Раньше я не мог получить доступ к этим ресурсам. Но Ящер мог.
Я встал и подошёл к окну. Солнце садилось, начинались сумерки. Идеальное время для охоты.
*Нет*, поправил я себя. *Для спасения дочери.*
Рептильная часть сознания шептала о других вещах. О том, чтобы найти Питера и показать ему, что произошло. О том, чтобы потребовать объяснений за неудачу с лечением.
*Если ничего не получится*, подумал я, *то убить его и позаботиться о Трисс самому.*
Человеческая часть ужаснулась этой мысли. Питер был хорошим мальчиком, он пытался помочь. Он не виноват в том, что случилось.
Но рептильный разум был проще и жестче. Для него важны были только результаты. А результата не было — Беатрис всё ещё находилась в коме.
Значит, кто-то должен был заплатить.
Я вышел из дома через заднюю дверь, чтобы соседи не увидели. В темноте мою трансформацию было труднее заметить.
Первая цель — лаборатория Колумбийского университета. Там хранился препарат NZT-48, экспериментальный стимулятор нейронной активности. В малых дозах он мог помочь пробудить пациента из комы.
Я двигался по крышам, используя новые способности. Мощные ноги позволяли прыгать на расстояния, недоступные человеку. Когти давали отличное сцепление с любой поверхностью.
Университетский кампус был почти пуст в это время суток. Только охранники патрулировали территорию, да несколько студентов сидели в библиотеке.
Лаборатория находилась на четвёртом этаже биологического корпуса. Окна были заперты, но это не проблема для когтей, способных резать сталь.
Я бесшумно проник внутрь и направился к холодильной камере, где хранились экспериментальные препараты. Система сигнализации сработала, но к тому времени я уже взял что нужно и исчез.
Вторая цель — склад фармацевтической компании "Пфайзер". Там хранились опытные образцы нового антидепрессанта, который в больших дозах мог стимулировать активность мозга.
Третья цель — секретная лаборатория в подвале больницы "Маунт-Синай". Правительственные эксперименты по изучению сознания. Препараты, о которых общественность не знала.
К полуночи у меня был полный набор веществ, необходимых для создания коктейля, способного пробудить Беатрис из комы.
Но сначала нужно было их правильно смешать и протестировать.
Я вернулся домой и спустился в лабораторию. Человеческие знания доктора Коннорса всё ещё были доступны моему изменённому сознанию. Более того, они стали острее, яснее.
Рептильный мозг был проще человеческого, но также более сфокусированным. Никаких сомнений, никаких эмоциональных препятствий. Только холодная логика и расчёт.
Я начал работу над формулой пробуждения.
Комбинация NZT-48 с экспериментальным антидепрессантом давала мощный стимулирующий эффект. Добавление нейропептидов из правительственной лаборатории усиливало воздействие на кору головного мозга.
Через три часа работы формула была готова.
Прозрачная жидкость в пробирке могла стать спасением для Беатрис. Или убить её, если дозировка была неправильной.
Но риск был оправданным. В коме она медленно умирала. А этот препарат давал шанс.
Я взял готовую формулу и направился к выходу. Пора было навестить дочь.
И заодно поговорить с Питером Паркером.
Рептильная часть сознания с нетерпением ждала этой встречи. Если мальчик не сможет объяснить свои неудачи...
*Убить его и позаботиться о Трисс*, — последняя мысль прозвучала в голове, когда я выходил в ночь.
Добравшись до дома Коннорсов, я сразу понял, что что-то не так. Входная дверь была приоткрыта, а из щели пробивался странный зеленоватый свет. Паучий инстинкт взвыл предупреждением, но я всё равно вошёл внутрь.
Дом встретил меня мёртвой тишиной. В гостиной всё выглядело нормально, но в воздухе висел странный запах — смесь химикатов и чего-то животного, дикого.
— Доктор Коннорс? — позвал я, но ответа не последовало.
Я прошёл через дом, проверяя комнату за комнатой. Кухня, гостиная, спальня — везде порядок. Но когда я спустился в подвал, где Коннорс оборудовал домашнюю лабораторию, картина кардинально изменилась.
Лаборатория была разгромлена. Не так, как будто здесь искали что-то конкретное, а словно здесь бушевал ураган. Столы перевёрнуты, оборудование разбито, стеклянные колбы валялись осколками по всему полу.
На одной из стен виднелись глубокие царапины — четыре параллельные борозды, словно кто-то провёл по штукатурке гигантскими когтями. А рядом с разбитым микроскопом лежала пустая пробирка с остатками зелёной жидкости.
Сыворотка регенерации Коннорса.
Я поднял пробирку и понюхал. Едкий, химический запах с примесью чего-то органического. То же самое вещество, которое Коннорс показывал мне в больнице, говоря о восстановлении утраченной руки.
На полу валялся лист бумаги с записями, исписанный почерком доктора. Я поднял его и прочитал:
*"Эксперимент завершён. Регенерация прошла успешно — конечность полностью восстановлена. Побочные эффекты значительнее ожидаемых: полная трансформация тела, изменение когнитивных функций, усиление агрессивности.*
*Человеческое сознание сохраняется, но борется с рептильными инстинктами. Необходимо найти способ пробудить Беатрис. Если традиционная медицина бессильна, применю альтернативные методы.*
*Питер не справился. Его препарат не смог защитить дочь от токсина. Возможно, он не тот, за кого себя выдаёт. Требуются объяснения."*
Запись обрывалась на полуслове, а дальше шла кровь. Не человеческая кровь — слишком тёмная, почти чёрная.
Я опустил записку и оглядел разгром ещё раз. Картина становилась ясной. Коннорс всё-таки решился на эксперимент с сывороткой регенерации. Но что-то пошло не так — вместо простого восстановления руки произошла полная мутация.
Доктор Коннорс больше не существовал. Теперь был только Ящер.
И он направлялся к Трис.
Я бросился вверх по лестнице, выскочил из дома и сел в машину. До клиники Озкорп — двадцать минут езды в обычное время. Но сейчас было далеко за полночь, дороги пустые. Я мог добраться за десять минут, если буду нарушать все правила.
Машина взревела, и я помчался по ночным улицам Нью-Йорка, на каждом повороте представляя, что может происходить в клинике. Ящер был сильнее и опаснее любого человека. Охрана клиники не сможет его остановить.
А Трис... Трис беззащитна, находится в коме, даже не может позвать на помощь.
Я нажал на газ сильнее.
Клиника Озкорп возвышалась перед мной, освещённая ночными огнями. С виду всё выглядело спокойно — никаких признаков вторжения, никакой суеты. Может быть, я опоздал? Или, наоборот, приехал раньше времени?
Я оставил машину на парковке и направился к главному входу. Охранник за стойкой выглядел расслабленным, читал газету.
— Добрый вечер, — поприветствовал я его. — Пришёл навестить пациентку в палате 237.
— В это время? — удивился охранник. — Посещения закончились в девять.
— Экстренная ситуация. Я работаю с доктором Строммом над лечением этой пациентки.
Охранник нехотя кивнул и сделал отметку в журнале:
— Лифт в конце коридора. Но долго не задерживайтесь.
Я поднялся на второй этаж, где находилась палата Трис. Коридор был пуст, только приглушённое гудение медицинского оборудования нарушало тишину.
Подойдя к палате 237, я заглянул в окошко в двери.
И похолодел.
Рядом с кроватью Трис стояло существо из кошмаров. Больше двух метров ростом, покрытое зелёной чешуёй, с мощными руками, заканчивающимися когтями. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками сосредоточенно изучали содержимое шприца в его руке.
Ящер. Доктор Коннорс превратился в настоящего монстра.
Но в его движениях всё ещё читалась осторожность врача. Он проверял дозировку, изучал реакцию организма на капельнице, вёл себя как медик, а не как хищник.
Пока что.
Я осторожно приоткрыл дверь, стараясь не производить звуков. Нужно было остановить его, но как? В этом облике Коннорс был намного сильнее меня.
Ящер наклонился над спящей Трис и ввёл иглу в её вену. Прозрачная жидкость из шприца медленно поступала в кровоток.
— Проснись, моя девочка, — прошептал он хриплым голосом. — Папа нашёл способ тебя разбудить.
Голос был едва узнаваемым — низким, гортанным, но в нём всё ещё звучали интонации доктора Коннорса. Человек боролся с монстром внутри изменённого тела.
Эффект препарата проявился быстро. Мониторы начали подавать сигналы — пульс Трис участился, мозговая активность резко возросла. Она начала шевелиться под одеялом.
— Работает, — удовлетворённо прорычал Ящер. — Наконец-то работает.
Трис открыла глаза.
Сначала она выглядела дезориентированной, не понимая, где находится. Потом её взгляд сфокусировался на фигуре рядом с кроватью.
И она увидела Ящера.
Крик, который вырвался из её горла, мог разбудить весь этаж. Крик ужаса, первобытного страха перед чудовищем из кошмаров.
— Трис, не бойся, — попытался успокоить её Ящер, протягивая когтистую лапу. — Это я, твой отец...
Но Трис уже не слушала. Она рванулась с кровати, выдернув капельницы и датчики мониторов. Больничная рубашка развевалась за ней, как призрачный плащ.
— Не трогай меня! — закричала она, отшатываясь к стене. — Не подходи!
— Беатрис, я спас тебя... — Ящер сделал шаг к ней, и его голос стал более угрожающим. — Я стал монстром ради тебя...
Трис увидела открытую дверь и бросилась к выходу. Ящер попытался её остановить, но она увернулась от его когтей и выбежала в коридор.
— Помогите! — кричала она, бегая по коридору. — Монстр! Здесь монстр!
Я вышел из укрытия и перехватил её у лифта:
— Трис! Это я, Питер!
Она обернулась, и я увидел в её глазах такой ужас, что сердце сжалось. Лицо было бледным, руки дрожали.
— Питер... — прошептала она. — Там... там что-то ужасное...
— Я знаю. Всё будет хорошо.
Из палаты вышел Ящер. Увидев меня, он остановился и медленно выпрямился во весь рост.