Подскочив с кровати, побежала в ванную. Освежившись и приведя себя в порядок, переоделась и решила срочно выдвигаться в милицейский участок, вызволять на свободу этих дебоширов. Нужно было предупредить родителей. Из кухни слышались голоса. Мамин и чей-то еще. Наверняка, у плиты уже кашеварит.
– Мам, я отлучусь ненадолго, – произнесла при входе в кухню, но замерла, так и не договорив. Мама в этот момент накрывала на стол, за которым восседали две побитые, но улыбчивые морды.
– Сеня, доброе утро, – улыбнулась родительница, заметив мое присутствие. – А я уже хотела тебя будить. Миша говорит, пусть отдохнет.
– Здрасте, – я сложила на груди руки, окинув парней строгим взглядом. Миша улыбался, запихивая в рот большой кусок маминого пирога. Грех вел себя более скоромно, но и он выглядел до жути довольным. И, кстати, вели себя они вполне миролюбиво. Не скажешь, что эти двое еще сегодняшней ночью горели желанием набить друг другу морды.
– Доброе утро, Синичка! Выспалась? – проговорил Грех, отпивая чай. Мама улыбнулась, посмотрев на Геру.
– Миша друга привел. Что же ты не говорила, что у тебя такой приятель серьезный. Миллиционер, – она поставила для меня чашку с чаем.
Я снова посмотрела на этих двоих, до конца не понимая, что здесь вообще происходит. В груди нарастала злость. Я, видите ли, всю ночь без сна мучаюсь, переживаю, места себе не нахожу. А они и в участке то не были?
– Ага. Милиционер, – киваю, ухмыльнувшись. – А что ж у этого милиционера все лицо в синяках?
– Так преступников задерживал. Омон – дело опасное, – хмурится мама, а эти два оболтуса кивают соглашаясь. В этот момент в комнату заходит папа. Поздоровавшись со мной мимоходом, ставит на стол бутылку своего самогона.
– Ну что, ребята, по соточке? – приподнимает в руках бутыль.
– Давай, дядь Жень, – тут же соглашается Миша.
– Жень, ну ты придумал! Парней, уже с утра спаиваешь, – бучит недовольно мама.
– Ну а че. Все крепкие. Мы ж по чуть-чуть.
Но маму папиным «чуть-чуть» не взять.
– Вот работу сделаете, стол накрою, – забрав бутылку, убирает ее в дальний шкаф.
В ответ на мой непонимающий взгляд, папа поясняет.
– Ребята предложили помощь. Сарай хочу разобрать.
Все ясно. Это сговор. Мало того, что сдружились, так еще и к родителям моим подбираются. Шустрые, однако.
– Спасибо за завтрак, но я не голодна, – поднимаюсь из-за стола. – Пойду в комнату, почитаю.
Захлопнув за собой дверь, принялась метаться по комнате. Нет, я, безусловно, рада, что с ребятами все в порядке. И не злюсь на них. Но это довольное выражение их лиц, в то время как я всю ночь места себе не находила! Ух. Устроили мне нервный срыв, а самим хоть бы что! Остановилась у окна. Сарай они помогут разобрать отцу. Спасибо, конечно. Но суть в том, что мне здесь теперь торчать до конца лета, а Грех уедет в город. И мы снова будем на расстоянии. Есть ли смысл все это продолжать?
За спиной открылась дверь. Я не видела, но уже знала, что это он.
– Я смотрю, вы друзьями стали…
Обняла себя за плечи, повернувшись к нему. Грех стоял в паре шагов от меня. Руки в карманах, смотрит на меня из-под хмуро сведенных бровей. Задумался о чем-то.
– Да, нормальный пацан. Я ему объяснил все, Овсянка помочь мне согласился…– улыбнулся Гера.
– Уже Овсянка, – не смогла сдержаться от колкости. Грех кивнул, понимая мой настрой.
– Синичка, выслушай меня, – его руки коснулись моих плеч и в этот момент вся злость и обида куда-то улетучились. Я чувствовала тепло его ладоней, его запах и не могла делать ничего другого, кроме как смотреть в его зеленые глаза.
– В тот день, когда ты видела Светку, меня в городе не было, да я и не знал что она у меня. Мы когда-то были вместе, но уже давно разбежались. Мне пришлось срочно уехать, а предупредить тебя я не мог…
– Ага. Секретное задание особой важности…
– Да ничего секретного, – нахмурился Грех. – Сцепился с бандитскими быками. Один из них Лапу избил, отобрал машину. Вот мы с Питоном по мордам им и надавали. Там началась эта кутерьма, начальник наш узнал. Помог разобраться со всеми, а нам приказал на время исчезнуть, пока не улеглось все. Я говорить тебе не хотел, потому что боялся, что ты не захочешь связываться со мной. Да и накликать беду на тебя не хотел.
Потянулся рукой к моему лицу, провел кончиком пальцев по очертанию скулы. Внутри все задрожало.
– Если я это сделаю, ты ведь не ударишь меня, правда? – прошептал уже будучи на пол пути к моим губам. И тут во мне проснулись демоны.
– Не ударю. Укушу, – проговорила с улыбкой в самые губы парня.
Он отстранился.
– Слишком быстро, понял, не дурак, – поднял вверх ладони и, подмигнув мне, направился к двери. Отворачиваюсь снова к окну, а сама не могу скрыть улыбки. Вдруг чувствую крепкую хватку его рук на своем затылке и не успеваю понять, как оказываюсь прижатой к его телу. Губы Греха накрывают мои, его язык проникает в мой рот. Я пытаюсь оттолкнуть его, но уже спустя пару мгновений сдаюсь, понимая, что сгораю от наслаждения. После стольких дней разлуки оказаться в его крепких руках – это как рай на земле. Голова кругом, низ живота наполняет истомой. Запускаю пальцы в его волосы, сжимаю их слегка, желая быть еще ближе, ощущать его еще сильней. Он отстраняется первым. Мы стоим, уткнувшись лбами друг в друга, пытаясь совладать с рваным дыханием.
– Прости, не мог больше ждать, – шепчет на ухо. Прижимаюсь еще сильней к его груди, понимая, что бороться больше нет ни сил, ни желания. Да и как можно бороться со спецназовцем? У него на каждое твое действие припасен умелый прием.
Глава 14
Есения
– Синичка ты не сгоришь, может мне тебя кремом намазать?
Голос Греха вырвал меня из легкого сна. Опустив по переносице очки, приподнялась на локтях, выглядывая вниз, во двор. Грех смотрел на меня, прислонив ко лбу ладонь. В руках парня была лопата, а на его оголенном загорелом торсе выступали капельки пота. Да, я видела их даже с высоты крыши. Не заметила, как залипла на этом великолепии. И, кажется, мое замешательство не осталось незамеченным.
– Синичка, так не честно, – улыбнулся парень. Миша, услышав наш разговор, отложил в сторону лопату, вытер пот со лба.
– И что нечестно-то? Вы ломаете сарай, как и собирались. Я загораю на крыше, как и собиралась…
– Ну… тебе то все хорошо видно, – он ухмыльнулся и поиграл грудью. Я закатила глаза. Выбражала тот еще. – А мне вот снизу ничегошеньки не видно.
Я опустила глаза. Купальник на мне не был слишком открытым, но сейчас, под столь горячим взглядом Греха мне вдруг захотелось закутаться в полотенце.
– Такова жизнь, Гера. Справедливости нет, старлей, – подмигнула, вытаскивая полотенце из сумочки. Грех повернулся к Мише.
– О, Мишань, моя девчонка даже звание мое выучила!
– Ну так, Есенька умная у нас. Мозг ходячий. Уверен, она про тебя уже все узнала.
Во дворе появилась мама.
– Есень, может, хватит отдыхать? Пойди-ка, мальчикам воды принеси. – проворчала женщина, развешивая на веревках постиранное белье. Я поблагодарила проведение и мамину догадливость. Спасибо, что белья моего здесь не оказалось.
– Теть Марин, – крикнул ей Миша. – Да пусть отдыхает девчонка. Она ж весь год в институте без сна, учебники зубрит. Не гуляет. Вон белая какая, пусть загорает!
– Да к тому же, мы почти справились. – вступается Грех.
Улыбаюсь про себя. Хорошие мальчики.
– Ох, какие вы молодцы! – мама восторженно охает, оглядывая масштабы проделанной работы. – Отца то радикулит совсем замучил. Он потом два дня бы не разогнулся, а вы все так быстро сделали! Как только закончите, руки мыть и за стол, – схватив в руки пустой таз из-под белья, мама направилась домой.
Спустя пару минут папа выглянул во двор.
– Есеня! Тебя к телефону!
Черт. Не дадут расслабиться совсем. Выходные называется…
– Кто?
– Не знаю, из города. Женщина какая-то!
– Это хорошо, что женщина, – подмечает довольно Гера. – Юрий Михайлович, если парень звонить будет, мне давайте.
Папа кивает, демонстрируя Греху поднятый вверх палец. А я снова закатываю глаза. Ну что за первобытный человек? Надев юбку, подхожу к краю крыши, где установлена лестница.
– Тебя поймать, Синичка?
Гера уже тут как тут.
– Доски выноси, не отвлекайся, – кричит ему Миша. Грех подается к нему, эти двое начинают бороться. А я, воспользовавшись отсутствием внимания с их стороны, быстренько ретируюсь с крыши.
– Алло, – прижимаю трубку к уху, осматривая себя в настенном зеркале. Убираю подтеки туши.
– Есения, добрый день! – раздаётся на том конце провода голос Екатерины Семеновны. Вот уж кого не ожидала услышать, так это нашу зав кафедры.
– Здравствуйте.
– Есения, у меня отличные новости! Я нашла место для тебя в клинике! Нужно срочно вернуться в город. Через два дня начинается практика, и ты будешь в числе счастливчиков, кто сможет практиковаться у самого Арферова!
Она говорила так быстро и так восторженно, я едва успевала улавливать смысл ее слов.
– Но, как же парень из заграницы?
Мне все еще не верилось. Происходящее было похоже на чей-то розыгрыш.
– Не знаю, каким чудом, но освободилось еще одно свободное место. В общем, жду тебя завтра на кафедре в два часа дня!
Я положила трубку, но еще несколько минут стояла неподвижно. А потом вышла на улицу, подставив лицо солнцу. Чудо… я хотела впитать это как можно сильней, насладиться им как можно дольше. Справа, чуть вдалеке стоял парень моей мечты. Приехавший ко мне за триста километров просто для того, чтобы объяснится и увидеться. А сейчас он вместе с моим другом разобрал целый сарай подчистую. Просто потому что об этом его попросил мой отец. Только что в мои руки вернулась практика мечты. Мне хотелось запомнить это ощущение. Ощущение абсолютного счастья.
Не заметила, как замечталась. В себя пришла, когда меня прижало к чему-то горячему и твердому.