– Не надо, – я едва не свалилась. Его руки шарили по моему телу.
– Гера!! – я рыдала. Я смотрела в мерзкую рожу отморозка и понимала, что это конец. Я ненавидела его, всех их! Он порвал мое платье, разорвал на мне белье. Я закричала, а он ударил меня по лицу, обозвав шлюхой. Ублюдок схватил меня за волосы и потянул так, чтобы я повернулась к нему спиной. Я пыталась его оттолкнуть, но он так больно скрутил мои руки, что оставалось только рыдать и звать на помощь. Но кого? Геру повели умирать. А меня разорвут на части. Я упала на капот машины, а он придавил меня сверху.
– Да не дергайся ты, с*ка! – прорычал, в то время как я выла белугой.
Вдруг послышался выстрел. А потом еще и еще. В глазах потемнело от понимания того, что они убили его. Насильник застыл, а спустя пару мгновений и вовсе отпустил меня. Я обернулась и замерла от ужаса, с застывшими в глазах слезами. Все что я могла – сползти по холодной поверхности машины. Сердце грозилось в любой момент вырваться из груди. Ну вот и все. Он сделал это.
Глава 17
Гера
Мне никогда еще не было так страшно. Просто, бл*ть, до трясучки. Если эти у*бки что-то с ней сделают, я не прощу себе.
– Копай, – он толкнул меня, швырнув лопату.
Нужно было сосредоточиться. Нужно было соображать как можно быстрей, но всем своим естеством я был там. Слышал ее крики помощи, ее плач. Эти звуки скальпелем по нутру, наружу все внутренности. А когда я услышал, как он ударил ее, – на х*й все клеммы сорвало. Никакого рассудка – голые инстинкты. Взял покрепче лопату, развернувшись, резко саданул г*ндону по голове. Он не ожидал такого, даже ствол поднять не успел. Раздался щелчок снятого предохранителя. Я повернулся – дуло направлено мне в лицо. Секунда. Я замахиваюсь для удара, он спускает курок. Осечка. А вот я попадаю точно в цель. Развернувшись, быстро расправлюсь с двумя другими. Один уходит от удара, наступает на меня. Бесит, с*ка. Просто, нахр*н, ложись… Саданул по голове, тот рухнул камнем, орошая траву кровью. Ломанулся к машине. Перед глазами пелена кровавая, руки от перенапряжения трясет. Не помню ничего. Пришел в себя, когда он лежал на земле подо мной, в луже собственной крови. Только от крика ее в себя пришел. Поднял глаза. Стоит, рваное платье к груди прижимает, плачет. И столько страха в глазах. Никогда не забуду это… Не прощу себе. Подбежал, обнял ее, запах ее вдыхал. Адреналин шкалил, а я никак не мог поверить, что позади все.
Она вцепилась в меня так сильно, что я почувствовал, как вонзились ее ногти в мою кожу. Ее трясло. Она была судорожно напряженной, как струна. Сердце в груди бухало так, что заглушало все вокруг. Я понимал, что нам нужно выбираться отсюда как можно быстрей. Нужно собирать парней, решать, что делать.
– Синичка, посмотри на меня, – попытался заговорить с ней. Ее продолжало трясти. Она закрыла лицо ладонями, зарыдала в голос. Я и сам был готов выть волком от злости и гнева.
– Есень, скажи, что он не тронул тебя…
Я чувствовал себя маленьким и беспомощным мальчиком. Я был рядом, позволив какому то у*бку обидеть ее. С*ка, гребаный мир, заполненный мразями.
– Есень…– голос дрожал. Подцепил пальцем ее подбородок, отстранил ее руки от лица. Она смотрела на меня воспаленными глазами, лицо пересекали подтеки туши.
– Нет, не успел, – прошептала чуть слышно. – Грех, они м-м- мертвы?
– Не знаю. Нам нужно уходить.
Я посадил ее на сидение машины. Отодвинул подальше валяющегося у тачки ублюдка. Запрыгнув в салон, резко дал по газам. Брать их машину – то еще палево, но нам хотя бы до города домчаться.
Всю дорогу Синичка сидела неподвижно, смотрела в одну точку. По ее лицу текли слезы, они душили меня петлей. Я держал ее руку, время от времени подносил к губам. Я не знал, как ей помочь. Сейчас нужно было разобраться, что делать дальше, дабы обезопасить ее.
Не доехав до города пару километров, затормозил у обочины. Спрятал тачку в ближайшей лесополосе. Есеня ждала меня у дороги. Внутренности выкручивало, каждый раз, когда я видел во что превратил ее платье тот урод. Синяки на ее руках, на шее. Сжал кулаки, чувствуя, как внутри нарастает ярость. Стянул с себя футболку и надел на нее. Даже вопроса не задала, как кукла безвольная. Позволила надеть одежду и веревочкой повисла на моих руках. Поднял ее, она к груди прижалась, спрятала лицо. Так и шли с ней до самого дома.
Не помню, как добрались. Мозги отключились. Шел пешком километров десять. И почему такси не вызвал? Хр*н его знает. Боялся отпустить ее. Все прокручивал в голове произошедшее.
Поднялся на этаж, открыл квартиру, занес ее в комнату. Уложил аккуратно на кровать. Синичка открыла глаза, они блеснули в свете луны.
– Грех, я хочу помыться, – проговорила севшим голосом.
– Может, полежишь? Мне отойти нужно.
– Ты уходишь? Нет, не оставляй одну, – испуганно подскочила на кровати. Подошел к ней.
– Т-ш-ш, – прижал к груди, посадил на колени. – Тише, Синица. Я никуда не ухожу. Позвонить надо, парней вызвать…
– Хорошо. Я пойду в душ. Хочу смыть все.
Стиснул челюсть, чтобы не выругаться. Кивнул ей.
– Тебе помочь?
– Нет, я справлюсь.
Я дал ей чистое полотенце. Синица ушла в ванную. Обзвонил парней. Питон был дома, обещал заехать за Лапой и примчаться ко мне.
Вышел на балкон, закурил. В горле саднило. Руки до сих пор тряслись. Заметил пятна крови на футболке. Стянул ее. Черт. Вляпался по самое «не хочу». И как бы не мозговал, понимал, что деваться некуда.
Спустя пятнадцать минут в дверь позвонили. Синица все еще была в ванной. Велел парням проходить на кухню.
– Есень, ты в порядке? – спросил через дверь.
– Да, уже выхожу!
Прошел в кухню. Питон курил, Лапа не сводил с меня напряженного взгляда в течение всего рассказа. Я говорил тихо, не хотел, чтобы она слышала. Рассказал обо всем. Заметил краем глаза, как Есеня прошла по коридору. Сделал знак парням, чтобы подождали.
Девушка была в моей футболке. Забралась в кровать под одеяло. Я присел на край. Молча смотрел на нее. Гладил ее волосы, ее руки. Маленькая моя, беззащитная. Понимал, в какое дерьмо ее втянул и не по себе становилось.
– Хочешь что-нибудь? Чаю или поесть?
– Нет, я посплю немного. Ты не уйдешь? – прошептала, крепко схватив меня за руку.
– С парнями поговорю и приду.
Наклонился, поцеловал ее в висок.
Парни были на балконе.
– Поздравляю, пацаны, это война – проговорил Лапа, задумчиво выдыхая сигаретный дым в ночное небо.
– Сейчас поеду к дяде. Пусть нагнут чмыря там, на зоне. Не ссы, Грех, к утру уже замочат этого г*ндона.
С губ сорвался нервный смешок. Все было не так радужно, как они себе представляют.
– Замочат его и что? Раскинь мозгами, Питон. Там группировка целая, понимаешь? Над ними люди есть. Все равно уже окрысились, в покое не оставят…
– Значит, надо отпор дать…
– Ты ведь понимаешь, о чем говоришь? Хочешь, чтобы мы такими же стали?
– А выбор есть что ли? – я не понимал его настроя. Не разделял его суждений. У Питона всегда так – импульсивно, на грани инстинктов. Вот только влезать в это болото я не хочу. Не так меня мама воспитывала.
– Ты слишком много думаешь, Гера, – хлопнул меня по плечу, засмеявшись.
– Слышишь, Питон. Я, сегодня, возможно, пятерых завалил, или, по меньшей мере, калеками оставил, – процедил сквозь зубы, схватив его за ворот футболки. – Меня чуть не грохнули, а мою девушку по рукам пустить хотели. Я не хочу такой жизни. И не хотел никогда. А ты смотрю, бл*ть, рад стараться. Сразу решение нашел, – оттолкнул его.
– Остынь, – прорычал Петя.
– Расставаться тебе с ней надо, – заявил Лапа. Я обернулся, посмотрел на него непонимающе. На лице Андрюхи не было и тени улыбки.
– Тебя уже не оставят в покое, Грех. Как и нас. Питон прав, выбора нет. Мы должны отпор дать. Либо мы, либо они. А девчонка твоя, если не хочешь, чтобы пострадала, должна в стороне остаться.
– Ты же понимаешь, что мы угодим на зону? И не на красную, ментовскую. Нас посадят к тем, кого мы сажали. Нам конец там, Лапа…
– А сейчас время такое, Грех, – вступился Питон. – Не до страхов.
Я был в ярости от их предложения. Готов был разорвать собственных друзей. Пацанов, с кем прошел все ужасы войны. Но как бы ни злился, понимал, что Лапа чертовски прав.
Обсудив кое-какие детали действий, распрощались с парнями. Поспешил вернуться к ней. Синица спала. Присел осторожно на краю кровати, долго смотрел на нее. Ее длинные ресницы то и дело подрагивали во сне. Ее руки тоненькие гладил. Устроился рядом. Почувствовав мое присутствие, она с готовностью прижалась ко мне. Знала бы, насколько я повяз в ней. Дышу этой девочкой. Каждую минуту она одна в моей голове. И как теперь уходить? С корнями вырывать, с мясом. Но и рядом быть я не могу. Н*хрен ей такая жизнь? Я не знаю, что будет завтра. Как я могу сохранить ее в безопасности?
Глава 18
Есения
Три дня уже прошло. От него ни слуху, ни духу. Ничего – полный ноль. Он обещал забрать меня с больницы, в конце рабочего дня, но так и не приехал. То, что произошло с нами тем вечером, после клуба просто ужасно. И все что мне сейчас было нужно – его присутствие рядом. Но Геры не было. Вокруг меня постоянно крутилась Римма, Валера, Оля. Куча ненужных мне людей. От этого я становилась еще раздражительнее.
Я никому не рассказала, о том, что произошло там, в лесу. Мне хотелось поделиться с кем-нибудь, излить душу, но я не могла так подставить Греха. Когда я думала о бандитах, о том, что могло быть со мной и Герой, о том, что стало, мне становилось не по себе. Но, в то же время, я понимала – все, что сделал Грех, он совершил не потому, что хотел. Не было другого выбора. Либо мы, либо они.
После рабочей смены я отправилась к нему домой. Звонила и тарабанила в дверь, но никто не открыл. Гера не появился на пороге квартиры и на следующий день. Я звонила ему на домашний, но никто не брал. И с каждым пройденным днем его молчания, я волновалась все больше. Что с ним? Его посадили в тюрьму, прознав про тех бандитов в лесу? Или он просто решил бросить меня? Я позвонила ему на работу, мне сказали, что Гера на вызове. Первый вариант отсеялся, чему я была несказанно рада. Но теперь выходило, что Грех попросту избегает меня. Это делало мне невероятно больно.