– Уверена? – тихо и хрипло спросил он.
– Да.
И через несколько секунд кровать жалобно скрипнула, принимая на себя вес Белова. Он занял больше места, чем я думала: я почти уткнулась носом в стенку, а сзади ко мне плотно прижималось его горячая твердая грудь. Голая. И ноги. Тоже голые. Господи! Надеюсь, он хотя бы в трусах! Я чуть шевельнула бедрами, проверяя, и успокоилась. В трусах. Ну ладно.
– Саня, – прохрипел Яр. – Ты что делаешь? Я же не железный. Лежи спокойно, а?
– Хорошо, – пискнула я. Хоть я и не очень поняла, почему мне нельзя шевелиться, но решила послушаться.
Несколько минут мы лежали молча. Сон не шел. Совсем.
– Сань, – шепнул он мне на ухо, и от ощущения его горячего дыхания я вдруг вся покрылась мурашками.
– Да?
– Мне руки деть некуда, совсем места нет. Можно… можно я тебя обниму?
– М-можно.
Его сильная рука обхватила меня и прижала к себе так естественно, будто мы всю жизнь так спали. И я себя ощутила в его горячих объятьях такой маленькой и одновременно такой защищенной, что хотелось плакать. От короткого счастья и от того, что это временно. Случайно.
Горячие сухие губы осторожно коснулись моей шеи. Сладкая горячая волна тут же прокатилась по всему телу, но я предупреждающе дернулась.
– Яр. Не надо. Пожалуйста.
Сейчас он меня хочет. Как любую девушку, которая находится так близко. Которую так легко поцеловать и приласкать. Но для него это не будет значить ничего, а для меня будет значить все. Я не выдержу.
– Понял, – через паузу отозвался он. Руки не убрал, но других касаний больше не было.
Я не знаю, как долго так лежала, но, наконец утомленная длинным тяжелым днем и убаюканная теплом его большого тела, заснула.
Глава восьмая, в которой брезжит свет надежды
У нас дома под утро периодически отключались батареи, и зимой я часто просыпалась от того, что мне было холодно. Приходилось поплотнее кутаться в одеяло и тогда удавалось снова уснуть.
Поэтому было странно для разнообразия проснуться от того, что мне жарко. Ужасно жарко. Я сонно приоткрыла глаза и далеко не сразу сообразила, что греет меня сегодня вовсе не одеяло и не центральное отопление, а горячий как печка Яр. Когда я засыпала, его рука скромно лежала на моей талии, зато сейчас он почти полностью подмял меня под себя, а широкая ладонь по-хозяйски пристроилась прямо на груди. Я покраснела. Поерзала, пытаясь освободиться, но Яр только что-то пробурчал, перехватил меня поудобнее, прижав к себе еще и ногой, и вот тут я покраснела еще сильнее, потому что ощутила утреннюю… хм… бодрость Белова. Вернее, не всего Белова, а одной вполне конкретной части его тела.
– Яр! Ярик, пусти…
– Рано еще, – сонно промычал он. – Спи.
– Яр, тяжело! – я пихнула его локтем, он резко откатился в сторону и… с грохотом упал с кровати.
– …!
– О господи! – ахнула я. – Ты живой?
– Да, нормально все, – хмурый Яр уже поднимался с пола, потирая плечо. – Как удачно я тут вчера куртку оставил.
Сосед Яра, что удивительно, на шум никак не отреагировал – даже ухом не повел. Спал ровно в той же позе, что и уснул.
– Вот ты вредная, Сань. Ну че ты бухтеть начала с утра пораньше, а? – проворчал Яр, укладываясь обратно и беззастенчиво перетягивая на себя одеяло. – Хорошо же лежали. Не хочешь спать – вставай, а меня-то зачем будить.
– Так ты на мне лежал, – справедливо возразила я.
– И че?
Я не стала ничего отвечать, только вздохнула. Невыспавшийся Яр с логикой явно не дружил.
Вдруг громко затрезвонил телефон. Не мой, потому что мой разрядился еще ночью.
– Будильник?
– Да не, там другая мелодия. – Яр дотянулся до мобильника и озадаченно на него посмотрел. – Незнакомый номер какой-то. Ну его нафиг.
– А если это заказ?
– Обычно так рано не звонят.
– Возьми! – настаивала я. – Вдруг важное что-то.
Яр вздохнул и неожиданно меня послушался.
– Да? – нелюбезно бросил он в трубку. – Ну. И что? А… – он тут же поменялся в лице, и его тон моментально стал приятно-доброжелательным. – Когда? Прям на самый Новый год? Я не знаю… сколько? Э-э-э, мне надо посоветоваться… Сколько?!
Яр нервно сглотнул и тихо сказал неведомому собеседнику на том конце провода:
– Да, мы согласны.
Я ничего не понимала.
Закончив разговор, Яр повернулся ко мне и вдруг обнял меня – прямо так, сидя напротив меня в одних трусах.
– Саня! Саня, мы спасены! Ты даже не представляешь, куда нас позвали! В загородный коттедж. 31 декабря. За совершенно невозможные бабки!
– На сам Новый год? – ошарашенно переспросила я. – Но меня не отпустят.
– Тебя так-то вчера из дома выгнали, – напомнил Яр. – Если что.
– А сколько платят?
– Шестьдесят.
– Тебя обманули, – убежденно проговорила я. – Не могут нам предложить столько денег. Мы с тобой кто – народные артисты что ли?
– Ну он сначала говорил типа тридцать. У нас же на сайте указано, что пятнашка за четыре часа работы, а на сам Новый год обычно двойная цена. А я как засомневался, он мне и бухнул, что шестьдесят.
– А кто это вообще? И где?
– Да фиг знает, адрес обещали смской скинуть. Говорят, для дочки хозяина. Зовут Дарина, десять лет. Она нас на детском празднике у кого-то видела и теперь хочет, чтобы мы к ней на Новый год пришли. А никого другого не хочет.
– О, а я Дарину помню! – оживилась я. – Такая пухляшка в пышной розовой юбке. Ты с ней танцевал, забыл что ли? Это самый первый наш выезд. Там еще мальчик нам хотел свой подарок отдать.
– Вроде помню, но смутно, – признался Яр. – Я их не особо по лицам и именам запоминаю.
– Нет, но уже легче, конечно, – задумчиво проговорила я. – Хотя бы понятно, почему нас позвали, но все равно странно как-то. Столько денег… Ты уверен, что тут все чисто?
Но Яр, кажется, меня не слышал.
– Нам тогда только двадцатки не будет хватать, – мечтательно проговорил он. – Двадцать штук уж я найду, у кого занять. И можно будет мою машинку не продавать.
У меня сжалось сердце. Кажется, в этот момент я готова была ехать куда угодно и когда угодно, лишь бы Яру не пришлось расставаться со своей любимой «девочкой», которую он буквально по винтикам собирал.
– Новый год так Новый год! – бодро сказала я. – Осталось понять, где мне жить и как забрать из дома свои вещи, а остальное ерунда.
Но на самом деле этот вопрос волновал меня гораздо сильнее, чем я хотела показать.
– Разберемся, – Яр возбужденно вскочил и начал расхаживать по комнате. – Нет, ну ты подумай! Столько денег и всего за один выезд!
– Ярик, оденься, а? – жалобно попросила я, отводя глаза. Уж слишком соблазнительное зрелище он собой представлял.
– Смущаю? – ухмыльнулся он с весьма довольным видом и нарочито поиграл мышцами.
– Да!
– Ладно. А ты можешь не одеваться – мне нравится на тебя смотреть.
– У меня только ноги голые, – возмутилась я, натягивая одеяло чуть ли не до ушей. – И спасибо, что напомнил, подай, пожалуйста, юбку – вот она, на стуле, – и отвернись. Я оденусь.
– Ну воооот, – разочарованно протянул Яр, но послушно сделал все, о чем я попросила. И даже нашел у соседа на столе зарядку, которая подошла к моему телефону.
А когда включился мой мобильник, я не поверила своим глазам: сорок пропущенных вызовов. Сорок! От мамы и от папы. Они, кажется, по очереди мне звонили.
Что ж, видимо, самое время ответить.
– Привет, мам, – сказала я, когда она взяла трубку.
– Ты где? – закричала она. – Что с тобой? Почему ты нам не отвечала?!
– Со мной все в порядке, – удивленно ответила я. Я первый раз слышала у мамы такой голос.
– Где ты? Мы искали тебя по всему району. И в профком звонили, не было у вас вчера никакого мероприятия! Ты нам врала? Ты принимаешь наркотики, Александра? У тебя зависимость?
– Мам, ты… ты с ума сошла? – я просто оторопела, услышав это все.
– Где ты? Почему ты не приехала?
– Ты сказала, что закроешь дверь и не пустишь меня домой после одиннадцати, – осторожно напомнила я. – И сказала, что я могу себе искать другой дом. Я что должна была делать?
– Приехать домой, – отрезала мама. – Приехать домой и стоять у двери. Я бы тебя потом пустила.
– Я… я… – у меня горло перехватило от подступающих слез, и я не могла сказать ни слова. От обиды внутри все жгло и выкручивало наизнанку.
И вдруг Яр, который внимательно за мной наблюдал, наклонился и выхватил телефон из моих пальцев.
– Добрый день, – уверенно сказал он в трубку. – Меня зовут Ярослав, я парень вашей дочери. Какие-то проблемы?
Я разинула рот и уставилась на него. Что он несет? Он самоубийца? Да мама сейчас его в пыль сотрет. И меня вместе с ним.
– Да, она ночевала у меня, – продолжал он. – Какой суд? Вы о чем? Саня совершеннолетняя, по закону все в порядке. И вообще мы планируем жить вместе, потому что вы ее слишком подавляете.
Я со священным ужасом смотрела на то, что он несет, и не верила своим ушам. Как он может такое говорить?! Да еще и моей маме?! Мне реально казалось, что она сейчас выскочит из динамика телефона и перегрызет Белову горло.
Но вид у него был совершенно невозмутимый. Он спокойно кивал и вставлял какие-то реплики, а потом обернулся ко мне.
– Саня, с тобой хотят поговорить.
И нажал на громкую связь.
– Александра, это правда? – сдавленным голосом спросила мама.
– Эээ… – протянула я, но, увидев выразительный взгляд Яра, тут же поправилась: – Да, все так.
– Это печально, – горько сказала мама. – Не так я тебя воспитывала. И где ты нашла этого ужасного парня?
– В университете. И он не ужасный, – обиделась я за Белова.
– Я запрещаю, слышишь, запрещаю тебе…
И тут вдруг трубку перехватил отец. Он обычно никогда не лез в мое воспитание и всегда соглашался во всем с мамой, поэтому его появление в разговоре меня безмерно удивило.
– Саша, – сказал он уставшим голосом, – возвращайся домой, а? С матерью я поговорю. Она и правда тебя слишком затюкала.