Конорс сел на край стола, явно заинтригованный.
— Впечатляет, — сказал он медленно. — Немногие мои коллеги знакомы с той работой. Где вы её нашли?
— В архивах медицинского университета, — соврал я. — Иногда хожу в их библиотеку. Там открытый доступ к научным базам данных.
— И что вы думаете о перспективах применения этих исследований? — спросил Конорс, скрестив руки на груди.
Я задумался, выбирая слова. Нужно было показать знания, но не слишком глубокие, чтобы не вызвать подозрений.
— Мне кажется, ключевая проблема в том, что мы пытаемся воспроизвести процессы, которые работают у низших позвоночных, в организме млекопитающих, — начал я. — У ящериц и амфибий совершенно другая организация нервной системы и гормональный фон.
— Верное замечание, — кивнул Конорс. — Продолжайте.
— Возможно, стоит искать не прямые аналогии, а универсальные механизмы, — продолжил я. — Например, изучить, как активируются гены регенерации у разных видов, и найти общие триггеры.
Глаза Конорса загорелись интересом.
— Интересная мысль, — сказал он. — А как, по-вашему, можно было бы протестировать такую гипотезу?
— Сравнительная геномика, — ответил я без колебаний. — Секвенирование генома видов с высокой способностью к регенерации и поиск консервативных последовательностей. Затем попытка активировать эти же гены у млекопитающих.
— Вы говорите как настоящий исследователь, — улыбнулся Конорс. — А что вас заинтересовало в этой области?
Я помедлил с ответом. Нельзя было рассказать правду о своих способностях, но можно было дать правдоподобное объяснение.
— Мой дядя потерял ногу в аварии, — сказал я тихо. — Видел, как он страдал. Подумал, что наука могла бы ему помочь.
Лицо Конорса посерьёзнело. Он посмотрел на свою правую руку в перчатке.
— Понимаю, — сказал он. — У меня тоже есть... личная заинтересованность в этой теме.
Наступила пауза. Я видел, как в его глазах борются разные эмоции — надежда, боль, решимость.
— Скажите, мистер Паркер, — наконец спросил он, — а вы рассматриваете карьеру в науке?
— Думаю об этом, — честно ответил я. — Но пока не решил окончательно.
— Если серьёзно интересуетесь регенеративной биологией, могу предложить вам поработать в моей лаборатории, — неожиданно сказал Конорс. — Конечно, сначала простые задачи — подготовка препаратов, ведение документации. Но это даст представление о настоящей научной работе.
Я почувствовал, как сердце забилось быстрее. Лаборатория Конорса — это же золотое дно информации! Там я смогу изучить его исследования изнутри, понять, к чему он идёт, возможно, даже предотвратить его превращение в Ящера.
— Это было бы здорово, — сказал я, стараясь не показать слишком большого энтузиазма. — Но у меня нет опыта лабораторной работы.
— Опыт приходит с практикой, — отмахнулся Конорс. — Главное — искренний интерес и готовность учиться. А это у вас есть.
— Когда можно начать? — спросил я.
— После уроков сегодня, если хотите, — предложил он. — Покажу лабораторию, расскажу о текущих проектах. Если понравится — можем обсудить постоянное сотрудничество.
— Отлично, — согласился я. — Где находится ваша лаборатория?
— В университете, биологический факультет, четвёртый этаж, — ответил Конорс, записывая адрес на листке. — Приходите часов в пять. И... мистер Паркер?
— Да?
— Спасибо за интересный разговор, — он улыбнулся. — Редко встречаю школьников, которые действительно понимают науку.
— Спасибо вам за возможность, — ответил я, пряча листок в карман.
Выходя из класса, я думал о том, какой удачный поворот событий. Попасть в лабораторию Конорса — это шанс не только изучить его работу, но и, возможно, направить её в нужное русло. Если мне удастся помочь ему найти безопасный способ решения проблемы регенерации, возможно, трагедии с Ящером удастся избежать.
После разговора с Конорсом я направился к своему шкафчику, чтобы взять книги для следующего урока. В коридоре была обычная перемена — ученики толпились у окон, обсуждали домашние задания, кто-то спешил в столовую. Я шёл, размышляя о предстоящем визите в лабораторию, когда услышал знакомый голос.
— Эй, Паркер!
Обернувшись, я увидел Флэша, который направлялся ко мне. Он выглядел несколько неуверенно, словно не знал, как начать разговор.
— Привет, Флэш, — поприветствовал я его. — Что-то случилось?
— Да нет, всё нормально, — он остановился рядом со мной. — Просто хотел ещё раз поблагодарить за урок. И спросить... ты серьёзно предлагал помочь с теми книгами?
— Конечно, — кивнул я, закрывая шкафчик. — А что, уже решил почитать?
— Ну... да, — Флэш почесал затылок. — Тренер вчера сказал, что если не подтяну результаты, могут исключить из команды. А без спорта у меня вообще нет шансов на стипендию.
Я видел, что для него это действительно важно. За всей его браваде скрывался обычный подросток, который боялся потерять единственное, в чём был хорош.
— Понятно, — сказал я. — А что именно не получается? Техника, выносливость?
— И то, и другое, — вздохнул Флэш. — Но больше всего — концентрация. Во время соревнований начинаю нервничать, сбиваюсь с ритма.
— Классическая проблема, — кивнул я. — Слушай, а ты сейчас свободен? У меня есть время до следующего урока.
— Свободен, — удивился Флэш. — А что?
— Пошли в спортзал, — предложил я. — Покажешь, что именно у тебя не получается. Может, вместе разберёмся.
Флэш удивлённо посмотрел на меня.
— Серьёзно? Ты же... ну, не особо в спорте разбираешься.
— В физиологии разбираюсь, — поправил я. — А спорт — это во многом физиология и психология.
— Хм, — Флэш подумал. — Ладно, попробуем. Только тренер сейчас не на месте, зал свободный.
Мы направились в спортивный зал. По дороге Флэш рассказывал о своих проблемах — как теряет скорость на дистанции, как сбивается дыхание, как мышцы зажимаются от напряжения.
— Видишь ли, — объяснял я, — большинство спортивных проблем начинаются в голове. Тело делает то, что говорит мозг. Если мозг напряжён, то и тело напрягается.
— А как с этим бороться? — спросил Флэш, открывая дверь спортзала.
— Есть несколько техник, — ответил я, входя внутрь. — Но сначала покажи, как ты обычно тренируешься.
Спортзал был пустым — только мы двое и эхо наших голосов. Флэш переоделся в спортивную форму и вышел на беговую дорожку.
— Обычно начинаю с разминки, — сказал он, начиная лёгкую пробежку. — Потом ускорения, работа на технику.
Я наблюдал за его движениями, анализируя биомеханику. Благодаря обострённым чувствам видел мельчайшие детали — как работают мышцы, где возникают зажимы, как меняется дыхание.
— Стоп, — сказал я через пару минут. — Видишь проблему?
— Какую? — Флэш остановился, тяжело дыша.
— Ты дышишь неправильно, — объяснил я. — Слишком часто и поверхностно. Плюс зажимаешь плечи.
— И что с этим делать?
— Для начала научиться правильно дышать, — я подошёл ближе. — Встань прямо, руки на пояс. Дыши животом, а не грудью.
Флэш попробовал выполнить инструкцию, но получалось плохо.
— Не получается, — признался он. — Привык по-другому.
— Нормально, это дело практики, — успокоил я. — Попробуй так: положи одну руку на грудь, другую на живот. При правильном дыхании должна двигаться только нижняя рука.
Мы потратили минут десять на отработку дыхания. Постепенно Флэш начал понимать принцип.
— А теперь попробуй пробежаться с таким дыханием, — предложил я. — Только медленно, сосредоточься на технике, а не на скорости.
Флэш снова вышел на дорожку. На этот раз его движения выглядели более плавными, дыхание стало ровнее.
— Лучше, — прокомментировал я. — Но всё ещё зажимаешь трапециевидные мышцы.
— Какие мышцы? — переспросил он, не замедляя темп.
— Те, что идут от шеи к плечам, — объяснил я. — Попробуй расслабить плечи, пусть руки двигаются свободно.
— Как-то странно, — пробормотал Флэш, но выполнил совет.
— Странно, но эффективно, — заметил я. — Видишь, как изменилась скорость?
Действительно, при том же усилии Флэш стал бежать быстрее. Экономия энергии была заметна даже визуально.
— Круто! — воскликнул он. — А откуда ты это знаешь?
— Читал про биомеханику бега, — ответил я. — Интересная тема. Многие профессиональные тренеры используют видеоанализ для коррекции техники.
Мы поработали ещё полчаса. Я показал Флэшу несколько упражнений для развития правильной техники, объяснил принципы экономичного бега, рассказал о важности ментальной подготовки.
— Знаешь, — сказал Флэш во время отдыха, — ты объясняешь лучше нашего тренера. Он просто орёт "быстрее, выше, сильнее", а ты рассказываешь, почему и как.
— Разные подходы, — пожал плечами я. — Твой тренер, наверное, сам спортсмен был. Они часто делают интуитивно, не задумываясь о механике.
— А ты откуда всё это знаешь? — спросил Флэш, внимательно глядя на меня. — Серьёзно, до этой недели ты казался обычным ботаником.
Я на секунду задумался над ответом. Нужно было что-то правдоподобное.
— Просто много читаю, — сказал я наконец. — И у меня хорошая память. Плюс люблю анализировать, как всё устроено.
— Круто, — кивнул Флэш. — Слушай, а ты не хотел бы стать тренером? У тебя талант к этому.
— Не думал об этом, — честно ответил я. — Но спасибо за комплимент.
Мы собирались заканчивать тренировку, когда в зал вошёл тренер команды — мистер Коач, здоровый мужчина лет пятидесяти с седыми волосами и проницательными глазами.
— Томпсон? — удивился он, увидев нас. — Что ты здесь делаешь? И кто это с тобой?
— Привет, тренер, — поздоровался Флэш. — Это Питер Паркер, мой одноклассник. Мы тренировались.
Коач окинул меня оценивающим взглядом.
— Паркер... не припомню тебя в спортивных секциях.
— Я не занимаюсь спортом профессионально, — ответил я. — Просто помогал Флэшу с техникой бега.
— Техникой? — тренер приподнял бровь. — И что ты можешь знать о технике?