Неделю назад из окружения Егорова мне сообщили, что тот дал команду любым способом убрать Курочкина: запугать до седины и заикания или убить. Пришлось приказать таксисту срочно уезжать до суда из города, а лучше из области. Ехать куда-то, где он не бывал, и никто его не свяжет с этим местом. Но этот долдон не нашёл ничего лучшего, как укатить в деревню, где родился, к родителям. Судя по его словам, там мужика быстро нашли и провели соответствующую беседу, заставив поджать хвост. Ещё один такой разговор и мужик согласится на год-два года общего режима, чем на несколько часов судебного заседания. И как назло я не могу сейчас поехать к нему и самостоятельно отвезти подальше. Завтра в отделе министерская поверка, на которой я обязан быть как штык. Никакие отмазки «я на операции» не котируются. Показуха — как часть процветающей палочной системы, наносит урон работе не меньший, чем нехватка кадров. Начальник не захочет прикрывать, тем более что я не числюсь в его любимчиках. Скорее наоборот.
После звонка бомбилы я так и не сумел заснуть. Ворочался, считал до тысячи и обратно, выпил тёплого молока с мёдом. Всё без толку. Так и не заснул до будильника.
Если ты не сынок или дочка какого-нибудь генерала, не любовник-любовница начальника, то тебе не то что опаздывать нельзя, даже приходить вовремя возбраняется. Нормальный мент без связей и уважающий свою работу в отделе появляется порой за час до заступления на дежурство или того раньше. Ознакомиться со сводкой, поговорить со старым дежурным и сменяющейся группой, послушать-посмотреть, оценить атмосферу, витавшую в коридорах и кабинетах. Это часто помогает правильно провести «пятиминутку», задать нужные вопросы, выяснить нюансы, не дать спихнуть на себя проблемные моменты с предыдущей смены и многое другое. Вот и сегодня я, попутно болтая с помощником дежурного, рассказывающего, как россгвардейцы — бывшая вневедомка — ловили на улице голую девку из фотомоделей, которая не то перепила на корпоративе, не то употребила то, что нельзя употреблять, листал журнал с сообщениями о происшествии за сутки. Начал с последних. И уже на пятом приклеенном листе, отпечатанном на принтере, замер. Сухие строчки сообщали о возгорании частного дома в одной из деревень. В огне погибли два человека, мужчина и женщина. Предположительно хозяйка владения и её сын. Деревня та самая, куда приехал Курочкин.
— Твою мать, только не это, — прошептал я. — Что же ты наделал, Игорёк?
— Андрей, ты что-то сказал? — прервался помощник дежурного.
— Не, ничего, — я захлопнул журнал и вернул его в шкаф. — Пойду я к себе, надо готовиться к проверке.
— Запасы вазелина, что ли, пополнить? — хохотнул он.
— Свои пополни, шутник.
— Не, мне не нужно, я скоро домой. А до следующей смены проверка уже умотает к другим.
— Везёт, — вздохнул я и вышел из дежурной части. Оказавшись в коридоре, я достал телефон, открыл список недавних вызовов и выбрал телефон. С которого мне несколько часов назад звонил Курочкин.
— Абонент не отвечает или временно недоступен. Вы можете оставить ему голосово…
— Блядь! — в сердцах сказал я и прервал вызов. В сердцах так ударил кулаком по стене, что тихо лязгнула дверь-решётка, отделяющая холл, где скапливаются посетители, от основной части РОВД.
Когда я прибыл на место происшествия, то там даже лёгкий дымок уже не курился. Прошёлся по улице, увидел двух бабулек на лавочке, лузгающих семейки и направился к ним.
— Здравствуйте, гражданочки, — поздоровался я с ними и подарил им дежурную улыбку.
— Из милиции, что ли? — отозвалась одна из этой парочки. Вторая же вернула мне моё приветствие и с интересом посмотрела на меня.
— Из неё родимой. Но если уж быть точнее, то из полиции.
— А документик есть?
— Как же ему не быть.
После предъявления удостоверения у бабульки прибавилось доброжелательности. Хотя она подозрительно поинтересовалась что это в их краях забыл сотрудник из Москвы. Скрывать мне уже особо было нечего, всё что могло плохого случиться — произошло.
— А я его ещё вот таким помню. Тихий мальчонка был, даже по чужим садам почти не лазал, ежели только на спор с кем или заставят хулиганы, — сообщила мне вторая бабка. — И на тебе — связался с бандитами.
— Не бандит он, а свидетель. И я хочу узнать про пожар: случайно он начался или поджог кто, — терпеливо повторил я то, что рассказал ей несколько минут назад.
— Да кто же теперь узнает-то, — покачала головой первая, самая подозрительная и дотошная в их паре. — Пожарники сказали, что прово́дку замкнуло под потолком, а там опилками всё утеплено. Сразу полыхнуло. Да так, что выскочить не успел никто.
— Да им лишь бы списать происшествие, — в сердцах произнёс я. — Знаю я их «проводку». А вы не видели никого тут чужого?
— Был чужой. Днём приезжал огромный чёрный джип. Но к дому Марьи не подъезжал, я его вида́ла у магазина нашего, — деловито сказала мне бабулька. — Может, он, может не он.
— А Игорёк днём точно был в магазине. Этот на джипе мог его там увидеть, — добавила вторая, стоило её подружке смолкнуть, чтобы перевести дух.
— А магазин открыт ещё?
— Да какой там, — махнула рукой. — Уж с пару часов как закрылся.
— А хозяйка или продавщица здесь живёт?
— Городская она. И магазином владеет, и сама за прилавком стоит. Редко кто её подменяет.
Оказалось, что бабки не знают и где живёт она.
— Ты к нашему слесарю сходи, товарищ милиционер. Он с той стороны себе большой гараж построил, машины там чинит. А чтобы не лазали к нему, он камеры себе поставил. Мой дом с того краю, — бабку указала на въезд в деревеньку, откуда я появился здесь. — Но я никого ночью не слыхала, а спать поздно легла и не заснула до той поры-то, как полыхнуло у Курочкиных. Значит, что? А то, — она даже палец подняла вверх, чтобы подчеркнуть важность своих выводов, — что приезжали злыдни с той стороны, — она указала в противоположное направление относительно первого. — А там как раз мастерская нашего слесаря.
— Это если злыдни были, — недовольно произнесла её товарка. Наверное, не понравилось, что это не она сообщила мне версию, рождённую умами двух местных мисс Марпл.
— А где живёт он? — мигом заинтересовался я новостью.
— Да рядом с мастерской и дом его. Двухэтажный такой, из новых блоков, как их там… пеноблоков, вот.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я их и собрался уходить.
— Семек возьми, товарищ милиционер, — остановила меня самая доброжелательная из этой парочки. — Таких нигде не найдёшь, сама сушу и жарю.
— Спасибо, — повторил я, принимая горсть крупных семечек. — Только полиция у нас уже давно в стране. Нет милиции.
— А мне всё равно, — грозно сказала она. — Для меня вы всегда будете милицией. А полицаями пусть кличут других, у кого рожа еле в телевизоре умещается. Всё по кабинетам сидят или на иномарках раскатывают. А ты вон на нашей машине прикатил, значит, не полицай-хапуга, что только и может бандюков защищать. Видела я по телевизору в сериалах, какие они защитники народу, тьфу, — она смачно плюнула шелухой себе под ноги.
Я ещё раз поблагодарил и поспешил распрощаться, пока они не узнают в моей-«нашей» машине реновский «дастер». С другой стороны, он вполне тянет на заслуженное звание российского изделия, если принять кучу факторов от места сборки до его распространённости среди определённой прослойки населения. Как раз вот в таких деревнях чаще увидишь его, чем какой-нибудь «крузак» или хотя бы «аутлендер». Он здесь занимает нишу вместе с «нивами», «уазиками» и кое-где до сих пор встречающимися «козликами».
Автомастера я успел застать дома и даже договорился насчёт показа ночных видеозаписей.
Глава 2
ГЛАВА 2
— Да какого?.. — я едва не сорвался и не высказал всё своему начальнику. — Иван Анатольевич, вы же сами видите, что это Вагон на видео. Без него тот поджог не обошёлся. А Вагон правая рука Алмаза. Да тут даже стажёр поймёт, что поджог и смерть свидетеля…
— Хватит! — рявкнул тот, перебив меня. — Нет здесь Вагона, ясно? Да, мужик похожий. И машина похожа. Но без фотографий номера этот джип никак не привяжешь к твоему делу. Был у пожарных?
— Был.
— Что сказали?
— Предположительно проводка является причиной возгорания, так как дом старый, ремонт электрооборудования не проводился, а провода ещё старые советские из алюминия, — сквозь зубы ответил я, отлично понимая, куда он клонит.
— Вскрытие было?
— Да.
— Что — да⁈ Мне из тебя клещами всё вытаскивать, капитан? Минуту назад ты куда разговорчивее был, — начальник привстал из своего кресла и посмотрел на меня исподлобья.
— Один из погибших был сильно пьян. И да — я понимаю куда вы клоните, товарищ майор, — эти слова я уже цедил сквозь зубы, чувствуя подступающее бешенство.
— А раз понимаешь, то заканчивай с этим делом. На неделю ты отстранён… стоп, на неделю в отгулах. У тебя их там месяц уже накопился, вот и начнёшь отгуливать. Пистолет на постоянке?
Я молча кивнул. Говорить уже не хотелось.
— Сдашь в дежурку и скажешь дежурному, чтобы мне отзвонился по этому поводу. Ясно?
— Да.
Я резко развернулся и быстрым шагом вышел из кабинета начальника ОУРа. Хотелось напоследок хлопнуть дверью, но я одёрнул себя, ну, зачем подобное ребячество. По дороге домой внутри кипел как забытый на плите чайник. Строил планы, вспоминал тех, кто мог мне помочь засадить Алмаза за решётку. Дома сделал несколько звонков, прощупывая ситуацию…
Мне, наверное, в этот день стоило просто напиться до зелёных чертей, чтобы на следующий умирать от похмелья и искать, чем бы поправить здоровье. Боль тела прекрасно снимает стресс и прочищает мозги. Главное часто подобным не увлекаться. Но вместо этого, звонил, спрашивал, узнавал и в ответ слышал то, что меня не устраивало.
Ночью не спал. То просто лежал, уставившись в потолок, который иногда освещали автомобильные фары с улицы, то вставал и ходил по квартире. То садился за стол и листал копии материала по проваленному делу.