Так вот и получилось, что, только что оформленная на Татьяну, квартира была спешно продана, автомобиль, драгоценности тетки тоже ушли к чужим людям. Слава поначалу был резко против этого, но, поняв, что другого выхода нет, смирился. Все эти дни Таня жила, как во сне, держалась только на успокоительных, . Занимался всем ее жених, которому девушка выписала генеральную доверенность на ведение всех дел. Недостающую сумму добавил Слава. В общей сложности им удалось собрать около ста тысяч долларов.
Казалось бы, все закончилось, но для Татьяны трагедия только начиналась. Переехав в общежитие ( у Славы жилья не было, он снимал комнату с соседями), она не могла не есть, не спать без успокоительных таблеток, об учебе не было и речи. Девушка чувствовала себя такой подавленной и разбитой, что науки просто не лезли ей в голову. Отношения с женихом тоже дали трещину, он навещал ее ежедневно, приносил продукты, лекарства, но заметно было, как тяготится молодой человек обстановкой общежития, любопытными взглядами соседок по комнате. Таня понимала, что бросить ее Славе не позволяет жалость, а любить убийцу, кто же сможет, раз она противна даже самой себе. «Он здорово помог мне, — считала девушка. — Я тоже должна сделать для него все возможное». Таким образом, в один из дней, потихоньку собрав вещи, никому не сказав куда направляется, она вернулась в отчий дом . Прошел год, но легче ей не стало.
— Я даже рада, что Вы, наконец то, нашли меня. Лучше бы я сидела в тюрьме, приняв наказание мне, может, и стало бы легче. А теперь в любой момент это все может всплыть, у женщины есть бумага, что это Слава задавил ее малыша. Он постоянно живет с ожиданием, что все раскроется. Боже, если бы я знала, как это тяжело! Намного легче умереть…
— Ну что Вы, Таня. Не все так трагично. — Я постаралась как то утешить собеседницу, хотя и сама была удивлена внезапным поворотом событий. — Ваш жених прав, не Вы одна виноваты в аварии. Немалая часть вины лежит и на матери малыша.
— Вы не понимаете, я знаю, что виновата, а ложь делает мою вину очевидной! — Обречено твердила девушка.
В данной ситуации очевидной лично мне казалась психическая неуравновешенность собеседницы. Случившееся, безусловно, трагедия, но не настолько, чтобы из-за нее не спать и не есть, а ведь прошел уже целый год.
— Скажите, а сто тысяч долларов Слава отдал этой женщине просто так, не взяв никакого документа?
— Нет, ну что Вы, кто же отдаст такую огромную сумму просто так, за здорово живешь? — Таня вытерла глаза тыльной стороной ладони и полезла в ящик комода. — Вот, у меня есть бумага, заверенная нотариусом, что она деньги получила, взамен чего не имеет права предъявлять ко мне или Славе никаких судебных исков.
Взяв в руки бумагу, я подивилась юридической безграмотности, которая так и перла из каждой строчки этого странного документа. Вряд ли он был составлен действительно нотариусом. Я решила пока помолчать об этом, боясь ввести девушку еще в большее возбуждение.
— Скажите, я должна написать заявление, что это я сидела за рулем машины в тот злополучный день, или теперь это уже не имеет значения? — Видя, что я молчу, не зная, что ответить, девушка суетливо начала искать бумагу и ручку. — Мне все равно, пусть меня посадят или расстреляют даже, главное, не наказывайте Славика, он только хотел мне помочь, он добрый…
— Смертная казнь в нашей стране отменена. — Автоматически заметила я.
— Что? — Таня остановилась, как вкопанная, будто наткнувшись на невидимую стенку.
— Не расстреливают у нас больше, года два уже, наверное. — Пояснила я.
Мой спокойный голос подействовал на Марину, как ушат холодной воды. Она застыла на месте с ручкой в руке, потом медленно опустилась на пол и разрыдалась на всю комнату. Понимая бесполезность всяческих уговоров в данный момент, я оставила беднягу рыдать, а сама вышла на крыльцо. На лавочке под окном, как изваяние, застыл Гриша.
— Позволь, я тоже присяду, подвинься немного, — тронула я его за плечо.
— Я не подслушивал. — Мое прикосновение вывело его из задумчивости. — Хотел сказать, что вытянул Вашу машину, вон она у калитки стоит… Танюха так кричала. Я не мог не слышать. Что делать то теперь? Вы правда что ль, ее в тюрьму повезете?
— Я вот смотрю на вас и диву прямо даюсь, откуда взялись вы такие дремучие? — С досадой воскликнула я. — Ну, ладно ты, тракторист деревенский, что с тебя возьмешь, а она-то в институте вроде училась, книжки умные читала, а вот осталась прямо ну дура дурой. Господи, как можно так жить ?!.
— Ты это… полегче на поворотах, тетенька, можно и по шее схлопотать за такие выражения. — Слова звучали грубовато, но по растерянному виду парня я поняла, он не злится. — Толково объясни, в чем проблема. Еще денег что ли надо ? Так у ней не осталось не шиша, я так понял, да и у меня в общем не ахти сколько бабок. Ты, я погляжу, смелая больно тетка, не боишься, что дешевле будет тебя в той вонючей луже утопить вместе с машиной, и вся недолга…
— Дурак ты, Гриша. Неумный человек в смысле. — Вздохнула я. — Глядя на таких как ты, сто раз подумаешь прежде, чем делать доброе что-то. Оставь себе свои бабки и дедки. Раз уж ты все слышал, помоги девчонке. Не нравится мне вся эта история. Вроде, ясно все и понятно, но как-то по киношному что ли, ну, не убеждает в подлинности. Да и Славик этот… Сюда он, конечно, не приезжал?
— Не видал. И Акинфий не видал. Он бы точняк растрезвонил, если б кто к Маринке из города прибыл. Сплетник наипервейший в наших краях. Не, не бывало у нас Славиков никаких.
— А ведь адрес-то в деканате достать ничего не стоит, пришел бы да спросил. Не нужен, видно , адресок любимой добру молодцу. Получил от дурищи деньги и поминай, как звали. — Я и не заметила сначала, что рассуждаю вслух. — И вот что любопытно, друг мой Гриша. Рассекает наш неутешный Славик на темно-синей десятке по городу ( точно такой, какая была куплена Татьяной) и думать забыл о дорожно-транспортном происшествии с летальным исходом. Веселый и счастливый. Женился даже через неделю после отбытия невесты Танюши, на более взрослой и уравновешенной невесте номер два. И ты не поверишь, сейчас уже имеет невесту номер три — Ольгу, студентку все того же института. Прикинь, все это за какой то год и при живой жене. Вот как люди-то живут, Гриша, а ты тут по лужам на тракторе своем колупаешься… Я поднялась со ступеньки. — Ладно, пойдем, посмотрим, что там девушка затихла подозрительно. Может, хоть чуток мозги промыла слезами от дури и шелухи всякой.
На удивление, я оказалась права. Истерика благотворно отразилась на Татьяне. По крайней мере, внешне, она выглядела вполне прилично. А может, на нее так подействовало появление бравого тракториста . Не знаю. Во всяком случае, мы смогли спокойно обсудить детали ее так называемого преступления.
ГЛАВА 9
— Так, ну с этим все ясно, — сказал мне по возвращении Михаил. — Простенькая и изящная комбинация, имеющая в уголовном кодексе красивое название «мошенничество». Ничего нового. Удивляет только непроходимая глупость «убийцы». Экую бестолочь ведь найти еще надо. Можно на такую нарваться, сам в два счета на нарах окажешься.
— Для этого он и угробил на девчонку полгода целых, стараясь понять, на что она способна, а на что купится, как миленькая. — Напомнила я.
— Думаешь, нашу клиентку ждет что-нибудь в этом роде?
— Не знаю. Похоже, Славик здорово заигрался. От мошенничества до убийства бабульки гигантский шаг. А может, и не один. Сколько еще подобных девчонок на его совести?
— И кстати, работает он не один. Вспомни «мамашу» «погибшего» ребенка. Может, и еще пара помощников проявятся. Сейчас придет Антон, он должен навести справки в больнице, где якобы умерла девочка, у нотариуса, выдавшего расписку в получении денег. Но и так понятно, что все это липа. Напоил чем-то дурочку, посадил за руль и разыграл все, как по нотам. Не зря ее все время тошнило, и голова кружилась. Да, я забыл. — Вдруг встрепенулся Миша. — Прибегал Олег . Глаза на затылке, весь в панике — жена пропала. Караул!
— Чего же ты молчишь!? — Я чуть не вцепилась в Корчагина. Ну почему все мужчины такие бестолковые. Никогда не могут отличить важное от второстепенного. — Знаешь ведь, как я за Маринку волнуюсь! Чего он сказал?
— Сказал дома сидит и ее ждет. — Пожал Миша плечами. — Ну, и тебя заодно тоже хотел бы видеть.
— Миш, я вроде все дела на сегодня сделала, — я заискивающе заглянула ему в глаза. — Вы уж тут с Антоном без меня обсудите, как действовать дальше. Я побегу к Олегу, а? — Чтобы уж совершенно обезоружить жениха, я подошла, нежно его обняла и потерлась щекой о мягкий ворс свитера.
— Беги, чего уж, — мгновенно размяк парень, — все равно ты теперь не работник. Все мысли об этой трясогузке. Если найдется, передай, пусть звонит что ли перед улетом или сотовый заведет, мы не гордые сами позвоним и будем дальше спокойно работать. А то она, небось, где-то на песочке кости жарит, а ты тут из-за нее паришься. Короче, лети, но к ужину, чтобы была на базе. Ясно?! — Для порядка прикрикнул Миша.
— Раскомандовался! Я свободная женщина… — Я спорила тоже для порядка. Это было понятно нам обоим, но так уж сложились наши отношения, пререкания придают им остроту и пикантность.
Нежный поцелуй не дал мне закончить гневную тираду о равенстве и свободе, а внушительный щелчок по мягкому месту помог быстренько ретироваться за дверь.
Через двадцать минут я уже стояла перед дверью подруги. Она, кстати, оказалась не заперта, приоткрыта даже. Войдя я увидела Олега, смотрящего в экран телевизора, вряд ли он замечал, что там показывают, думал о чем то глобальном. Я вывела его из состояния транса. Вскочив, он забегал по комнате.
— Яночка, хорошо что ты пришла! Ты подумай, эта поганка не только испарилась из дома, да еще и издевается надо мной по-глупому. — В голосе Орлова явно читалось волнение и раздражение.
— Ты дверь то чего не закрыл? Не волнуйся, Маринка, если придет, не постесняется, позвонит в звонок, да и потом, ключи у нее… — Я попыталась шуткой хоть немного разрядить обстановку, но вышло не слишком весело.