Если бы она только знала, насколько буквально эти слова относились к моей ситуации. Паучьи способности действительно делали меня ответственным за защиту города, за жизни невинных людей. А теперь еще и за судьбы созданных мной существ.
— Тетя Мэй, — начал я осторожно, — а что бы ты сделала, если бы у тебя была возможность помочь людям, но это требовало бы... спорных методов?
— Что ты имеешь в виду? — с любопытством спросила она.
— Ну, например, использовать не совсем честные способы для достижения благородной цели. Или рисковать причинить вред нескольким людям ради спасения многих.
Мэй задумалась, медленно помешивая кофе.
— Это очень сложный вопрос, Питер. Твой дядя Бен всегда говорил, что с большой силой приходит большая ответственность. Но он также учил, что цель не всегда оправдывает средства.
Упоминание дяди Бена и его любимой фразы о силе и ответственности ударило прямо в сердце. Если бы он знал, какую силу я получил и как ее использую...
— Но иногда приходится делать трудные выборы, — продолжила Мэй. — Главное — всегда помнить о том, кто ты есть, и не терять человечность ради достижения цели.
Человечность. Именно это я потерял прошлой ночью, превратив двенадцать людей в пауков. Да, они были маргиналами, да, их жизни и так были разрушены. Но у меня не было права отнимать у них человеческий облик.
— А если ошибки уже совершены? — тихо спросил я. — Если действия, задуманные как помощь, причинили вред?
— Тогда нужно извлечь уроки и постараться исправить последствия, — ответила Мэй. — Мы все делаем ошибки, дорогой. Важно не повторять их и быть готовым нести ответственность за свои поступки.
Я кивнул, допивая кофе. Мэй была права — нужно было найти способ исправить последствия ночного эксперимента. Возможно, создать антидот, который вернет мутантам человеческий облик. Или хотя бы обеспечить им достойное существование в новом состоянии.
— Спасибо, тетя Мэй, — сказал я искренне. — Ты всегда знаешь, что сказать.
— Для этого и нужна семья, — улыбнулась она. — Чтобы поддерживать друг друга в трудные моменты.
Мы закончили завтрак в комфортной тишине. Обычная домашняя сцена — завтрак на кухне, утренние новости по радио, планы на день. Но под этой нормальностью скрывались тайны, которые я не мог разделить даже с самым близким человеком.
— Кстати, — сказала Мэй, убирая посуду, — вчера звонила миссис Паттерсон из соседнего дома. Говорит, что ночью видела какие-то странные тени возле старых доков. Наверное, бомжи шалят.
Мое сердце пропустило удар. Неужели кто-то заметил мутантов?
— Что именно она видела? — постарался равнодушно спросить я.
— Большие темные фигуры, которые быстро двигались в темноте, — ответила Мэй. — Она подумала, что это собаки или что-то в этом роде. Но размеры показались ей подозрительными.
— Возможно, действительно собаки, — предположил я. — Или кошки. В темноте размеры легко преувеличить.
— Наверное, ты прав, — согласилась Мэй. — Но все же будь осторожен, если окажешься в тех краях. Район у доков не самый безопасный.
— Обязательно буду осторожен, — пообещал я.
Собираясь в школу, я думал о словах миссис Паттерсон. Если соседи начали замечать странную активность возле доков, значит, мои мутанты были недостаточно осторожны. Нужно будет навестить их и дать более четкие инструкции о скрытности.
Также предстояло решить, что делать с предложением Фиска. Игнорировать его было опасно, но и соглашаться на сотрудничество тоже. Возможно, стоило попросить время на размышления, чтобы выработать стратегию.
— Хорошего дня в школе, дорогой, — пожелала Мэй, обнимая меня на прощание. — И помни — что бы ни происходило, я всегда буду тебя любить и поддерживать.
— Я тоже тебя люблю, тетя Мэй, — ответил я, крепко обнимая ее в ответ.
Выходя из дома, я почувствовал, как груз ответственности снова ложится на плечи. Двойная жизнь становилась все сложнее — приходилось балансировать между ролью обычного старшеклассника и тайного создателя мутантов.
Но разговор с Мэй дал мне важное понимание. Какими бы ни были мои способности и планы, главное — не потерять человечность. Созданные мной пауки уже заплатили за мои амбиции потерей человеческого облика. Нельзя допустить, чтобы и другие пострадали от моих экспериментов.
Сегодня предстояло многое обдумать и спланировать. В школе нужно было поддерживать образ обычного ученика, в лаборатории — продолжать работу над совершенствованием формулы мутагена, а вечером — проверить состояние своих созданий в тоннелях.
Но сначала — обычный школьный день. Уроки, друзья, футбольная команда. Простые радости нормальной жизни, которые становились все более ценными на фоне усложняющейся двойной реальности.
День в школе прошел в привычной рутине — уроки, переменки с Гарри и Флэшем, обед в кафетерии. Я старался сосредоточиться на обычных делах Питера Паркера, но мысли постоянно возвращались к событиям прошлой ночи. Двенадцать созданных мной пауков-мутантов скрывались в заброшенных тоннелях, а формула требовала серьезных доработок.
На уроке химии мистер Дэвис рассказывал о стабилизирующих агентах в органических соединениях, и я внимательно слушал, делая заметки. Возможно, именно в этом была проблема моего мутагена — недостаток стабилизаторов, которые могли бы остановить трансформацию на промежуточной стадии.
— Мистер Паркер, — обратился ко мне учитель, — можете объяснить, как хелатирующие агенты влияют на стабильность белковых комплексов?
— Хелатирующие агенты связывают ионы металлов, предотвращая их участие в нежелательных реакциях, — ответил я. — Это может остановить денатурацию белков и сохранить их активную конформацию.
— Отлично, — одобрил Дэвис. — А в каких случаях это особенно важно?
— При работе с ферментами или другими биологически активными молекулами, которые чувствительны к присутствию металлов, — продолжил я, мысленно применяя эти знания к своим экспериментам.
После уроков я направился к зданию университета. Договорился встретиться с Трис возле библиотеки — она обещала помочь с одним сложным вопросом по органической химии. Формально это касалось школьного проекта, но на самом деле мне нужны были ее знания для совершенствования мутагена.
Трис уже ждала у входа в библиотеку, читая учебник по биохимии. Сегодня она выглядела гораздо лучше, чем накануне — румянец вернулся на щеки, глаза были ясными и живыми. Видимо, вчерашний вечер действительно помог ей расслабиться.
— Привет, Питер! — поприветствовала она с искренней улыбкой. — Как дела в школе?
— Обычная рутина, — ответил я, подходя ближе. — А как ты себя чувствуешь? Головные боли прошли?
— Намного лучше, — кивнула Трис. — Кажется, мне просто нужно было отвлечься от проблем. Спасибо за вчерашний вечер.
— Не стоит благодарности, — улыбнулся я. — Готова помочь с моим химическим вопросом?
— Конечно, — согласилась она. — Пойдем в библиотеку, там тише и есть доступ к справочникам.
Мы прошли в читальный зал и заняли столик в дальнем углу, где можно было говорить, не мешая другим. Трис достала свои конспекты и учебники, а я — блокнот с заранее подготовленными вопросами.
— Итак, — начал я, — меня интересует стабилизация белковых комплексов при их модификации. Скажем, если добавить к природному белку синтетические фрагменты, как предотвратить его денатурацию?
Трис заинтересованно подняла бровь:
— Сложная задача. Зависит от типа белка и модификаций. А это для какого проекта?
— Исследую возможности создания улучшенных ферментов для медицинских целей, — ответил я, что было близко к истине. — Например, ферментов, которые могли бы ускорить регенерацию тканей.
— Интересно, — кивнула Трис. — В таком случае ключевой вопрос — сохранение активного центра фермента при добавлении новых функциональных групп.
Она открыла учебник на разделе о белковой химии и начала объяснять:
— Во-первых, нужны буферные системы, которые поддерживают оптимальный pH. Во-вторых, криопротекторы — вещества, защищающие белки от повреждений при заморозке-разморозке.
— А что насчет хелатирующих агентов? — спросил я, вспоминая урок химии.
— Да, ЭДТА или другие хелаторы обязательны, — согласилась Трис. — Они связывают ионы металлов, которые могут катализировать окисление и денатурацию.
Она сделала несколько набросков молекулярных структур в моем блокноте, объясняя механизмы стабилизации.
— Также важны антиоксиданты — аскорбиновая кислота, токоферол. И восстанавливающие агенты типа дитиотреитола для сохранения дисульфидных связей.
— А если белок сам по себе нестабилен? — продолжил я. — Можно ли как-то укрепить его структуру?
— Можно попробовать кросс-линкеры, — задумчиво ответила Трис. — Глутаральдегид, формальдегид. Они создают дополнительные ковалентные связи между аминокислотными остатками.
— Но это же может изменить активность белка? — заметил я.
— Верно, поэтому нужны мягкие условия и низкие концентрации, — кивнула она. — Или обратимые кросс-линкеры, которые можно удалить после стабилизации структуры.
Мы проработали вопрос почти час. Трис оказалась отличным преподавателем — объясняла сложные концепции простыми словами, приводила практические примеры. Ее знания были именно тем, что мне нужно для совершенствования мутагена.
— Знаешь, — сказала она, закрывая учебник, — ты задаешь очень продвинутые вопросы для школьника. Эти темы обычно изучают на старших курсах университета.
— Просто интересуюсь наукой, — ответил я. — К тому же, работа в лаборатории дает доступ к специальной литературе.
— В любом случае, впечатляет, — улыбнулась Трис. — У тебя определенно есть талант к биохимии.
— Спасибо, — ответил я искренне. — И спасибо за помощь. Ты отличный учитель.
— Всегда рада помочь, — сказала она, и в ее голосе слышались теплые нотки.
Мы собрали книги и вышли из библиотеки. День клонился к вечеру, солнце садилось, окрашивая небо в оранжево-розовые тона. Кампус постепенно пустел — большинство студентов разошлись по домам или в общежития.