Повиснув на плече мужчины, женщина едва перебирает ногами. Явно убивается горем. Поскальзывается. Едва не падает коленями в грязную жижу. Её подхватывает муж.
— Боже мой, это моя свекровь? — присмотревшись получше, узнаю её лицо. — Дай мне минуту.
Рванувшие в груди эмоции вынуждают меня выскочить из машины и броситься им навстречу. Наверное делаю это на инстинктах. Умом понимаю, что не стоит, что она причинила мне столько боли, но мне отчего-то становится их обоих жаль. Ведь у нас были и хорошие моменты. Не только плохие. А ещё рядом морг. И это срабатывает как триггер.
— Блять, Маша, постой! — в спину доносится недовольное рычание Исаева. Но как бы там ни было, я наверное обязана выразить соболезнования. Не знаю, что мной движет. Скорее всего общее горе.
— Роман Васильевич! — выкрикиваю я, подбегая и подхватывая свекровь под локоть, когда та едва не оседает на землю. — Держитесь, Нина Станиславовна. Господи, мне так жаль. Не знаю, как выразить сострадание…
Голос меня подводит. Становится сдавленным. Возникшее за грудиной напряжение затрудняет проходимость воздуха. Пекут лёгкие и глаза. Я плачу вместе с ними. Мне больно. Мне очень жаль Петра. Никак не могу поверить, что его жизнь так внезапно оборвалась.
— Не нужно, Мария, — бездушие свекра натянутой струной режет нервы. Он и раньше меня не жаловал любезностями, а сейчас и подавно. Окатывает жгучим презрением, будто ледяной водой. — Что тебе до нашего горя? Уходи. Пошла прочь.
— Не говорите так. Петя был моим мужем… — хриплю я дрожащим голосом, отходя от них на шаг.
— Мужем??? — свекровь вгоняет в меня полный ненависти взгляд. Я вздрагиваю, ощущая его убийственную мощь. Если бы она могла им сжигать, то наверное уже это сделала. Впрочем, кожа и без огня невыносимо горит. Так тяжко мне ещё не было. Хочется закричать на весь мир!
Господи, а как же я? Ведь она даже сейчас не чувствует своей вины. Не пытается раскаяться. Могла бы и не делиться со мной ошибками, но было бы достаточно уважительного отношения.
— Маша, в машину! — где-то на задворках сознания звучит приказ Исаева.
Я реву, захлёбываясь слезами, пока эта бессердечная с помутнённым рассудком женщина пытается меня растоптать и облить грязью.
— Дрянь! Да как ты смеешь о нём говорить, шалава деревенская! Ты! Ты…
— Тише, Ниночка, тише, — успокаивает её свёкор в попытке оттащить к машине. — Не стоит она твоих нервов…
— Подстилка олигарховская! — не унимается свекровь в промежутках между рыданиями. — Приживалка! Ты должна быть на его месте! Ты, а не мой сыночка! Говорила ему не связываться. Так нет же. Не послушал. И где он сейчас! Оставь меня, Рома! Дай я её задушу!
Вырвавшись из рук мужа, Авдеева бросается на меня, но не успевает вцепиться в горло. В последний момент Руслан встаёт между нами стеной. Крепкой и неподвижной. Способной выдержать любой напор.
Врезавшись в него грудью, свекровь теряет равновесие и плюхает задницей в грязный снег.
Я прижимаюсь к его спине, вцепляясь заледенелыми пальцами в мягкую ткань пальто. Дрожу, жалея о чертовом сострадании.
Зачем я к ним ринулась?
Нельзя проявлять слабость. Она губительна. Она разрушает человека как личность, превращая в ничтожество. Даже самое незначительное её проявление способно разрушить жизнь.
— Твари… какие же твари… — причитает Авдеева, поднимаясь на ноги с помощью мужа. Тот, угрожая Руслану судом, проклинает нас на чём свет стоит.
— Вы заплатите, оба! И отморозки, которых вы заставили звонить ему и требовать деньги! Все заплатите! Сволочи! Убийцы! Это ваших рук дело! Вы ему угрожали из-за этой дряни! А он бегал за ней собачонкой, словно гордость потерял. Словно обезумел. Мой сын никогда не напивался! Никогда не садился пьяным за руль! Вы его убили! Будьте вы прокляты! Нелюди!
— Бог дал, бог взял, — отсекает Руслан ровным безэмоциональным тоном, прерывая вой Нины Станиславовны. — Плата за грехи, — поясняет. — За нерожденных и убитых вами детей… ваших внуков…
Глава 36. Точка невозврата
Маша
Несколько дней спустя…
— Спасибо, Даша. Меня всё устраивает. Можете быть свободны, — вытаскиваю из сумочки конверт с деньгами и вручаю его стилисту. — Губы я накрашу сама. Ваш гонорар. Возьмите.
— Благодарю. Желаю вам счастья в личной жизни. Всего хорошего.
— До свидания, — провожаю мастера за дверь.
— Какая же ты красивая, Машка. Я тебе немножко завидую, — говорит Мила, как только девушка покидает номер отеля, в котором сегодня у нас с Исаевым состоится бракосочетание. — Белой завистью завидую, подруга…
Любая другая девушка на моём месте была бы безумно счастлива.
Со мной этого не происходит. Не могу я радоваться красивому наряду, шикарному банкету, гостям, которых я совсем не знаю, свадьбе, которой я, по правде, не хочу. Не сегодня. Не тогда, когда родной отец в коме, а бывший муж в морге. Это какое-то безумное стечение обстоятельств. Такого и врагу не пожелаешь.
Разве можно быть счастливым, переживая всю эту боль?
— Не стоит, Мила. Этот брак не имеет ничего общего с тем, о котором я мечтала в юности. Я не принцесса, а Руслан далеко не сказочный принц, — выдыхаю, поправляя на груди сдавливающее декольте.
Боже, мне снова нечем дышать. Жемчуг с пайетками раздражает кожу. Очередной мандраж с которым я не справляюсь. Из-за него кружится голова и слегка подташнивает. Скорее бы всё с себя снять и переодеться во что-то лёгкое и воздушное. Например в халатик. Завалиться в нём на постель и не думать ни о чём. Просто отключить мысли. Уснуть крепким сном…
— Машка, мне кажется, ты недооцениваешь Руслана. Не стоит копаться в его прошлом. Если бы ты для него ничего не значила, стал бы он от бывшей свекрови тебя грудью заслонять? Да хоть стычку с Андреем возьми. Видно же, что мужик ревнует не просто так, заботится о тебе, а это уже многое объясняет. Ну не всем дано красивые речи о любви толкать. Да и толку от них, если слова не закреплены действиями.
Подруга подходит к двухспальной кровати и устало на неё опускается. Замечаю, как снова поглаживает низ живота и слегка хмурится, будто от боли.
— Шикарный люкс, — добавляет Милана, осматриваясь вокруг. — В таком отеле о свадьбе можно только мечтать. Не нужно никуда ехать после праздника. Заночуете здесь.
— Мил, ты у врача была? Мне не нравится то, что я вижу.
— Была, — как-то нерадостно звучит её голос. — Повышенный тонус матки у меня. Утром заметила на бельё коричневые мазки.
— Ты нормальная? — опешив, смотрю на неё во все глаза. — Тебе нужно отлежаться в стационаре! Капельницы с магнезией и полный покой. Никакого секса. Боже мой, о чём ты только думаешь?
— На таких ранних сроках не сохраняют. Я спрашивала. Сказали, это нормально при росте матки.
— Как это не сохраняют? — возмущаюсь. — Тебе нужен другой врач! Милана, я вызываю такси и ты едешь в другую клинику. Пожалуйста. Прошу, послушай меня. Ладно? Не хочу, чтобы на свадьбе случился выкидыш. Я этого не переживу.
— Я сама вызову, о-о-ох… — со стоном заваливается на кровать, сворачиваясь в клубочек.
Бросаюсь к телефону. Дрожащими пальцами набираю Вадима. Он должен быть где-то здесь. Рус приглашал его на свадьбу. Церемония через пятнадцать минут!
— Черт, — ворчу я, нажимая на вызов. — Лучше бы твой Соболь за тобой присматривал. Совсем охренел.
— Я справлюсь, Машка. Да и нельзя ему здесь появляться. Тем более без приглашения, — всхлипывает Милана. — А по поводу проклятий свекрови, не бери в голову. Оно имеет силу в случае реакции на несправедливость. А ты перед ней чистая. Ты не причинила ей вреда. Так что весь негатив вернётся обратно к ней. А-ай!
— Вадим? — услышав знакомый голос, делаю судорожный вдох. — Господи, ты в отеле? Можешь подняться в двести тридцатый? У моей подруги угроза выкидыша. Ей нужна срочная помощь!
Шах отключается, заверив, что уже спешит на помощь.
— Потерпи, — подхожу к Милане. Присаживаюсь рядом на кровать. Опускаю ладонь ей на плечо. Легонько сжимаю в знак солидарности…
— Вадим займётся тобой. Всё будет хорошо. Он один из лучших гинекологов в городе, — заверяю её, лишь бы не волновалась.
— Машка, прости. Я испортила тебе настроение.
— Да брось. У меня его не было. Эта свадьба не моя. Ты и так это знаешь. Исаев женится на тендере… — услышав сигнал звонка, встаю. — Лежи. Я пойду открою.
— Зря ты так. Мне кажется, ты для него важнее любых тендеров. А Соболю на меня походу плевать. Правду говорят, что ребёнком мужика не удержишь…
— Милан, прекрати себя накручивать. Не всегда то, что кажется, является действительностью. Я сейчас вернусь.
Открываю дверь и застываю на пороге. Мама Руслана собственной персоной.
Однажды я её видела, но нам так и не удалось с ней познакомиться. Поссорившись с Исаевым, я выбежала из дома прочь, едва не врезавшись в ошеломлённую женщину.
— Здравствуйте, дорогая. Позволите войти? Я мать Руслана. Вашего жениха.
— Здравствуйте, — здороваюсь, смещаясь в сторону. — Я вас помню. Извините, что чуть не сбила вас с ног тогда…
— Понимаю, — сдержанно улыбается.
Эффектная. Красивая. Стройная.
В серой бархатной шляпке с широкими полами. Такого же цвета кожаных перчатках и лодочках на шпильке. В стильном облегающем платье изумрудного цвета с рукавом три четверти. Юбка длинной до колена. На поясе золотая брошь, инкрустирована мелкими камнями.
Слишком изящная, несмотря на её возраст. Ей около шестидесяти лет, но на вид значительно моложе! Пшеничный цвет волос делает её яркой, солнечной, светящейся. У них с Русланом очень много общего.
— С моим сыном иногда бывает непросто, — гостья проходит вглубь номера. Затем останавливается напротив открытой двери в спальню. Снимает перчатки. Протягивает мне тонкую ладонь с длинными пальцами и ухоженным маникюром. На пальцах поблёскивают массивные драгоценности с камнями. В ушах изумруды. Ничего лишнего. Всё подобрано со вкусом. — Любовь Фёдоровна. Рада знакомству.