многое. Потому товарищ старался постоянно иметь её запас и регулярно пополнять.
— Главное держать правильно ноги! — орал мне в ухо Панкратов, стараясь перекричать оглушительный шум, заполняющий десантный отсек самолёта. — Как я тебе показывал! И стропы не рви, это не верёвки на качелях!
Нашу группу вновь направили в немецкий тыл, поставив задачу уничтожить бывшие наши склады, попавшие в руки гитлеровцев.
— Да понял я, понял! — прокричал я ему в ответ.
То, что я не умел прыгать с парашютом никак не повлияло на подготовку к заданию. Прямо в избе Виктор показал мне теорию, на пальцах и словах рассказал, что нужно делать. Я даже с табуретки несколько раз прыгнул, следуя его инструкциям. А потом с крыши сарая. Чёрт его знает, поможет ли это мне, но как-то проще на душе стало. И вот сейчас наша группа из пяти человек готовится кануть в ночную пустоту, окружавшую наш ТБ-1. Лично для меня ситуация была страшной ещё по той причине, что десантироваться предстояло из фанерной «люльки», закреплённой между шасси бомбардировщика.
— Пора!
Полёт под куполом парашюта я почти не запомнил. Меня крутило и мотало, иногда ветер бил в лицо с такой силой, что дыхание прерывалось. О том, чтобы как-то контролировать полёт не было и речи. Кажется, с местом высадки не очень повезло. Здесь дул достаточно сильный ветер.
Итогом моего приземления был жестокий удар о крону дерева. Без защитного заговора немцы поутру нашли бы мою тушку, проколотую ветками, как специальная подушечка иголками. А так повезло. Тут же подумал, что использование заговоров для меня стало чем-то очень обыденным. Как капли в нос при насморке или утренняя чистка зубов. Чертыхаясь, я сначала сам с трудом отцепился от строп, а потом полчаса стягивал парашют с дерева, чтобы прикопать чуть подальше. Когда с этим было покончено, занялся проверкой снаряжения. Прыгал в камуфляжном костюме. Он мне понравился покроем. Пусть мешковат, но зато субъективно сидит на теле лучше, чем эти галифе и гимнастёрка. Сейчас куртка и штаны обзавелись несколькими прорехами от сучьев. К счастью, «сидор» уцелел, как и разгрузка с магазинами к автомату и бедренная сбруя с кобурой для «нагана». В заплечном мешке лежали пачки с патронами, сухпаёк, фляга с водой, мешочек со смесью из табака и какой-то мелкопротёртой горькой и пахучей травы, несколько тротиловых шашек с мотком огнепроводного шнура и моя гордость — ПББС для револьвера. Проверив его и убедившись, что цилиндрик не повредился, я немедленно прицепил его на ствол «нагана». Из-за него стало неудобно носить в бедренной кобуре, пришлось сунуть за спину за ремень.
— А теперь понять бы ещё, где я… — пробормотал я, закончив проверять снаряжение и принявшись оглядываться по сторонам.
Во время полёта под шёлковым куполом мне было не до рассматривания ориентиров на земле. Крутило меня будь здоров. Плюс ночь, плюс нервы. Вздохнув, я вновь снял с плеч «сидор», затем разгрузку, положил сверху на вещи автомат с револьвером и полез на дерево. С её вершины удалось худо-бедно осмотреться. В одной стороне нашёл взглядом открытое пространство. Туда и решил пойти.
Просветом оказалась железная дорога. Едва я это понял, как сразу стало ясно где я нахожусь. Не точно, конечно, но теперь я мог найти место сбора. Жаль, что карты у меня с собой не было. Даже в нашей группе с ними, картами, то есть, были определённые сложности. Её получил только Панкратов, остальные перед заданием заучили на ней самые главные ориентиры, названия посёлков, расположение рек с оврагами. В одном из последних мы должны собраться не позднее чем через два часа после десантирования.
Имея перед глазами железную дорогу и звёздное небо, я без труда мигом сориентировался на местности и высчитал нужное мне направление. Сколько идти до места не знал, поэтому сразу же перешёл на бег трусцой. А во избежание нежелательных встреч накинул на себя спарку из привычных заговоров: невидимости и повышения физических возможностей.
И часа не прошло, как я был на месте. Не снимая невидимости, я подобрался к балке и оценил ситуацию. Все бойцы моей группы были на месте. Один из новеньких засел на вершине в кустах и следил за местностью. Сашка, Виктор и второй новичок устроились на дне балки и о чём-то шушукались.
Не столько из озорства, сколько из желания в очередной раз показать свои возможности я прошёл мимо дозорного и спустился на дно впадины. Там присел на корточки, скинул заговор, чуть подождал и тихонько окликнул парней:
— Командир, я пришёл.
Через секунду в мою сторону смотрели три автоматных ствола.
— Андрей?
— Да.
— Твою мать, — сквозь зубы шепнул Панкратов. — Заканчивай со своими шуточками.
— Никаких шуточек. По-другому в бою не умею. Привыкайте, товарищ командир.
Чуть позже Витька шепнул:
— Научишь?
— Вряд ли. Мои способности не то, что можно получить на тренировке. Но я подумаю, что можно сделать, — дал я ему ответ. И следом подумал: как жаль, что знания из Книги Волхвов нельзя передавать другим. Насколько бы это облегчило ситуацию на фронтах. С магическими способностями один человек уже становится натуральной алмазной песчинкой в шестерёнках немецкого наступления. А если таких песчинок будет десять? Сто? Да фрицы не то что до Москвы не дойдут, они Киев чёрта с два возьмут! Но пока что я один и, значит, должен воевать за десятерых.
Через пару минут после моего присоединения к группе мы выдвинулись в путь. Нам предстояло пройти примерно пятнадцать километров, чтобы выйти к месту расположения складов бывшего Западного округа, захваченных гитлеровцами во время ещё аж июньского наступления. В том, что склады ещё не вычищены, мы были уверены на все сто. Слишком они огромны — раз. И немцам пока не до них — два.
Почему сюда, а не к немецким базам? Тут ещё проще объяснения. Про эти склады было прекрасно известно, вражеские же предстояло ещё найти. При этом командованию армии требовалось предоставить ясно зримые скорые результаты. Потому захваченные склады были идеальной целью для диверсии.
Склады были забиты снарядами. В большей мере к пушкам семьдесят шесть миллиметров образца одна тысяча девятьсот тридцать шестого года. В меньшей к танковым орудиям и «полковушкам» аналогичного калибра. Не сразу, но вспомнил — спасибо часам, проведённым в интернете на оружейных сайтах — что это то самое орудие от Грабина, которое после небольших переделок поставили в строй гитлеровцы, получив младшего брата своей зенитки «ахт-ахт», способного с той же лёгкостью справляться с русскими танками. Мало того, за лето сорок первого на складах, в приграничных расположениях артчастей и в «котлах» немцы смогли захватить целыми или с небольшими повреждениями что-то около тридцати или сорока процентов всех пушек, произведённых СССР до войны! Почти половину, только вдумайтесь. Уже сейчас немцы спешно ставят в строй эти пушки без переделок, чтобы отражать неумелые, но яростные удары наших мехкорпусов, состоящих из танков Т-34 и КВ. Их собственные «тридцатисемимиллиметровки» и калибра пятьдесят миллиметров с этими бронемашинами справляются с трудом, рискуя подпускать те чуть ли не в плотную, чтобы поразить метким выстрелом в уязвимую часть.
Эта тенденция только-только началась. отсюда и наша уверенность, что склады всё ещё не вынесены. Плюс немцы уже стали ставить в строй захваченные танки. А для них снаряды тоже хранятся здесь. Потом огромную часть трофеев они передадут своим союзникам — финнам и чехам. Вроде как чехи соорудят собственную самоходку с советской пушкой, решив повторить подвиг гитлеровцев с их «мардером». Но тут я точно всего уже не помню.
Охране трофеев гитлеровцы уделили огромное внимание. Минимум батальон был выделен для этого. С зенитным прикрытием и лёгкой бронетехникой. Мы насчитали три одноствольных установки калибра двадцать миллиметров с нашей стороны и одну нашу, советскую зенитку калибром тридцати семи миллиметров. Дополнительно на территории складов совсем рядом с воротами стоял «ганомаг» с одним пулемётом во лбу, с защитным щитком.
Территория складов была огромная! Тут чтобы пешком её обойти по периметру уйдёт больше часа по самым скромным подсчётам. Это навскидку. Примерно треть боеприпасов хранилась в закрытых ангарах, укреплённых двумя-тремя метрами грунта сверху. Видны были только торцевые кирпичные стены, в которых стояли ворота, остальные ящики лежали в глубоких узких рвах с высокой и толстой обваловкой.
Немцы почти везде провели электрическое освещение. Это было видно по свежим толстым жердям, выполнявшим роль опор ЛЭП и фонарных столбов. Поставили «грибки» и столбики для караульных. Под одним из таких «зонтиков» я приметил коробку полевого телефона.
Складом немцы активно пользовались. Даже ночью сюда приезжали грузовики. Часть из них сгружали ящики с боеприпасами, другие их забирали. Вероятно, гитлеровцы решили сделать их этого места главную базу хранения взрывающихся трофеев, собирая те в разных местах. Например, на местах боёв и в разбитых колоннах РККА. Может, ещё с мелких складов, сделанных уже после начала войны на скорую руку, чтобы с них питались батальоны и полки. Но это уже только мои предположения.
— Как муравьи бегают. Грузят-разгружают. Орут, — сказал Иван, один из новичков. Он, я и Витька заняли удобное наблюдательное место с северо-востока от складов. Сашка со вторым новичком, кажется литовцем или латышом, наблюдают за южной частью, скорее даже юго-юго-западной.
Спустя несколько часов мы поползли обратно в лес, из которого тем же способом, ползком, ранее пробрались к складам. Вскоре к нам присоединились наши товарищи. На листе бумаги карандашом Панкратов бегло набросал примерный план охраняемой территории. И затем нанёс на него то, что мы успели обнаружить.
— Вот здесь мины, — он послюнявил карандаш и провёл жирную изгибающуюся дугой черту от южных ворот к западной части. — Немцы поставили предупреждающие таблички.
— С нашей стороны тоже, — сказал Витька. — И мины там точно есть. Фашисты особенно не заботились о маскировке. Кое-где видны пятна пожухлой травы, где сапёры подрезали дёрн. Ну, и таблички тоже стоят.