— Минимальная, — ответил я. — Препарат уже прошел предварительные испытания.
Это была правда — я испытал его на себе. Хотя эффект на обычных людей мог быть непредсказуемым.
Первым согласился старший — худощавый мужчина лет пятидесяти с заросшим седой щетиной лицом. Остальные последовали его примеру — перспектива легких денег перевешивала осторожность.
Я достал шприц и первую ампулу с мутагеном. Зеленоватая жидкость выглядела вполне безобидно — как обычное лекарство.
— Кто первый? — спросил я.
Старший протянул руку. Укол в вену прошел без проблем — мужчина даже не поморщился. Видимо, привык к инъекциям.
Эффект начал проявляться через несколько минут. Сначала пациент просто выпрямился, словно почувствовав прилив сил. Затем его глаза стали более ясными, движения — более координированными.
— Как самочувствие? — спросил я.
— Хорошо, — ответил мужчина, и в его голосе появились новые нотки. — Очень хорошо. Голова ясная, тело... сильное.
Остальные трое посмотрели на товарища с интересом. Перемены были заметны невооруженным глазом — человек словно помолодел на десять лет.
— Мне тоже, — потребовал второй.
Я сделал инъекции всем четверым, внимательно наблюдая за реакциями. Препарат действовал быстро и эффективно — алкогольное опьянение исчезло, координация улучшилась, в глазах появился осмысленный блеск.
Но самое главное — они смотрели на меня с явным уважением и готовностью подчиняться. Феромоны альфа-доминирования работали безупречно.
— Как вы себя чувствуете? — спросил я.
— Отлично, босс, — ответил старший, и обращение "босс" прозвучало естественно. — Что дальше?
— Пока ничего, — сказал я. — Просто ждите. Препарат будет действовать несколько часов.
Я нашел еще две группы подопытных — троих наркоманов у заброшенного склада и пятерых мелких воришек, деливших добычу за контейнерами. Всего получилось двенадцать человек — достаточно для оценки эффективности мутагена.
Результаты превзошли ожидания. Все подопытные продемонстрировали улучшение физических и ментальных способностей, а главное — безоговорочно признали мой авторитет. Они готовы были выполнять любые приказы без вопросов.
Но примерно через час начались побочные эффекты. Сначала у одного из наркоманов покраснели глаза и начала чесаться кожа. Затем у старшего бомжа появились странные пятна на руках — темные, словно синяки, но геометрически правильной формы.
— Что происходит? — забеспокоился я.
— Не знаю, босс, — ответил старший, почесывая руку. — Но не больно. Просто... странно.
Пятна продолжали разрастаться, покрывая руки, шею, лицо. Постепенно стало ясно, что это не синяки, а новые участки кожи — более темные, с характерным узором.
У других подопытных начались аналогичные изменения. Кто-то чесался, у кого-то менялся цвет кожи, у некоторых даже изменялись пропорции тела — руки становились длиннее, пальцы тоньше.
— Босс, — обратился ко мне один из воришек, — у меня глаза болят.
Я посмотрел на него и ужаснулся. Его глаза увеличивались в размерах и темнели, приобретая характерный блеск фасеточных глаз насекомых.
Мутация прогрессировала быстрее, чем я ожидал. Мой организм, видимо, адаптировался к паучьим изменениям постепенно, но обычные люди не имели такой защиты. Их тела принимали генетические модификации буквально, превращаясь в то, что было заложено в мутагене.
Через два часа от людей остались только воспоминания. Двенадцать огромных пауков размером с крупную собаку ползали по докам, повинуясь моим феромонам. Их глаза сохранили следы человеческого разума, но тела окончательно трансформировались.
— Черт, — пробормотал я, наблюдая за результатами эксперимента.
С одной стороны, мутаген сработал — подопытные остались под моим контролем и получили значительные физические улучшения. Паучьи способности к лазанию по вертикальным поверхностям, производству паутины, ядовитые укусы — все это могло быть полезно.
С другой стороны, они больше не были людьми. Полная трансформация означала, что формула требует серьезной корректировки. Нужно найти способ остановить мутацию на промежуточной стадии, сохранив человеческий облик.
Один из пауков — бывший старший бомж — подполз ко мне и издал звук, похожий на урчание. В его глазах читались попытки что-то сказать, но речевой аппарат уже не работал.
— Я понимаю, — сказал я, протянув руку. — Все будет хорошо.
Паук осторожно коснулся моей ладони одной из лап. Контакт установился — через феромоны я чувствовал его эмоции и мог передавать простые команды.
Остальные одиннадцать пауков окружили нас, ожидая указаний. Их инстинкты были смесью человеческих воспоминаний и паучьих программ поведения. Опасные, но полностью подконтрольные создания.
Проблема заключалась в том, что делать с ними дальше. Оставить на доках было рискованно — утром их могли обнаружить, что привело бы к панике и расследованию. Убить — жестоко и неэтично, несмотря на произошедшие изменения.
Решение пришло само собой. Заброшенные тоннели метро под доками — идеальное место для временного размещения. Темно, изолированно, множество укромных уголков. Пауки смогут там обустроиться, а я получу время для совершенствования формулы.
Используя феромоны, я повел свою новую "стаю" к входу в тоннели. Двенадцать огромных пауков бесшумно следовали за мной, повинуясь инстинктивному подчинению альфе.
Старые тоннели были заброшены еще в восьмидесятые годы, когда изменили схему метро. Теперь здесь царили тьма и запустение — никто не заходил сюда годами. Идеальное убежище для моих созданий.
— Обустраивайтесь здесь, — приказал я, используя комбинацию феромонов и жестов. — Охотьтесь на крыс, плетите паутину, но не показывайтесь людям.
Пауки разошлись по тоннелю, начиная обустройство нового жилища. Их инстинкты подсказывали, как строить убежища и ловушки. Вскоре тоннель превратится в лабиринт паутины.
Покидая подземелье, я анализировал результаты ночного эксперимента. Формула работала, но требовала существенных изменений. Нужно найти способ остановить трансформацию на ранней стадии, сохранив человеческий облик при получении паучьих способностей.
Возможно, проблема была в концентрации активных веществ. Или в отсутствии стабилизирующих компонентов. А может, человеческий организм просто не готов к таким радикальным изменениям без предварительной подготовки.
Возвращаясь домой в предрассветных сумерках, я составлял план дальнейших исследований. Нужно более детально изучить свою собственную мутацию, понять механизмы, которые позволили мне сохранить человеческий облик. Возможно, ключ в постепенности изменений или в особенностях моего генома.
Также стоило подумать о практическом применении созданных пауков. Двенадцать преданных существ с сверхчеловеческими способностями могли стать серьезным козырем в противостоянии с Фиском. Если удастся обучить их сложным задачам...
Забравшись в свою комнату через окно, я аккуратно спрятал оставшиеся образцы мутагена. Первый эксперимент показал как возможности, так и ограничения технологии. Следующая попытка должна быть более осторожной и продуманной.
Засыпая на рассвете, я думал о будущем. Способность создавать контролируемых мутантов открывала огромные возможности. Но ответственность за созданных существ лежала на мне. Они доверились мне как своему создателю и альфе.
Завтра снова будет обычный школьный день, работа в лаборатории, социальная жизнь Питера Паркера. Но теперь в подземельях города скрывались мои творения — первые шаги к созданию армии союзников в борьбе против зла.
Формула нуждалась в совершенствовании, но принцип был доказан. Я мог создавать существ, преданных мне до смерти. Оставалось только научиться делать их более... человечными.
Утром я проснулся с ощущением, словно меня переехал грузовик. Ночной эксперимент отнял много сил — как физических, так и эмоциональных. Создание двенадцати пауков-мутантов было успехом с научной точки зрения, но оставило тяжелый осадок в душе. Эти люди доверились мне, а я превратил их в монстров.
Взглянув на будильник, я понял, что проспал — уже половина восьмого, а обычно вставал в семь. Паучий метаболизм требовал больше отдыха после ночных экспериментов с мутагенами.
Запах жареного бекона и свежесваренного кофе наполнял квартиру, создавая атмосферу обычного утра. Мэй, как всегда, встала рано и готовила завтрак. После вчерашних событий эта простая домашняя рутина казалась особенно ценной.
— Доброе утро, соня, — поприветствовала меня Мэй, когда я появился на кухне в домашней одежде. — Плохо спал? Выглядишь усталым.
— Да, ворочался всю ночь, — ответил я, что было правдой, хотя и не полной. — Много думал об учебе, планах на будущее.
Мэй внимательно посмотрела на меня, и я почувствовал, как ее заботливый взгляд изучает мое лицо. Она всегда умела читать мое настроение, даже когда я пытался скрыть проблемы.
— Что-то конкретное беспокоит? — мягко спросила она, накладывая яичницу с беконом на тарелки. — Ты можешь рассказать мне о чем угодно, дорогой.
— Просто... сложный период, — ответил я, садясь за стол. — Старший класс, планы поступления, работа в лаборатории. Иногда кажется, что на плечи ложится слишком много ответственности.
Это тоже была правда, пусть и не вся. Ответственность действительно давила — за собственную двойную жизнь, за созданных мутантов, за решения, которые приходилось принимать каждый день.
— Питер, — сказала Мэй, наливая кофе в наши любимые кружки, — ты слишком серьезно относишься ко всему. Конечно, важно думать о будущем, но не забывай жить сегодняшним днем.
— Легко сказать, — вздохнул я, отрезая кусочек бекона. — А что, если мои решения повлияют не только на меня, но и на других людей?
Мэй села напротив и накрыла мою руку своей.
— Дорогой, ты всегда был ответственным мальчиком. Даже слишком ответственным для своего возраста. Но помни — нельзя нести весь мир на своих плечах.