Худ допил бокал и начал одеваться.
Они выпили пару бокалов испанской водки с апельсиновым соком у Гарри, поужинали крупными хрустящими венецианскими креветками и крабами в мягких панцирях, и добрались к половине двенадцатого до клуба "Острич". Бар выглядел как чертоги сатаны, начиная с холла, отделанного красным шелком, и кончая залом в виде каменной пещеры. Место оказалось элегантным и слегка порочным, с включенным в программу эротическим представлением. Но той, кого разыскивал Графф, там не оказалось. Они выпили ещё бутылку сухого вина, Худ оставил Граффа ждать, а сам отправился домой.
Теплый ночной воздух подействовал на Худа освежающе. Над узкой улочкой, украшенной флагами, сияли звезды, в конце её горел фонарь, был виден мост, и таинственные тени лежали на окружающих стенах. Все в нем наслаждалось древним и величественным городом, который он так любил.
Худ прошел до второго моста и склонился над парапетом. Одним из достоинств художников - абстракционистов было то, что они научили людей наслаждаться фактурой вещей - каменной стеной, изъеденным ржавчиной железом, так удачно сочетавшимся с водой и пространством. Слабый свет освещал детали - искусственные цветы, расписные шторы, украшения из оловянной фольги, мраморных купидонов. Он почувствовал одиночество, и на миг погрузился в меланхолию. Но дурное настроение было непозволительным потворством своим слабостям. Худ отбросил его, повернулся и зашагал в отель.
На следующее утро он проснулся в шесть часов. Не собираясь два часа дожидаться Граффа, он побрился, оделся, спустился вниз и вышел на Пьяцца.
В этот утренний час там было свежо и пустынно. Перед базиликой работал уличный фотограф со старинным фотоаппаратом на треноге, в шапочке с красными полосами. Худ пересек площадь и направился к Рива деи Скьявони. Паровой катер, направлявшийся на Гидекку - остров на противоположной стороне - готовился к отплытию. Подчиняясь какому-то порыву он прыгнул на борт. А потом стоял и смотрел на уходящую воду, большой розовый дворец, множество гондол, буксиры.
Катер причалил, Худ сошел на берег и зашагал вдоль набережной. Вдали виднелась церковь Сан Реденторе. Дверь была открыта. Он поднялся по ступенькам и вошел в пустынный собор. В холодном суровом церковном нефе он заметил новую статую Пресвятой Девы, с длинной цепочкой четок из электрических лампочек выглядевшей не слишком привлекательно. Пройдя в находившуюся в дальнем конце часовню, он был удивлен, увидев открытую в столь ранний час ризницу - небольшую квадратную комнату с панелями темного дерева, вдоль которых тянулись полки с раскрашенными восковыми головками святых под стеклянными колпаками. Глаза их были обращены к небу, бороды торчали вперед. Блики света их словно оживляли. Худу приходилось слышать о туристах, принимавших их за настоящие головы, помещенные в стеклянные сосуды. Он пожелал доброго утра святому Серафину и святому Лаврентию и поклонился святому Феликсу из Канталико. Постом постоял немного, глядя на росписи Веронезе, и вышел. На набережной он неожиданно почувствовал, что голоден, и следующим катером вернулся назад.
Графф позвонил ему, когда Худ завтракал перед открытым окном в своем номере, и сказал, что приедет через полчаса.
- Я все сделал, - сказал он.
Графф появился через двадцать минут, и Худ подумал, что его бодрость выглядит несколько искусственной.
- Поместье Загоры называется Куан-т'энг, что видимо соответствует древнему слову, означающему портал или главные ворота.
- Что-то вроде Шангри-ла, да? - усмехнулся Худ, но Графф не отреагировал. - Не обращайте внимания.
- Расположено оно за местечком Мас в провинции Беллуно. Я принес карту, - он как-то неумело торопливо развернул карту, сдвинул в сторону посуду и показал дорогу. От Венеции его палец продвинулся на север к Тревизо, по долине реки Пиав, а затем к северо-западу к Агордо.
- На дороге, огибающей местечко Мас, в пяти километрах от него развилка. Вы поедете по верхней, там и находится совершенно изолированное поместье. Дорога никак не обозначена. Скажете, что приехали от "Комитета Девяти". Если назовете имя баронессы ван дер Гоот, вам позволят войти.
- Ради Бога, что такое "Комитет Девяти"?
- Мне сказали, это очень влиятельные люди из числа сторонников Загоры. Эта группа пользуется его постоянной благосклонностью.
- Баронесса как-то связана с голландским премьер - министром?
- Это его сестра. Но слова "Комитет Девяти" и имя баронессы служат только опознавательным сигналом. Он должен быть дополнен вопросом, который вам зададут. Звучать он будет так: "Вы хотите принять Учение?". На что следует ответить: "Да - чтобы познать светоносный Путь".
- Понял. - Худ закурил, повторяя про себя все фразы. До сих пор все напоминало достаточно стандартную процедуру. - Очень хорошо, Артур.
Графф произвел на него впечатление. Он должен был подобраться достаточно близко, чтобы получить подобную информацию. Однако выглядел Графф каким-то несчастным.
Худ ещё раз посмотрел на карту. Место выбрано просто идеально пересечение международных автострад на стыке границ трех стран - Италии, Австрии и Югославии, причем буквально рядом - Адриатическое море.
- Очень хорошо, Артур. Возможно, вы мне ещё понадобитесь, тогда я с вами свяжусь. - Худ внимательно посмотрел на Граффа. - Что случилось?
- Откровенно говоря, я не ожидал, что удастся получить эту информацию. И мне это не нравится. Думаю, её мне предоставили с определенной целью.
- Да?
- Вас хотят заманить в ловушку.
- Артур, я должен воспользоваться этой возможностью.
- И когда вы собираетесь туда отправиться?
- Как только вы достанете хорошую машину.
- Тогда поехали в гараж.
Внизу Худ оставил в сейфе Джулио свои документы и отправился на катере на Пьяццале Рома. Из трех предложенных машин он остановился на черном "мерседесе 220 СЕ". Механик сказал, что его немного беспокоит зажигание, которое следует отрегулировать, и пришлось немного задержаться. Потом Худ сел за руль, попрощался с Граффом и рванул с места.
День был солнечным и безветренным. Проезжая по дамбе, Худ проверил приемистость автомобиля и убедился, что он набирает 80 миль в час за тридцать секунд; совсем неплохо. Потом посмотрел на часы: двадцать минут двенадцатого. До Беллуно он сможет добраться к половине второго - или к двум. Потом минует городок Мас. А после этого останется только найти Куан-т'энг.
В конце дамбы он повернул направо, миновал мост через канал и направился в сторону Триеста, а потом, примерно через милю, свернул налево к Тревизо. Машин было немного. Вдоль дороги стояли толстые платаны, живые изгороди отделяли её от полей кукурузы и овощей. На пыльной местности преобладали серовато-зеленые и желтые цвета, мелькали крытые красной черепицей деревенские дома. Дорогу оживляли только рекламные щиты.
Он доехал до Тревизо, по мосту перебрался через Силе. Остановившись у светофора, пережидал поток машин из аэропорта, и вдруг почувствовал напряжение. Какой-то предупредительный звонок прозвучал в мозгу, сигналя: опасность. Это ему не нравилось.
Худ поехал дальше. Перед самым Витторио Венето он заметил низкий серый "мазерати", не отстававший от самой дамбы. Машина была куда быстроходнее, чем у него. Худ притормозил у сквера. "Мазерати" с двумя мужчинами внутри проехал мимо.
Худ вышел, закурил и направился к газетному киоску. Он купил "Стампу" и "Оджи" и долго разглядывал в них фотографии. "Мазерати" не возвращался. Солнце палило пыльную площадь. Снимки в газетах как всегда показывали изнанку итальянской жизни. Он выбросил сигарету, сел в машину и поехал дальше. Потом повернул направо, остановился у кафе, съел на террасе сэндвич и выпил пива. Нигде не было никаких признаков "мазерати". Худ немного помедлил и двинулся дальше.
Вскоре после выезда из города дорога полезла вверх. Слева крутой откос, спускался к каскаду маленьких озер, тянувшихся от Санта Гроче. На склонах появились сосны. Плодоносная земля резко отличалась от голых каменистых скал, лежавших впереди. Худ подумал, что это очень похоже на подъем на Бреннерский перевал. Потом возле Понте нелли Альпи река Пиав, описав большую дугу, прошла слева под мостом, а он свернул и поехал вдоль долины.
Худ посмотрел вниз. Когда-то бурная река стала печальным серым призраком. Гидроэлектростанции перегородили с обеих сторон её притоки, широкое русло заполнил хаос серых камней с несколькими жалкими протоками в центре.
Он миновал Беллуно. Потом, увидев знак, указывающий поворот к Масу, вдруг обнаружил, что проколол заднее колесо. В багажнике нашелся только старый разболтанный домкрат от "рено", и при замене колеса возникли трудности. Кое-как управившись, Худ вернулся в Беллуно, купил новый домкрат и залил полный бак. Это его немного задержало.
Дорога после Маса не позволяла разогнаться. Лишь ближе к вечеру он добрался до развилки и круто повернул на верхнюю дорогу. На длинном участке дорога шла относительно ровно. Справа тянулся спуск к крутым скалам, поросшим редкой травой. Слева тянулась высокая проволочная изгородь, обтянутая непрозрачным материалом, не позволявшим заглянуть внутрь.
Худ сбросил скорость до двадцати миль. Поверх изгороди он ничего не видел, если не считать верхушек деревьев. Поместье было полностью изолировано. Потом за поворотом появилась каменная арка с высокими деревянными воротами, видимо, въезд. Никаких знаков или табличек не было. Арка была похожа на римскую и казалось, что она была специально доставлена сюда и заново установлена. Это была очень красивая вещь - она указывала на богатого владельца, установившего её на своей земле.
Худ вышел, опустил стекло и нажал клаксон. Ему хотелось, чтобы сигнал прозвучал не слишком агрессивно. Открылась калитка в воротах и появился человек, уставившийся на него.
- Buon giorno (добрый день (итал.) - прим. пер.), - сказал Худ. Учитель Загора ждет меня. Откройте.