— Какие вопросы? — полюбопытствовала Беатрис.
— О механизмах клеточной регенерации у различных видов, — ответил я. — О том, почему у человека эти процессы ограничены, в отличие от, скажем, ящериц или морских звезд.
Беатрис кивнула с пониманием:
— Это основная тема его исследований. Папа убежден, что регенеративная медицина — ключ к решению множества проблем человечества. Травмы спинного мозга, потеря конечностей, дегенеративные заболевания...
Официантка принесла наш заказ. Кофе действительно был отличным — насыщенный аромат, идеальная пенка, правильная температура. Маффины тоже оказались на высоте — нежное тесто, сочные ягоды, легкая сладость.
— А что ты думаешь о его методах? — спросил я, делая глоток латте. — Я имею в виду, эксперименты довольно радикальные.
Лицо Беатрис омрачилось:
— Иногда мне кажется, что он заходит слишком далеко. Мама постоянно беспокоится — папа работает до поздней ночи, почти не ест, полностью поглощен исследованиями.
— Наука требует жертв, — повторил я фразу, которую часто слышал от самого доктора Коннорса.
— Может быть, — вздохнула Беатрис. — Но иногда мне кажется, что он одержим. Особенно после той неудачи пять лет назад.
— Какой неудачи? — заинтересовался я.
Беатрис помолчала, размешивая кофе ложечкой.
— Папа потерял руку в автокатастрофе. С тех пор он стал... другим. Более сосредоточенным на работе, но и более замкнутым. Как будто пытается что-то доказать.
Это многое объясняло. Личная мотивация — самый мощный двигатель для ученого. Доктор Коннорс не просто исследовал регенерацию, он искал способ вернуть себе утраченную конечность.
— Он никогда не говорил об этом на работе, — сказал я.
— Папа не любит обсуждать личные вещи, — ответила Беатрис. — Но я вижу, как он иногда смотрит на свой протез. Там столько боли...
Мы помолчали, каждый погруженный в свои мысли. Кофе постепенно остывал, а за окном проходили субботние прохожие — студенты, семьи с детьми, пожилые пары на прогулке.
— Давайте сменим тему, — предложила Беатрис, явно стараясь развеять грустное настроение. — Расскажи о своих планах. Куда собираешься поступать?
— Рассматриваю несколько вариантов, — ответил я. — MIT, Стэнфорд, возможно, Колумбию. Хочу изучать биоинженерию или молекулярную биологию.
— Амбициозно, — заметила она с одобрением. — У тебя есть запасные варианты?
— Университет штата Нью-Йорк, Бостонский университет. В принципе, не так важно, где учиться, как важно, с кем работать.
Беатрис заказала еще один латте, я последовал ее примеру. Кофеин приятно бодрил, а атмосфера кафе располагала к долгим разговорам.
— А ты? — спросил я. — Планируешь продолжать изучать химию?
— Хочу специализироваться на биохимии, — ответила она. — Возможно, в будущем займусь фармакологией. Разработка новых лекарств — это то, что может действительно помочь людям.
— Семейная традиция? — улыбнулся я.
— Отчасти, — согласилась Беатрис. — Но и личное убеждение. Мир нуждается в людях, которые делают его лучше, не находишь?
Эта фраза заставила меня задуматься о своих ночных планах. Да, мир нуждался в людях, которые делают его лучше. Вопрос только в том, какими методами.
— Определенно, — согласился я. — Хотя иногда непонятно, какой путь правильный.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, например, твой отец искренне верит, что его исследования помогут человечеству. Но что, если его методы опасны? Что, если в погоне за благой целью он создаст что-то ужасное?
Беатрис внимательно посмотрела на меня:
— Ты о чем-то конкретном говоришь? Заметил что-то странное в лаборатории?
Я понял, что зашел слишком далеко. Нужно было быть осторожнее.
— Нет, просто общие размышления об этике науки, — ответил я. — В конце концов, многие великие открытия использовались во зло.
— Атомная энергия, — кивнула Беатрис. — Интернет, который изначально был военным проектом. Да, ты прав.
Наш третий латте подошел к концу, когда разговор неожиданно свернул на более личные темы.
— А кроме науки, чем увлекаешься? — спросила Беатрис. — Музыка, кино, спорт?
— Люблю рок, — ответил я. — Pearl Jam, Nirvana, Stone Temple Pilots. А из старого — Led Zeppelin, The Who.
— О, у нас похожие вкусы! — обрадовалась она. — Я была на концерте Pearl Jam в прошлом году. Эдди Веддер просто невероятен вживую.
— Завидую, — признался я. — А фильмы какие любишь?
— Разные. Недавно смотрела «Интервью с вампиром» — Брэд Питт и Том Круз были великолепны. А еще люблю старые фильмы — «Касабланку», «Римские каникулы».
— Классика всегда в моде, — согласился я. — А из современного мне нравятся фильмы Тима Бертона. «Эдвард Руки-ножницы», «Бэтмен возвращается».
— Бертон — гений визуального стиля, — кивнула Беатрис. — Его готическая эстетика просто завораживает.
Мы заказали четвертый, затем пятый латте. Разговор течет легко и естественно — обсуждали книги, фильмы, музыку, философские вопросы. Беатрис оказалась не только красивой, но и умной, начитанной девушкой с острым чувством юмора.
— Знаешь, — сказала она, допивая свой пятый кофе, — я не ожидала, что наша встреча будет такой интересной. Папа говорил, что ты умный, но не упоминал, что ты еще и такой разносторонний.
— Спасибо, — ответил я, чувствуя легкое смущение. — Ты тоже... не такая, как я себе представлял.
— А какой ты меня представлял? — с хитрой улыбкой спросила Беатрис.
— Более... академичной? Серьезной? — попытался объяснить я. — Ну, знаешь, дочь ученого, изучает химию...
— Стереотипы, — рассмеялась она. — Хотя я их понимаю. Многие мои однокурсники действительно довольно занудные.
За окном солнце начинало клониться к закату, хотя было только около четырех часов дня. Октябрьские дни становились короче.
— Может, прогуляемся? — предложила Беатрис. — А то от кофе уже трясутся руки.
— Отличная идея, — согласился я, расплачиваясь за наш многочасовой кофейный марафон.
Мы вышли на улицу, и я сразу почувствовал разницу температур. После теплого кафе прохладный воздух был особенно заметен. Беатрис поежилась и плотнее запахнула кардиган.
— Холодает, — заметила она. — Скоро придется доставать зимние куртки.
— Нью-йоркская осень, — кивнул я. — Зато красиво.
Мы медленно шли по университетской аллее. Листья шуршали под ногами, создавая характерный осенний саундтрек. Паучьи чувства улавливали десятки ароматов — увядающей листвы, влажной земли, дыма из чьей-то трубы.
— Питер, — неожиданно сказала Беатрис, — можно задать личный вопрос?
— Конечно.
— У тебя есть девушка?
Вопрос застал меня врасплох. Я на секунду задумался, вспоминая о Фелиции Харди и других недавних знакомствах.
— Нет, — ответил я честно. — А что?
— Просто интересно, — пожала плечами Беатрис. — Такой умный, симпатичный парень... Странно, что ты свободен.
— Может, просто не встретил подходящую девушку, — ответил я, посмотрев на нее.
Между нами повисла легкая неловкость, но не неприятная. Скорее, многообещающая.
— А у тебя есть парень? — решился спросить я.
— Был, — ответила Беатрис. — Встречались почти год, но недавно расстались. Оказалось, что у нас слишком разные взгляды на жизнь.
— Понятно, — кивнул я. — А что именно не совпало?
— Он хотел, чтобы я бросила учебу и вышла за него замуж, — объяснила Беатрис. — Представляешь? В двадцать лет стать домохозяйкой и забыть о карьере.
— Довольно старомодный подход, — заметил я.
— Именно! — оживилась она. — Я не против семьи и детей, но сначала хочу чего-то добиться в жизни. Получить образование, поработать, найти себя.
— Правильная позиция, — согласился я. — Семья подождет, а молодость проходит быстро.
Мы дошли до небольшого парка рядом с университетом. Несколько скамеек, фонтан в центре, аккуратно подстриженные кусты. Место было почти пустым — лишь пожилая женщина кормила голубей у фонтана.
— Присядем? — предложила Беатрис.
Мы устроились на скамейке, наблюдая за играющими в фонтане струями воды. Беатрис сидела довольно близко, и я чувствовал легкий аромат ее духов — что-то цветочное, ненавязчивое.
— Знаешь, — сказала она после паузы, — мне кажется, мы могли бы стать хорошими друзьями.
— Только друзьями? — рискнул спросить я.
Беатрис повернулась и посмотрела мне в глаза:
— Посмотрим, — улыбнулась она. — Пока мы только знакомимся.
— Справедливо, — согласился я. — Но знакомство проходит удачно.
— Определенно, — кивнула она. — Слушай, а что ты планируешь делать дальше? Я имею в виду, не в жизни вообще, а сегодня вечером?
— Никаких особых планов, — ответил я. — А что?
— Хочешь сходить в кино? — предложила Беатрис. — В «Риджент» показывают «Форрест Гамп». Говорят, очень хороший фильм.
Предложение было заманчивым, но у меня были другие планы на вечер. Нужно было проанализировать вчерашний неудачный выход и подготовиться к следующему.
— С удовольствием, — ответил я, — но сегодня, к сожалению, не могу. Обещал тете Мэй помочь с домашними делами.
— Понятно, — в голосе Беатрис послышалось легкое разочарование. — Может, в другой раз?
— Обязательно, — заверил я. — Как насчет следующей недели?
— Договорились, — улыбнулась она. — Тогда я пойду домой. Маме обещала помочь с ужином.
Мы поднялись со скамейки и медленно направились к остановке автобуса. Солнце уже садилось, окрашивая небо в оранжево-розовые тона. Уличные фонари начинали зажигаться, готовясь к вечеру.
— Спасибо за отличный день, — сказала Беатрис, когда подошел ее автобус. — Было очень приятно познакомиться поближе.
— Взаимно, — ответил я. — Увидимся в понедельник в лаборатории?
— Увидимся, — кивнула она, поднимаясь в автобус. — Пока, Питер!
Я помахал ей рукой и остался ждать свой автобус. День прошел неожиданно хорошо. Беатрис оказалась интересным человеком, и между нами определенно была взаимная симпатия. Но сейчас у меня были более важные дела — подготовка к ночному патрулю.