– Я знаю, что тебе всегда было плевать на меня. Сразу легла под мажора, – скривился при этих словах так, словно ему и воздухом одним со мной противно дышать. – Я вот не пойму, Синица. Я же тогда сам тебе предлагал разбежаться. Ты сама не захотела, надежду дала…
Я не понимаю его. Он сумасшедший. Я не хочу слушать его бред. В любом случае то, что было в прошлом не вернуть. Сейчас мы совершенно разные люди, находящиеся с разных сторон баррикад.
Я поднялась с кровати и неспешно оделась. Я хотела домой. И забыть навсегда о существовании этого монстра.
– То, что было между нами этой ночью – моя самая большая ошибка. Я изменила своему мужу с убийцей его отца. Мне нет оправдания, но есть кое-что хорошее, – я подошла к нему вплотную, желая убедиться, что ни одно мое слово не пройдет мимо его ушей.
– Ты, наконец-то, умер для меня.
Я развернулась, желая уйти. Но он не дал. Больно схватив меня за плечо, развернул к себе лицом. Грех был в ярости. В его глазах плескалось пламя. Его черты лица были напряженными, губы вытянулись в тонкую линию. Я думала, он убьет меня. Вот сейчас его руки сомкнутся на моей шее и мне конец.
– Ты хочешь поговорить о том, как это было? О том, как я убил твоего свекра? – уголки его губ поползли вверх, формируясь в садистскую улыбку.
– Он вспыхнул ярко и так кричал, пока горел. Он пытался выбраться из своей машины, но не вышло. Кожа на его лице и руках сначала покрылась волдырями, в потом лопнула, превращая его в омерзительное месиво из мяса и крови.
Грех отстранился, продолжая смотреть в мои глаза. Было видно, что он получает от всего происходящего удовольствие.
– Завораживающее зрелище. Тот, кто подписал мне, когда-то жалкому омоновцу, приговор, горел от рук этого омоновца…
Меня тошнило. Я не могла больше находиться здесь ни минуты.
– Там был мой сын, ублюдок! – процедила сквозь стиснутые зубы.
– Да пох*й.
Я ненавидела его. Если бы у меня было достаточно силы, я бы убила его, даже не сомневаясь.
– Какая я дура. Идиотка. Я думала ты другой… я… – я злилась на него.
Я пыталась его оттолкнуть, я колотила его в грудь, захлебываясь слезами. Он сорвался. Перехватив мои руки, вздернул их к верху, заставив меня повиснуть в воздухе.
– Заткнись! Закрой свой рот и никогда не говори мне этого! – он кричал, продолжая удерживать меня. – Это вы сделали меня таким! Вы! Ты шлюха, ищущая где потеплее! Я знаю, почему ты пришла вчера, – он оттолкнул меня.
– Ты понимаешь, что твоему муженьку конец, и решила быстро переобуться. Только ты мне нах*й не нужна!
– Я люблю своего мужа. И я любила Греха, но не тебя! – кричу, что есть мочи. Смеется. Громко. Так что мне хочется закрыть уши руками и не слышать его отвратительно довольный смех. Отворачиваюсь, выбегаю из комнаты. Слышу его шаги за спиной.
– Грех умер! Слышишь, с*ка?! Греха больше нет!
Оборачиваюсь. Он в нескольких метрах. Расставил руки в стороны, улыбаясь.
– Теперь есть я, – произносит шепотом.
– Я надеялась, что в тебе осталась хоть капля человеческого…
– Человеческое?! – шипит со злостью. – Пойдем, я покажу тебе человеческое.
Преодолев расстояние между нами, он хватает меня за локоть, заставляя идти. Я сопротивляюсь. Не хочу этого, боюсь его. Но он тащит меня за собой едва ли не за волосы. Мы спускаемся по лестнице в подвал. Длинный темный коридор и разъяренный Тайсон – это самое страшное, что может со мной происходить. Когда мы оказываемся внизу, он отпускает меня, но лишь для того, чтобы открыть замок на огромной железной двери. Тайсон включает свет и толкает меня, заставляя пройти в комнату.
В нос бьет спертый запах с привкусом крови. Мне дурно. Он заставляет меня пройти дальше, а я застываю в ужасе, прижимая ко рту руки. Питон. Он висит в петле. Его лицо обезображено, все тело исполосовано кровавыми бороздами.
– За что??? – оборачиваюсь, рыдаю. Хочу уйти, но Тайсон не дает.
– С*ка… Соболь! – кричит, крепко удерживая меня. Я закрываю лицо ладонями, всхлипы вырываются толчками. Спустя мгновение в комнате появляется мужчина. Тот самый, кто вчерашним вечером просил Тайсона поделиться мной.
– Какого хрена?! – взвывает он.
Проходит в комнату, осматривая тело Питона.
– Бл*ть. На ремне своем повесился.
– Он понимал, что ему конец, шеф. Питон всегда был трусом.
Я не могу больше здесь находиться. Представленная моему взору картина омерзительна. Тайсон, наконец-то, выпускает меня и я выбегаю. Несусь сломя голову наверх. Взбираюсь по лестнице, спотыкаясь на ступеньках. Наконец-то добираюсь до выхода. Я на улице. Вдыхаю полной грудью воздух. Меня лихорадит, но совсем не от холода.
– Убийца брата твоего мужа только что повесился на собственном ремне, – раздается за спиной его голос.
От его звучания внутри все сжимается. Такое чувство, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Не хочу его слышать. Не хочу его знать! Какая же я дура! Зачем вообще я осталась?! Зачем вернулась?
– Тебе не повезло узнать праву от него лично.
Оборачиваюсь. Он слишком близко. Я не хочу, чтобы он подходил. Отступаю назад, обнимая себя за плечи.
– Отпусти меня, – срывается с губ шепотом.
Он улыбается. Вытирает губы рукавом. Золотые массивные часы на его запястье, толстая цепочка на его шее, выглядывающая из-под ворота рубашки – все это так уродливо. Как и его отвратительно злые глаза. Как и его руки жилистые… Боже, сколько крови на них?! Чудовище. Невероятно притягательный и настолько же безобразный монстр.
Я пячусь до тех пор, пока моя спина не упирается в ствол дерева. Больше некуда идти. Он рядом. Его руки снова на мне. Прикрываю глаза, чтобы не расплакаться, чтобы не показать ему своего страха.
– Ты же понимаешь, что не отпущу, – шепчет, проводя носом по шее. Его пальцы убирают мои волосы с плеча, его язык касается моей кожи.
– У м-м-меня ребенок… – я чертовски слабая и трусливая. И он это знает. Наслаждается. Его пальцы больно впиваются в мое плечо.
– Плевать мне на твоего ублюдка. Ты сама ко мне пришла. Я не заставлял. Теперь ты останешься здесь. – Рычит у самого уха.
– Шеф, пора выдвигаться! – раздается крик Соболя.
Грех отстраняется. А я озираюсь по сторонам, пытаясь понять, как мне сбежать из этого места. Но вокруг нас толпа братков и высокий забор, огораживающий территорию клуба.
Грех о чем-то говорит с Соболем, а потом поворачивается ко мне.
– Тебя отведут в комнату. Сиди там и жди моего возвращения. И лучше бы тебе не делать глупостей.
Остаться здесь?! Я заложница? Господи, да что происходит? Как я могла оказаться в такой ситуации?
– Мой муж…
Он не дал мне договорить. Одного только взгляда хватило, чтобы я замолчала на полуслове.
– Твой муж тебе не поможет.
Глава 32
Тайсон
Она смотрела на меня как на чудовище. Когда я втолкнул ее в спальню, когда закрывал дверь, когда спустился и сел в «мерин» Соболя. Перед глазами так и стоял ее презрительный взгляд.
На Кобзаря с любовью смотрит, а я ублюдок. Как изощренно у нее это выходит. В голову ко мне влезает, в самое нутро, туда, где сам нечасто бываю. За одну только ночь всю боль всколыхнула, взбаламутила всю тину со дна.
Выгнать ее пытался, но сам себя обманывал. Когда увидел, как она бежит ко мне, как смотрит, будто восемт лет назад. Когда весь мир был у наших ног.
Как ни старался выкинуть ее из головы, но она всегда была особенной. Может, потому что боли мне принесла больше всех? Болячка, нарыв, который сидит внутри и никак не прорвётся. Ночью позволил себе забыться. Ненавидел ее и подыхал от ее близости. Это так странно, снова иметь возможность быть с ней, касаться ее. Я ловил ее горячие стоны и дышал ей.
Она, как видение. Помню, на зоне в маленькой темной камере, набитой урками как тараканами, я закрывал глаза и ее представлял. Вспоминал ее вкус. Оказалось, что в жизни и вспомнить нечего было кроме нее.
Она уснула. Пьяная в стельку. А я сидел, как дебил, и смотрел на нее. Белое, худенькое тело. Трогал ее бедра округлые, ее грудь сочную. Идеальная. Словно и не коснулось ее время, такая же красивая.
Заметил на ее животе шрам. И тут же злостью накрыло. Кесарево? Бл*ть, не могу объяснить это, но я чувствую гнев, я ревную ее к маленькому ублюдку. Кобзаря скоро не станет. Он практически решенная проблема. А от сына ее не смогу избавиться. Просто рука не поднимется. И он будет всегда связывать ее с проклятым муженьком.
Вышел на улицу, закурил. Каждый нерв в напряжении. Это плохо. Впереди сходка под руководством Старика и мне нужно быть как никогда собранным и безэмоциональным.
Почувствовал на себе взгляд Соболя. Дал команду трогаться.
Несколько минут ехали в полной тишине. Я обдумывал наш план. Пытался просчитать Старика. Как только выехали за город, Соболь тут же оживился.
– Шеф, не грузись. Сейчас братки все умело сделают. Вывезут жмура в лес и прикопают хорошенько.
Меня злило его мышление. Я не хотел, чтобы Петя так быстро склеил ласты. Он нужен мне для работы с Кобзарем.
– Соболь, ты понимаешь, что смерть Питона – твой косяк…
– Тайсон, да ну его на х*й. Повесился, ну и туда ему дорога. Главное, что Кобзаря нам сдал и про его планы поведал. Кстати, как действовать будем?
Соболь – единственный, кто знает о моих замыслах. И то, весь расклад я не могу ему светить. Не доверяю, даже самому приближенному к себе человеку. Нет, я не сомневаюсь в нем. Но жизнь меня научила одному простому правилу. У кого есть рот – тот будет говорить. Не важно, по какой причине, но даже самого молчаливого при желании можно развести на откровения. Мой план полное безумие, я знаю. Может быть море крови, а может все пройти более или менее тихо. Но я готов к любому раскладу. Ведь итогом всего станет моя полная, неограниченная абсолютно ничем власть.
– Что будем с ним делать? Ты ведь понимаешь, что Старик поднимет эту тему на сходке, – продолжал Соболь.