Очевидно, что самые сильные бойцы и эсперы, были уничтожены в боевых действиях. Переговоры вёл Прокурор, Филатов не вмешивался, только слушал, присматриваясь к присутствующим и щуря левый глаз. Свою пафосную треуголку, он положил на стол и теперь она лежала, скорее похожая на пилотку, чем на треуголку, притягивая к себе внимание присутствующих.
Пират, прошелестело за столом и на него уставились любопытные глаза. Прокурор, между тем, быстро подавил сопротивление присутствующих и навязал им свои условия, что впрочем не были какими-то сильно жёсткими. просто контроль над всеми ресурсами, переходил к энгельским, а сами они перебирались на этот берег реки, оставляя за собой только необходимое.
Волжские, уже косяками, переселялись в их зону влияния, что по факту означало, что их группировка уже поглотила обе и волжскую и заводскую. Уже в конца переговоров, Прокурор предъявил им гибель Раптора и ещё больше придавил их своими условиями. Заводские со всем согласились и заключили соглашение. В это время снизу послышались женские крики и плач, а потом непонятный шум.
Бросившись вниз, они увидели, как тройка их бойцов, нашли девок и теперь сорвав с них одежду, смачно их насиловали на правах победителей и удовлетворяя свои низменные наклонности и не обращая внимания ни на крики ни на мольбы своих жертв. Ещё две, ждали своей очереди, зажатые в угол и в бессознательном страхе смотрящих, на то, что происходит с их подругами.
Филатов, по-разному относился к женщинам, не считая их не ангелами, ни демонами, но никогда, он не хотел брать кого-то насильно. Кровь бросилась ему в лицо, а сам он бросился вниз по-лестнице, на ходу доставая свою саблю.
– Агрх, суки, сейчас, я вам покажу, как насиловать, твари!
На его голос, обернулись все насильники, а увидев, как он достаёт саблю, они вытащив свои члены и бросив штаны, бросились врассыпную, заметавшись по залу и забыв в ужасе, про свою потенцию. Бегающие по залу мужики с трясущимися сосисками между ног, производили жалкое впечатление, но Филатову было не до жалости.
– Убью, суки, члены поотрезаю, гады – и он бросился их ловить.
За этой сценой, молча наблюдали все те, что сейчас проводили переговоры. Догнав, одного из насильников, он рубанул его шашкой, но тот в диком ужасе, чувствуя расплату, своей задницей, в последний момент оглянувшись, метнулся в сторону, а сабля Филатова рассекла тренажёр, который здесь сохранился с прежних времён и вошла в пол, почти на всю длину.
Бросив её, Филатов, поймал второго и стал дубасить его кулаком, бросив его, он схватил следующего и сжав ему горло стал душить его сжимая пальцы в бешенной ярости.
Боец хрипел и вырывался, но ничего не мог сделать, Филатов был сильнее, лишения и ранения, а также высокий уровень духа, сделали его тело сильным, а пальцы железными. Жизнь стала уходить из тела бойца, когда Филатов услышал спокойный голос Прокурора.
– Пират, отпусти его, он больше никогда этого делать не будет. Не бери, грех на душу!
Упоминание о душе, очистило разум Филатова, его пальцы разжались и насильник, рухнул на пол хватая ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба и наконец зарыдал, размазывая по лицу слёзы и сопли.
Филатов повернулся и подошёл к изнасилованным девушкам и спросил:
– У вас есть требования, претензии, либо что-то ещё.
Девушки, кутаясь в разорванную на них одежду с блестевшими от слёз глазами, отрицательно покачали головой и сказали только два слова.
– Спасибо вам!
Кивнув головой, Филатов вышел из здания и моча сел в машину. Дикое состояние ярости, уже покинуло его и он безучастно смотрел перед собой, жалея, что не смог сдержаться. Но сделанного, не воротишь!
Из здания вышли все остальные и загрузившись в машины, развернулись и поехали назад. Вечером, к нему в кабинет зашёл Прокурор и рассказал, о текущем положении дел, мимоходом бросив, что его поступок, только укрепил мнение заводских, что они приняли правильное решение.
Филатов, думавший весь день, над странностями их переговоров, не выдержал и спросил:
– Слушай Прокурор, зачем ты подставил Раптора?
– Как догадался?
– Да так, уж больно удачно бойцы твои потеряли сознание, а взрыв только перевернул пикап и всё.
– Да и вспыльчивый характер Раптора – общеизвестен. Так что, это всё звенья одной цепи. И на заводских, было чем надавить и припугнуть их, так что, как-то так.
– Ясно, я так и думал, что ты догадаешься, – ответил ему Прокурор.
– Ладно, слушай. Раптор уже давно мне мешал и вставлял палки в колёса своей тупостью и не сдержанностью. Избавиться я от него не мог, у него был авторитет тут.
– Тупо убить, тоже нет, а так как заводские, хотели нам насолить, точнее самые отмороженные из них, то я, продал им информацию, в какой машине едет руководство, ну а дальше, это были мои проблемы. Тут шепнуть, там сказать, подготовиться. Ну и вот, результат. Не для себя стараюсь, для дела. Из-за таких, как он, всё и разваливается, что другими годами создаётся.
– Да знаю я, – отмахнулся от него Филатов.
– Это твои дела, мне до этого нет дела. Ты с Елшанскими, сможешь договориться, чтобы меня пропустили. Друга надо спасать, а то опустился я тут с вами совсем – морально.
Прокурор, посмотрел на него своим особенным взглядом и сказал.
– Вот, за что и я тебя и уважаю Пират, то за это. Ты до сих пор смог остаться человеком, в отличии от нас. Ты можешь рассчитывать на любую помощь от меня и всей группировки.
– Ну а то, что ты лишён амбиций, позволит тебе прожить намного дольше, чем нам, если ты конечно не будет ввязываться во всякие истории. Хорошо, я тебя понял. Ещё на недельку сможешь остаться, пока мы с Кировскими и Октябрьскими не решим?
– Хорошо, останусь!
– Ну вот и ладно – и Прокурор, вышел из его кабинета, а Филатов лёг спать, задумчиво уставившись в потолок.
Всю следующую неделю, он метался обустраивая опорные пункты, на новых местах и проводя собеседования с новыми бойцами из разных группировок, проводя простейшие психологические тесты и внимательно отслеживая их слова и поступки.
Всю армию подчинённую Энгельским, точнее людей в ней было, едва ли с батальон, он реорганизовал в отряды, как у пограничников и названные по имени района в котором они базировались, а выделенные из отряда группы, назвал заставами. Каждая застава называлась по имени улицы на которой базировалась. Все они были центральными, либо большими и охватывали большой круг местности, который и охраняли.
Отряды делились на группы, группы на десятки, десятки на пятёрки, а пятёрки на двойки и тройки, каждая из которых, включала эспера.
По утрам, он проводил выборочный инструктаж вновь создаваемых отрядов, перераспределял вооружение, в зависимости от специфики района. У кого-то отнимал технику, а кому-то наоборот выдавал, тасовал снайперов, эсперов пулемётчиков, пытаясь создать хорошую обороноспособность районов и агитировал девушек и женщин вступать в ряды бойцов.
Метался на мотоцикле от одной заставы к другой, отбивался от заблудших зомби, бандитов и конкурирующих группировок, получил пару дырок в одежде от пуль, два раза терял свою треуголку, сбитую пулей, но продолжал с маниакальным упорством, делать то, что считал нужным, создавая костяк военной организации, главной целью которой, стала защита людей.
Его, стали узнавать и ниоткуда он не уезжал голодным, особенно его привечали бывшие заводские. К тому же он им помог уничтожить шустряка, который поселился на другом их стадионе – Торпедо, неведомо каким образом туда попав.
Шустряк, это быстрый и живучий зомби, самый неудобный противник из всех зомби и самый пожалуй умный. Придя на стадион, он поймал пару тёток, которые там жили и схарчил их, третья успела убежать, видимо вспомнив, что в молодости, занималась лёгкой атлетикой, да и вес она уже от голодного времени сбросила.
Информация прошла и Филатов, в один из своих приездов вышел на охоту. Шустряк сидел внутри и не высовывался, а Филатов, не мог отправить солдат, его не видя. Пришлось идти внутрь, накинув на себя щит.
Шустряк его ждал в раздевалке. Выскочив из неё, он попытался, одним ударом вырубить Филатова, но наткнулся на его щит и смог только отбросить его к стене, на время оглушив. Бросившись во второй раз, он наткнулся на удар сабли и потеряв одну конечность, ускакал на стадион, поливая всё чёрной кровью.
Вызвав своих солдат, Филатов, отправил их перед собой и вышел на поле, шустряк, забрался на трибуны и не собирался оттуда слезать, да этого и не требовалось Филатова, его автоматчики открыли огонь, осыпая пулями монстра.
Почуяв, что сейчас ему наступит конец, тот бросился к Филатову, но был подранен, а Филатов осторожно подобравшись к нему, отсёк его голову, уподобившись гладиатору и завершив свой очередной бой. Заводские в награду, завалили его едой, которой его кормили женщины ненавязчиво прижимаясь то грудью, то задницей.
Голод не тётка и он воспользовался оказией, отдав должное и еде и женщинам, после чего укатил восвояси на своём мотоцикле. Неделя прошла, а Прокурор никак не мог договориться с Елшанскими, положение ещё осложнялось тем, что Октябрьские объединились с ними, а Кировские, частично перешли к ним, а частично, опять же к елшанским. В городе появилось шаткое двоевластие, конец которому, должны были завершить переговоры.
Место переговоров было выбрано на автовокзале, находящимся, как раз посередине контролируемых территорий противоборствующих группировок. Место было назначено, время тоже, всё должно было случиться на следующий день, о чём был оповещён и Филатов.
К автовокзалу, они поехали внушительной колонной и кружным путём избегая центра, который Филатов мысленно пообещал себе, зачистить в следующий раз. Прибыв на место, они окружили его и смотрели, как его же окружают бойцы и вражеского лагеря.
Наконец, всё завершилось и они прошли в здание автовокзала, которое сейчас было пустынно. Никаких столов, там не было предусмотрено, лишь голое помещение зала ожидания. Всё происходящее сильно напоминало банальную бандитскую стрелку, и по-сути, ею же и являлась.