупами. – Есть у меня подозрение, что те единственные, кто мог вывести нас на последнего исполнителя или посредника, не знаю, кто нам нужен, сейчас находятся в этой самой каюте.
И он вновь указал на стол.
– Смотри, это нейросети и прочие импланты. Как я вижу, они разделены на три набора.
И он указал на три кучки нейрооборудования.
– Я более чем уверен в двух вещах, – продолжил пояснять он, – что два из этих наборов принадлежат лежащим в креслах трупам, тогда как третий, скорее всего тому, кто и оставил все это для нас.
И Крысолов обвел все помещение рукой.
– Ну и второе, – сказал он, – мы можем даже не пытаться проследить их бывших владельцев через идентификаторы нейросетей или другого оборудования. Если внимательно приглядеться к разъёмам, то можно заметить, что они все выгорели. Думаю, выгорели они от перенапряжения или выстрела ударника в центральный контакт. Так что для нас это нейрооборудование бесполезно и является кучей высокотехнологичного хлама.
– Понятно, – протянул сержант, – а что дальше? Остальные вещи на столе, циферблат на двери медотсека? Еще один медкомплекс?
– Ну, остальные вещи, – и Крысолов поднял следующий небольшой контейнер, – это генный модификатор. Их тут семь. Так…
И Крысолов огляделся, разыскивая взглядом штатного медика, а заметив его, махнул тому рукой и приказал:
– Я видел, у тебя есть портативный меданализатор.
– Так точно, – отрапортовал тот и, отстегнув один из небольших приборов, передал его капитану, который, как оказалось, еще неплохо разбирается и в медицине.
– Ну, так вот, – продолжил Крысолов, – если взять анализы у любого из них, – и он подошел к ближайшему трупу, – то мы увидим, что они буквально несколько часов назад прошли ряд генных преобразований. Точно он, конечно, ни время, ни количество мутаций указать не сможет. Но судя по числу контейнеров с использованными генными модификаторами, на каждого из них потратили ка минимум по паре штук. Так что теперь мы ничего не сможем выяснить, даже получив их набор ДНК. И не только по этому человеку, но и по тому, кто нам нужен. Думаю, он позаботился о том, чтобы наверняка обезопасить себя. Например, все время, после проведения операции, ходил в легком скафандре, чтобы не оставить своих следов после завершения генной мутации.
И капитан линкора вновь вернулся к столу.
– Так, дальше, это просто новые незарегистрированные нейросети, – он поднял только одну из коробочек, – использована лишь эта, но тут все понятно. Остальным-то они просто и не нужны. Это… – теперь Крысолов вытащил какие-то непонятные карточки, похожие на обезличенные, – думаю, наши финансисты с этим разберутся быстрее, но уверен, что и через них мы ничего не сможем выяснить. Похоже, это что-то связанное с банковскими махинациями и возможностью быстрого открытия и закрытия счетов. Так что и тут мы ничего не найдем.
И переговорщик перешел к последнему предмету.
– А вот это кое-что очень интересное, – и на вопросительный взгляд сержанта мужчина пояснил: – Это ментальный излучатель, по-моему аграфский. Сейчас проверю кое-что…
И Крысолов на пару минут отключился.
– Да, как я и подумал, – и уже рассказывая для своего заместителя, бывший переговорщик сказал: – Им воспользовались несколько часов назад. Была использована единственная установка. Затереть все воспоминания за последние две недели. И воспользовались им единожды. Но для двух других он и не нужен, – и он вновь кивнул в сторону лежащих в креслах тел, – зачем кому-то стирать память, если у него и головы в принципе нет, ее испарили выстрелом армейского бластера.
После чего капитан линкора перешел к последнему предмету.
– Ну, а это простая, но при этом доскональная пошаговая инструкция, что будет необходимо сделать тому, кто стер себе память.
И Крысолов быстро прочитал ее.
– Умно, вполне умно, – пробормотал он, – даже по ней мы ничего не выясним. Кстати, – прочитав еще пару пунктов, добавил капитан, – этого неизвестного мы и по инверсионному следу выследить не сможем.
– Почему? – поинтересовался сержант.
– У них, оказывается, было три корабля, – пояснил Крысолов, потрясая инструкцией, – первый с объектом этот неизвестный оставил нам, на втором улетел сам, ну а третий использовал, чтобы замести следы, взорвав его и пролетев сквозь область взрыва. После подобного маневра траектория его полета – это вся полусфера пространства, направленная в сторону Содружества.
Заместитель Крысолова покивал, соглашаясь с тем, что это действительно неплохой маневр, а потом спросил:
– Я так и не понял про одиннадцать часов?
– Фактор двойной защиты, – ответил ему переговорщик, – в первом случае это информация для нас о том, что они не подменили объект и там именно тот, чьи данные нам и были переданы. Ведь они были получены ровно одиннадцать часов назад. Ну а второе – это защита самого неизвестного. Этот счетчик говорит о том, что и он сам после того, как воспользовался ментальным излучателем, не входил в медицинский отсек.
– А второй медицинский комплекс? – не отставал сержант.
– Нужно же было где-то проводить все операции… – стало понятно, что Крысолову уже надоела эта тема и он узнал, все что хотел, но, тем не менее, закончил рассказывать: – А первым пользоваться нельзя.
– Понятно, – произнес заместитель капитана линкора, но все же задал свой последний вопрос, чтобы окончательно расставить все точки над «i»: – И что, этот последний даже не знает, что в медицинском отсеке?
– Нет, – уверенно произнес Крысолов, – он себе зачистил память, удалив все воспоминания за последние две недели. Мы тогда еще сами не знали о том, кто нам может понадобиться в будущем.
– Точно, – подтвердил сержант, – профессора мы захватили позже.
Крысолов ничего на это отвечать не стал. Только оглядел еще раз все помещение.
– А он хорош… – и повертев одну из карточек, усмехнувшись, добавил: – Это достойная плата за хорошо проделанную работу. Сложно искать того, кого уже нет. Вся его старая жизнь полностью перед нами, и он ничего не оставил себе в память о ней. Ну а по новой у нас нет ни одной зацепки. Да и зачем искать того, кто наглядно ничего не знает. Чтобы убедиться в этом?
И капитан линкора изумленно покачал головой.
– Он еще более дотошен и щепетилен в вопросах, чем я. Хорошо бы привлечь подобного специалиста для работы у нас. Но как на него выйти?
Этот вопрос так и остался без ответа.
Еще через несколько минут рейдер с мобильной медкапсулой, телами двух неизвестных мужчин и прочими уликами на борту, которые было необходимо более детально и досконально изучить, направился в сторону линкора. Только вот Крысолов был более чем уверен, что это им ничего не даст и они впустую потратят время.
Через час линкор покинул этот забытый сектор, не оставив после себя даже мельчайших осколков транспорта, уничтоженного двумя точными выстрелами главного калибра.
Лишь пустота и темнота космоса провожали исчезнувший во вспышке искусственно созданного портала линкор взглядом своих спокойных глаз, в которых плескалась вечность.
Глава 4
Семь дней спустя.
Окраина Содружества.
Палуба линкора «Трезубец», с отсутствующим портом приписки
Крысолов спешил по коридору.
Они приступили к финальному этапу по внедрению ментального слепка профессора Рокены найденному объекту.
И он должен лично удостовериться в том, что никаких проблем во время столь ответственной операции не произойдет, а потом доложить об этом Совету. Слишком уж необычным оказался как сам материал, так и тот способ, каким он попал к ним в руки.
Но, как это ни странно, их таинственный исполнитель, на след которого Крысолов так и не смог выйти, сделал гораздо больше, особенно с учетом последних событий, чем они могли себе представить. И уж тем более, чем это нужно было им.
Несколько дней назад.
Окраина Содружества.
Палуба линкора «Трезубец», с отсутствующим портом приписки
– Смотри, – обратился медэксперт к капитану судна, которым несколькими часами ранее был доставлен на линкор медицинский комплекс с лежащим в нем телом молодого парня. Человек в боксе абсолютно для всех на этом корабле представлял собою не более чем кусок мяса, материал или объект, с которым предстоит работать.
Завладев вниманием Крысолова, который пришел поинтересоваться состоянием дел, столичный медик, прибывший к ним специально для проведения ряда ответственных операций, связанных с текущим проектом, продолжил:
– Мы на это не обратили внимания в тот момент, когда ты в первый раз передал нам параметры материала для анализа. Тогда мы лишь пробежались по основным цифрам, которые могут повлиять на успешное внедрение ментального слепка. На тот момент они были более чем впечатляющими и идеально подходили нам. – Эти последние слова заставили напрячься командира линкора, особенно ему не понравилась фраза «на тот момен