— Сбил! Ты их сбил! Ура-а!
От неожиданного крика рядом с собой я вздрогнул и резко развернулся на его источник, наставив пулемёт. Кричавшим оказался владелец ДП. Мой толчок, когда я интуитивно ушёл из-под прицела истребителя, спас и ему жизнь. Иначе бы немецкие авиационные пушки мигом разорвали его на куски.
— Держи, — я протянул ему ДП. Не специально так вышло, что слабо ударил оружием ему в грудь. Но тот в шоке от увиденного и уничтожения самолётов, кажется, вовсе не обратил на это никакого внимания.
Тут же подлетел сбоку Сашка и, схватив, за плечи затряс меня словно зимнюю ёлку дети, чтобы с той посыпался снежный водопад.
— Андрей! Андрюха! — радостно заорал он мне прямо в ухо. — Да ты!.. Ты!
А на меня накатилось опустошение. И злость с глухой досадой. Гитлеровские лётчики всё-таки взяли кровавую дань за свою гибель. Те два захода стоили жизни более чем десяти людям. Погибли женщины и дети. Именно они составляли большую часть беженцев. Многие оказались тяжело ранены.
Наша машина будто впечатлившись авианалётом быстро завелась. Не прошло и пятнадцати минут с начала ремонта. И до самого конечного пункта больше не барахлила.
Глава 10
ГЛАВА 10
Я всё ждал, когда же за меня возьмутся всерьёз, а этот момент всё не наступал. Мне выдали полноценное удостоверение сержанта ГБ. Со всеми печатями. Красного цвета снаружи и с моей смурно́й, какой-то мрачной чёрно-белой физиономией внутри. Перед фотографированием меня побрил и подстриг какой-то боец. Действовал так ловко, что я и глазом не успел моргнуть, как вся растительность на лице исчезла, а на макушке была укорочена до приемлемого размера. При взгляде в зеркало я с трудом узнал самого себя. даже будто помолодел лет на десять.
«Или не будто, — стрельнула мысль в голове. — Заговор с приношением в жертву постарался».
Но это было позже. А сразу после приезда Сашка отправился в штаб с докладом. Я же с Виктором пошагал в расположение. Для нашей группы был выделен небольшой дом-пятистенок с большой русской печкой в горнице. Изнутри брёвна были гладко отёсаны, а швы замазаны песчано-глиняным раствором и побелены известкой. Полы также некрашеные, просто отскобленные и укрытые узкими половичками. Теми самыми, которые вяжут крючками из толстых нитей бабули и в моём времени.
— Нас тут пятеро было. Двое погибли на последнем десантировании. Серёга неизвестно сколько проваляется в госпитале. Может, кого-то из новеньких нам подкинет командование, но пока мы тут будем втроём, — сообщил мне Виктор, приведя в дом. — Вон та кровать и две лавки вместе свободны. Сейчас только вещи ребят сложу и можешь раскладываться, — он показал на железную кровать с высокими спинками и сдвинутые вместе две широкие лавки.
— Вить, а вы кто? — решил я кое-что прояснить для себя.
— В смысле?
— Да вот это всё, — я махнул рукой, подразумевая обстановку, — как-то не для простых разведчиков. И подразделение странное. Всего пять бойцов.
Тот чуть помолчал, о чём-то размышляя, затем сказал:
— Мы особое подразделение ГУГБ, Андрей. Разбиты на мелкие группы, по пять-семь человек. Занимаемся всем, хоть в бой идём, хоть расследование ведём. Но мы конкретно чаще воюем. Половина подразделения — это латыши. Помнишь, как они защищали товарища Ленина? Вот и у нас примерно также. Кстати, охраняем и защищаем мы тоже. Но тоже редко.
— А кто командир?
— Майор Ковалёв. Хотя ему вроде в конце июня обещали дать старшего майора. Может уже и дали. Сейчас он в Москве. А здесь мы напрямую подчинены генерал-лейтенанту Ершакову, — он чуть помолчал, потом продолжил. — Ещё мы присматриваем за тем, что творится на передовой и в штабах. смотрим, слушаем, запоминаем и передаем Ковалёву. А он напрямую все наши данные сообщает туда, — парень мотнул головой вверх.
— Ясно, — не удержавшись, хмыкнул я. Сразу вспомнилось знаменитое «ошибаться можно, врать нельзя». Выходит, проблема с приписками и ура-рапортами с одновременным скрытием всего негатива существовала и почти сто лет назад, до СВО. Иначе не было бы группы Панкратова. Интересно, а Ершаков случайно не специально ли отослал гебистов искать аэродром, чтобы те меньше совали нос в дела армии? И понимает ли Панкратов это? Хотя, чего это я? Конечно понимает, только сделать ничего не может. А непосредственного командира, который мог бы прикрыть, рядом нет. — И в такую команду взяли меня? Контуженого с непонятным прошлым?
— Ты наш и это главное, — уверенно ответил мне собеседник. — Ты спас Серёгу. И мне с Сашкой плевать, как это у тебя получилось. Да и нас ты так подлатал, что в санбате даже зелёнкой не стали мазать, хех. А если бы ты был с нами с самого начала, то мы бы не потеряли ребят. Сейчас Сашка отыщет твои документы в архиве, тебе восстановят звание и официально зачислят в наше подразделение.
— Вот у тебя как просто выходит, — вздохнул и чуть заметно поморщился.
— Чем ты недоволен? — удивился он. — Чего бурчишь-то?
— А если я из Пинска или вообще Бреста? Там же все документы и остались.
— В архиве должно всё быть. Мы не какая-то контора «Рога и копыта», — широко улыбнулся он мне. — Или ты просто боишься не оправдать доверие?
— И это тоже, — вновь вздохнул я.
— Да хватит уже, Андрей, — ещё шире улыбнулся парень. А затем полез под свою кровать. Оттуда был извлечен на божий свет сидор, в котором что-то глухо звякнуло. Справившись с завязанными лямками, Виктор достал из него обычную металлическую флягу в тканевом чехле. — За знакомство и за удачное выполнение задания… и за ребят, — он слегка потряс емкостью, и та издала бульки.
Во фляжке оказался медицинский спирт, в меру разбавленный водой. Пили из гранёных стаканов, наливая примерно треть. Опасаясь наклюкаться с непривычки и на фоне нескончаемого стресса что-то высказать из своей эпохи, я привычно произнёс заговоры. Один на лечение от ядов, второй на укрепление организма.
— После первой не закусывают, — провозгласил Витька, лихо опрокинув внутрь примерно шестьдесят-семьдесят грамм крепкой жидкости. После второй порции он всё из того же «сидора» выудил две высоких банки тушёнки без привычной мне бумажной этикетки, но с чёрными надписями что с чем и по чём. К ним присовокупил вытянутую бумажную пачку с надписью «военный поход» и грубым изображением чёрного танкового силуэта. В пачках оказались вполне себе обычные и знакомые мне пшеничные галеты. Твёрдые и безвкусные. Виктор ими зачерпывал тушёнку прямо из банки и с хрустом откусывал. Я же предпочёл смочить их водой, ненадолго отложить в сторону, а потом сверху накладывал тушёное мясо. Глядя на меня, немного погодя и он стал сооружать подобные маленькие и всё ещё чуть хрустящие бутерброды.
К моменту возвращения в нашу маленькую компанию Панкратова фляжка со спиртом нами была полностью уговорена. Виктор к этому моменту был заметно подшофе. Говорил связно и логично, но на ногах стоял с трудом. Я же чувствовал себя хмельным настолько, насколько это возможно после употребления трёх-четырёх бутылок пива с закуской.
— Заканчивайте пьянку, — недовольно высказался он. То ли был поборником трезвости, то ли обиделся, что мы начали без него и ничего не оставили. — Андрей, завтра в шесть будь готов как штык. Буду ставить на довольствие.
— Буду готов, — кивнул я в ответ, ответив на неформальное обращение в таком же тоне. Тем более что старший лейтенант совсем недавно уже разъяснял порядок отношения внутри нашего крошечного коллектива.
Я обзавёлся полным комплектом, который обязан иметь любой военнослужащий. От обмундирования до мыльно-рыльных принадлежностей. Дошло дело и до получения оружия. Тут мне хотели вручить ППД. Особых вариантов-то и не было. «Мосинка», пехотный «дегтярь» и вот этот пистолет-пулемёт. Ну, винтовка, если она не в снайперском варианте, в разведдиверсионной группе вообще не нужна. Нам предстоит быстро бегать, а не пулять на полкилометра. Да чтобы пуля пробивала пятерых фрицев, стоящих в ряд. Ещё и тратя по пять секунд на перезарядку после каждого выстрела. Наоборот, требовалось засыпать врага накоротке облаком горячего свинца и удрать подобру-поздорову. С пулемётом ситуация, в принципе, такая же. Главную роль играет его собственный вес и вес боеприпасов. Он только для больших групп от отделения и крупнее. Автомат же для маленькой группы идеален. Но вот лично у меня не лежала к нему душа. Будь «калаш» — это было бы совсем другое дело. Или хотя бы тот самый СКС, который Иванов забрал со всеми моими вещами, кроме одежды, надетой на мне в тот день. Интересно, его уже изучили? И что по нему приняли? Решат пустить в производство или посчитают, что это не рентабельно и не ко времени? Эх, а ведь СКС именно сейчас, на этой войне представляет из себя ту золотую середину, которая сыграет только здесь и сейчас. Он проще, легче и удобнее в эксплуатации, чем существующие СВТ и тем паче АВС.
«Хм, кстати про 'светку», — подумалось мне, и я посмотрел начала на «оружейника», а затем на Панкратова. — Товарищ старший лейтенант, а можно мне СВТ?
— Ты умеешь ей пользоваться?
— Да, — кивнул я в ответ и потом вырвалось. — Я с ней такие дела творил… — и мгновенно прикусил язык.
— Где?
Я пожал печами и со вздохом ответил:
— Не помню.
— Контуженый что ли? — вклинился в нашу беседу капитан, который выдал мне автомат и журнал для росписи в получении.
— Ага, на всю голову, — усмехнулся я. — И даже справка имеется.
Помолчав несколько секунд, Сашка произнёс:
— Пока носи ППД, всё равно он по всем документам уже за тобой числится. С СВТ потом что-нибудь придумаем.
Пришлось молча кивнуть, проверить номер на оружии и расписаться в получении. К автомату мне дали три диска. Один уже был подсоединён к оружию, два других находились в полукруглом брезентовом подсумке.
Этот же капитан вручил мне несколько пачек с пистолетными патронами для моего автомата. Снаряжал я диски уже в нашем доме под руководством Витьки. Ещё по крепости помнил насколько это нетривиальная задача.