Наверное, я сошла с ума. Иначе как объяснить этот безумный порыв? Мне хочется ему помочь. Хочется перенаправить его разрушающую энергию в созидающую, во что-то хорошее, приятное, спокойное. Поделиться с ним своим теплом.
Рукой обхватываю крепкое запястье, подныриваю ладонью под мужскую шероховатую ладонь. Отрываю от головы. Сплетаю наши пальцы в тесный узел, ощущая ответный жест.
— Хочешь поговорить? — спрашиваю, встречая его растерянный взгляд.
Смотрит, будто впервые видит. Спустя мгновение, потеряв ко мне интерес, погружается в прежнюю задумчивость.
Да что с ним такое? Мне обидно до слёз. Хочется развернуться и уйти прочь, но не бросать же мужика в таком прискорбном состоянии на расправу внутренним демонам? Подозреваю, в его голове уже начался шабаш, и если не прервать его сейчас, бар до утра не выживет. Превратится в руины.
— Руслан, пойдём в спальню? — отпустив руку Исаева, разворачиваю его к себе лицом. Обхватываю ладонями скулы. Трехдневная щетина колется, но мне почему-то приятно. — Тебе нужно прилечь. Хочешь, я помогу принять душ?
Какое-то время мы смотрим друг другу в глаза. Зрительный контакт затягивается. Огромная гостиная становится душной. Пространство сужается до нас двоих. Мир медленно погружается в серые тона, меркнет, пока наши взгляды сфокусированы на одной мерцающей, спроецированной нами точке. Боюсь пошевелиться и моргнуть, чтобы не прогнать этот миг.
Скучала…
Как же я по нему скучала. Сама не ожидала от себя такой реакции.
Поглаживая большими пальцами вновь помрачневшее лицо, чувствую, как напряжённо начинают двигаться его желваки.
— Собирай вещи и уходи, — неожиданный приказ накрывает моё сознание мощной взрывной волной. У меня не получается сглотнуть подступившее к горлу сильнейшее разочарование. Поражённая в сердце его решением, всё ещё пытаюсь осмыслить, что это не сон и не злая шутка надо мной.
— Посреди ночи… Ру…с…лан? — горловые связки разбухают и каменеют, перекрывая доступ воздуху. Больше не выходит выдавить ни слова.
— Данила отвезёт тебя в лучшую гостиницу, — процедив это, снимает мои ладони со своего лица. Сжимает до хруста кисти. Мои руки начинают дрожать так сильно, словно их подключили к мощному бесперебойному питанию и сразу же окунули в воду.
— Проживание я оплачу. Затем позабочусь о твоём личном жилье. Нам не по пути, Мария.
— О чём ты? Какая муха тебя укусила? — наконец меня прорывает. Не в силах остановить слёзы, позволяю себе проявить слабость. — Всё же было хорошо. Утро в Сочи я никогда не забуду. Никогда, слышишь? Никогда! Мы были как два безумно влюблённых подростка! Что не так?!!! Сначала ты удерживаешь меня силой, затем устанавливаешь эмоциональную связь! Ревнуя к Георгию, рискуешь жизнью, чтобы провести ночь в одной постели! Думаешь, я слепая? Поверю твоему безразличию? Ты даже не можешь назвать причину, по которой окунаешь меня в дерьмо! — выкрикиваю и дёргаюсь, чтобы вырвать руки из его крепко сжатых ладоней.
Не отпускает. Сжимает ещё сильнее. Тогда я вскрикиваю уже от иного рода боли и следом врезаюсь грудью в его грудь. Сердца у обоих навылет колотятся. Пульс частит. Дыхание сбоит. Глаза в глаза и резкая остановка сердец.
Прожигаем друг друга взглядами. Его взгляд беснуется, пылает чернотой. Неумолимо затягивает в пучину безумия. На самое дно.
Беги от меня, Машенька… — хрипит, отчаянно стискивая на мне крепкие объятия. К себе прижимает, словно намеревается втиснуть в своё горячее тело. — Пока не поздно, беги. Прямо сейчас. Не оглядываясь. Дан отвезёт, куда скажешь. Хочешь, квартиру тебе шикарную куплю? Денег дам. Начнёшь новую жизнь. Только без меня, хорошая. Без меня… Если поднимемся в спальню, сочту абсолютно обдуманным решением.
— Что с тобой происходит? — сиплю, погружаясь в какой-то неописуемый морок. — Почему я должна бежать?
— Потому что я не тот, кто небе нужен, — шумное дыхание опаляет висок. — Рано или поздно поймёшь это и тогда точно сбежишь.
— А если не сбегу? — почти шёпотом задаю вопрос, утыкаясь носом ему в шею.
— Будешь жалеть всю жизнь. Останешься со мной — никогда не отпущу, — пальцами цепляет мой подбородок, тянет вверх, вынуждая поднять лицо. — Сделаю своей навечно. В могилу с собой заберу. Никому не отдам, Машенька. Ни Богу, ни Дьяволу…
Глава 19. «Горько!»
Маша
В постели просыпаюсь одна. Половина матраса, где спал Руслан, давно остыла. Даже его подушка. Схватив её, накрываю лицо. Дышу его запахом, наполняя лёгкие до отказа, пока не начинают дрожать межрёберные мышцы. Резко выдыхаю. Кайф. Будто пьяная. Снова…
«Чертов трудоголик…» — думая о нём, растягиваю робкую улыбку. Приятно, что не стал будить. Потягиваюсь, осознавая, что такими темпами я превращусь рядом с ним в ленивую содержанку. А затем под рёбрами что-то лопается. Накатывает волна нехорошего предчувствия. Мыслями возвращаюсь во вчерашнюю ночь и сердце в груди разбивается.
«А если не сбегу?»
«Будешь жалеть всю жизнь. Останешься со мной — никогда не отпущу. Сделаю своей навечно. В могилу с собой заберу. Никому не отдам, Машенька. Ни Богу, ни Дьяволу…»
Сказал и впился в губы, как ненормальный. Остро, жёстко, с катастрофическим отчаянием. Словно откачивал себя с помощью поцелуя. Я лишь успевала отвечать и дозировано тянуть воздух носом, пока он возвращал себя к жизни. Высасывал из груди душу. Уверенно оттесняя меня за грань к своей тёмной стороне. Принимая его условия, уже знала, что буду гореть в аду. Там нам обоим место. С такой одержимой страстью на рай не рассчитывают. Рано или поздно она затянет на дно…
Проведя пальцами по губам, возбуждаюсь. Нестерпимо хочется секса. Вчера, дойдя до кровати, Исаев упал на неё без чувств. Раздевать пришлось спящего. Ещё какое-то время прислушивалась к его дыханию, пока не уснула на его груди. А утро встретило меня одиночеством.
Покидаю постель. На тумбочке нахожу свой мобильный и записку с украшением. То самое сердце на цепочке, которое Руслан подарил мне в день пожара. Я оставила его в ящике стола. Каким-то чудом оно вернулось к нему.
Поднимаю ювелирное изделие. Руки сами отправляют его на шею. Затем читаю записку:
«Доброе утро. Возвращаю тебе свой подарок. Жду в офисе. Руслан».
На часах почти полдень. Я давно должна была заниматься проектом Астафьева. Вместо этого бесстыдно дрыхла после бессонной ночи.
Душ принимаю со скоростью света. Выбираю сексуальное бельё. Надеваю брючный костюм кораллового оттенка. Наношу соответствующий макияж, чтобы выглядеть женственной и чуть-чуть дерзкой. Распускаю волосы. Руслан любит зарываться в них пальцами, играть с прядями.
Дана встречаю в гостиной. Он как будто меня ждал.
— Что вчера произошло? Почему он напился? — задаю вопрос, просовывая руки в рукава шубки. Поправив на плечах меховое изделие, Галецкий отмазывается стандартным ответом:
— Возникли непредвиденные проблемы на одном из строительных объектов.
— Настолько серьёзные, что ему пришлось влить в себя несчётное количество алкоголя?
— Всё решаемо, Мария. Не стоит волноваться по пустякам.
— Дан, вчера я выбрала его сторону. Приняла его условия. Разве этого мало, чтобы прекратить мне врать?
— Почему лично у него не спросишь?
— Думаешь, он мне скажет?
— Есть вещи, о которых женщинам лучше не знать, чтобы не волноваться лишний раз по пустякам. Ему нужна твоя поддержка. Дай ему то, что он хочет, и всё будет хорошо. Поехали?
— Поехали.
По дороге в город я всё время думаю о нас. Вспоминаю нашу первую встречу. Упорство Руслана. То, как настойчиво он меня добивался. Каким острым показался наш первый секс. Затем случай с вынужденной мерой против беременности. И снова крышесносная интимная связь.
Мы так резко сблизились с ним, что я до сих пор нахожусь под неизгладимым впечатлением. Не могу прийти в себя и нормально оценить обстановку.
Наши отношения — это какое-то невероятное, сжигающее дотла и воскрешающее редкостное явление. Чувства на грани. Сложно разобрать: любовь это или же слепая откровенная страсть. Всё настолько запутано и углублённо, что кажется, никому из нас не представится возможным найти выход и правильные ответы. Поэтому нет необходимости ломать голову. Пусть всё идёт своим чередом…
— Здравствуй, — говорю, как только закрываю за собой дверь его кабинета.
Руслан перестаёт изучать документы. Отрывает от них взгляд, устремляя на меня свои пронзительно-красивые глаза. Сегодня они кажутся холодными, мрачными и серьёзными. Как в тот день, когда я попала под колёса его тачки.
— Не ждал меня? — теряюсь, застывая на месте. По коже проносится озноб. Ближе подойти не решаюсь. Не могу понять, чего он хочет. Чтобы я осталась или развернулась и ушла.
— Проходи, Маша, — опустив ручку на стол, встаёт с директорского кресла. Обходит рабочее место и направляется ко мне. Позволяю заботливо снять с меня шубку, поцеловать в висок, приобнять за талию и направить к отодвинутому раннее офисному креслу. — Присаживайся. Я ждал твоего звонка.
— А меня?
Встречаемся взглядами. Его нечитаемый. Но с заметно потемневшими радужками.
— И тебя тоже. Садись. Нужно поговорить перед тем, как отправимся в ресторан. Ты очень голодная?
— Терпимо.
Присаживаюсь за стол. Исаев опускает передо мной папку.
— Открой.
— Что в ней? — интересуюсь, не отводя от него глаз.
— Свидетельство о расторжении брака с Авдеевым Петром Романовичем и его письменное заявление о согласии на оформление развода. А также наш брачный контракт, который ты обязана подписать прямо сейчас. Параграфы изменениям не подлежат.
— Руслан… — сглатываю, ощущая в груди невероятную тревогу. Воздух в кабинете становится густым и душным. Лёгкие с трудом принимают кислород.
— У тебя был шанс отказаться, ты не воспользовалась им вчера. Обсуждать мои требования не имеет смысла. Подписывай, — присев на край стола, протягивает мне ручку. — С сегодняшнего дня ты официально станешь частью моей семьи.