По завещанию Люда оставляла Рите в наследство свой бизнес. К тому же Рита назначалась опекуном Людиного сына, которого она попросила назвать Александром. Дом Людмила оставляла сыну. Распоряжаться недвижимостью имел право Руслан, но не мог дом продать, пока сын не вступи в права наследования после совершеннолетия. Руслан был официально установлен как отец ребенка. К завещанию прикладывались результаты анализа ДНК, сделанные сразу после рождения младенца и подтвердившие отцовство Руслана.
Он и без результатов ДНК знал, что он отец. Как только нотариус заикнулся про беременность Людмилы, Руслан догадался, почему его сюда пригласили. Быстренько подсчитав в уме, сколько прошло времени с их с Людой последней встречи, он понял, что ребенок его. Той ночью, в саду, в первый и единственный раз они с Людой не предохранялись. Руслан ехал в Нижний, думая просто попрощаться с ней, и уж точно не рассчитывал на секс, а потому даже не позаботился взять презервативы. Ну а потом Люда взяла его на понт. Все случилось слишком быстро. Уже позже, когда все закончилось, та ему сказала: «Не переживай, Русланчик, я принимаю противозачаточные». И он переживать не стал, даже в голову брать не стал. Знал, что, если Люда забеременеет, они смогут решить этот вопрос по-взрослому. А оказалось… Оказалось, что она все решила сама. Это, что же выходит? Он, Руслан Закаев, теперь отец?
– А где малыш? – вытирая слезы, наконец вымолвила Рита.
– Ребенок в больнице. Нет, вы не переживайте, малыш здоровенький, – улыбнулся Сергей Ильич, – крепыш, хоть в космос запускай. Людмила попросила так все организовать, чтобы ребенок оставался под присмотром медперсонала, пока отец его не заберет.
– И мы можем его увидеть? – хрипло спросил Руслан вдруг севшим голосом.
– Не только увидеть, но и забрать. Вы отец, Маргарита Савельева – опекун. Теперь вы за малыша отвечаете.
– Тогда, может быть, поедем в больницу? – предложил Ратмир.
– Да-да. Я только секретаря предупрежу, что уезжаю по делу Танких.
– А Люда ребенка на какую фамилию записала? – спросил Руслан, когда они выходили из офисного здания.
– На вашу, – улыбнулся Сергей Ильич. – Александр Русланович Закаев.
***
Александр Русланович Закаев огласил палату громким ревом, как только к нему пожаловали гости.
Медсестра передала кричащий сверток Рите, которая ловко взяла малыша и начала, еле сдерживая слезы, агукать с ним. Она бросила взгляд на испуганного Руслана и подошла к нему:
– Ну что ж, папочка, принимайте.
Рита протянула ему все еще орущего младенца.
– Я… я не могу, – шагнул назад Руслан. – Лучше ты.
– Брось, это всего лишь младенец. Он тебя не съест, – улыбнулся Ратмир.
– Да я не знаю, что с ним делать. Вдруг я ему нечаянно сломаю что-то. Вон он какой крошечный.
– Не такой уж и крошечный, – ответила Рита, перекладывая ребенка на руки Руслану. – Медсестра сказала, что его вес 3800. Богатырь.
Малыш, оказавшись в огромных руках Руслана, замолчал, начал всматриваться еще подслеповатыми глазами в маячившее перед ним лицо. Очень испуганное лицо. Руслан был в ужасе.
Ратмир не выдержал и рассмеялся.
– Да, братка. Вот ты и стал отцом.
Руслан боялся пошевелиться, только поднял изумленный взгляд на Ратмира, перевел на Риту и снова опустил на крошечный комочек у себя в руках. Сын. Его сын! Неужели правда?
Из больницы они ушли через час. Медсестра сказала, что они займутся выпиской, оформят все документы, как надо, а завтра утром Руслан сможет забрать ребенка.
Уже на выходе их догнал Сергей Ильич.
– Я вам забыл отдать кое-что, – полез он в свой портфель. – Вот. Людмила оставила вам письма. Написала их пару месяцев назад, когда боли ее еще не так мучили и она в состоянии была писать.
Он вручил одно письмо Рите и одно Руслану.
– А где Люду похоронили? – спросила Рита.
– Она не хотела, чтобы ее оплакивали, – попытался возразить Сергей Ильич.
– А мне плевать, – крикнула Рита. – Вы и так сделали все, как она просила. Не отнимайте у меня возможность хотя бы проститься с ней. Она мне была как сестра.
– И все же… – все еще мялся Сергей Ильич.
– Люде уже все равно, а Рите это нужно, поймите, – подойдя вплотную к нотариусу, сказал Ратмир твердо, но тихо, так, чтобы Рита не могла расслышать. – Если моя жена не сходит к Люде на кладбище, она ведь до конца жизни будет думать, что Люда жива и все это была злая шутка.
Сергей Ильич посмотрел на заплаканную Риту, из глаз которой были готовы снова выкатиться слезы, и сдался.
– Ну хорошо. Поезжайте на Бугровское кладбище, это на улице Пушкина, недалеко. Любому таксисту скажите, вас отвезут.
– А там как найти?
– От входа сразу налево и все время прямо до новых захоронений, там их немного. Быстро найдете.
На кладбище приехали, когда здесь уже никого не было, даже ворота были закрыты, но за бутылку водки и пару тысяч рублей сторож их пустил. Таксист за приличную мзду согласился подождать, чтобы не пришлось им потом ловить попутку.
Ратмир у кладбищенского сторожа уточнил, где им найти нужно могилку, и тот даже вызвался их проводить.
– Запомнил я ее. Сколько лет здесь, а таких похорон не припомню, – говорил мужчина, семеня впереди. – Вроде молодую девку хоронили, а никто на похороны не пришел. Только старик тот, что всем распоряжался, постоял, пока закапывали, и ушел. Странно как-то. А вы кто же, друзья?
– Друзья, – кивнул Ратмир.
– Вот пришли, тут она лежит. Уже все сделали: и оградку поставили и скамеечку вон, все как полагается.
– Спасибо, мы теперь тут сами… посидим, – попытался избавиться от словоохотливого сторожа Ратмир.
– Ага, только не засиживайтесь. Мне еще за вами запирать.
Мужчина, сгорблено пригнувшись, поспешил обратно. Не терпелось ему, видимо, откупорить презентованную бутылочку водки да приложиться к ней, как к святой воде.
Рита, Ратмир и Руслан – все разом опустились на скамейку. На могильном холмике были густо набросаны алые розы на длинных стеблях. Венков не было – Люда не хотела. В головах стоял крест с фотографией Люды. На ней она широко улыбалась, игриво смотря в камеру своим открытым взглядом, который так манил мужчин.
Рита судорожно вздохнула и привалилась к Ратмиру. Он обнял ее одной рукой, заставив положить голову ему на плечо, и начал гладить по волосам. Рита снова плакала.
Руслан поставил локти на колени, подпер сомкнутыми в замок руками подбородок, всматриваясь в Людину фотографию. Никто из них не проронил ни слова. Да и что могли они сказать? Ратмиру не верилось, что жизнерадостной бойкой Людмилы больше нет. А каково было поверить в это Руслану? А Рите?
Рита полезла в сумочку и достала конверт, который отдал ей нотариус. Она вытащила письмо и прочитала небольшую записку от подруги: «Не плачь, Ритка. Знаю, думаешь, что не должна я была вот так уходить, но не хотела я по-другому. Хотела, чтобы запомнила ты меня веселой и заводной, какой я была всю жизнь. Пусть я для тебя такой всегда и останусь.
Оставляю тебе свою фирму. Хочешь, продавай, а хочешь – становись полноправным директором. Хотя знаю, не продашь ее, не тот характер. Будет тебе хорошее подспорье, чтобы не зависеть от богатенького мужика. Но ведь от твоего Ратмира только дура хотела бы не зависеть? Береги его – он у тебя золотой. А фирма? Думаю, ты сможешь совместить жизнь в Москве с руководством компанией здесь, в Новгороде. Лизу поцелуй от меня горячо.
Помоги Руслану с Сашкой. Сама знаешь, какими беспомощными мужчины становятся перед крошечными детьми.
Не плачь, Ритка, и не злись на меня. Будь счастлива.
Твоя непутевая подруга Людмила».
На письмо весенней капелью гулко падали Ритины слезы.
***
Свое письмо от Людмилы Руслан прочитал, когда остался один. Они решили остановиться в отеле: ночевать в доме Люды не было никаких моральных сил. Там каждый сантиметр пространства напоминал бы о ней. Разошлись по номерам с тем, чтобы встретиться через час и отправиться ужинать. Руслан, как и Рита, был морально опустошен. Новости о смерти Людмилы ошарашили его еще тогда в субботу, когда ему позвонил нотариус. Но теперь, узнав, как и почему Людмила умерла, Руслан был повергнут в шок. У него в голове не укладывалась, как Людмила смогла так долго в одиночку все это выносить. Насколько же сильной была эта женщина, если решилась остаться один на один со своей бедой, оградив любимых людей, не желая, чтобы они переживали это вместе с ней.
Руслан сел на край кровати и дрожащей рукой развернул письмо, оставленное ему Людмилой.
«Руслан! Вот ты и стал отцом! Неожиданно, правда? Прости меня, не смогла я по-другому. Да и что бы это изменило? Надеюсь, ты не думаешь, что эту беременность я спланировала? Так получилось. Но я очень рада, что получилось именно так.
Тогда, летом, в нашу последнюю встречу, я еще думала, что, может быть, сделаю операцию, она пройдет успешно и все это забудется, как будто и не было. Ну а потом… Моя никчемная жизнь в обмен на жизнь новую. Надеюсь, и ты, и Рита поймете, что я сделала правильный выбор.
Вырасти Сашку настоящим мужиком. Слышишь? Ты сможешь, я знаю. Хотя сейчас наверняка даже на руки боишься его взять. (Ха! Ха!) Видишь, как хорошо я тебя изучила?
Знаю, что совершенно несправедливо вешаю на тебя такую ответственность, но ты сдюжишь, Русланчик, не бросишь Сашку. А Ритка наша тебе поможет. Я ее назначила официальным опекуном не потому, что в тебе сомневаюсь, нет… но мало ли, вдруг жене твоей, когда она появится, не захочется растить чужое дитя. Что тогда? А Рита никогда не бросит. Да и ты тоже. Я уверена.
Женись, Русланчик, только обязательно на хорошей девушке. Не на такой, как я. Слышишь? Знаю (Рита рассказала), что из-за меня вы с той девушкой расстались. Ну что ж… Не одна, так другая, правда? Где наша не пропадала? Только обязательно женись на хорошей, чтобы навсегда.
Я все думаю, встреться мы лет на пять раньше, что бы было? Может, и получилось бы все, а? Хотя кого мы обманываем, Руслан, может, и пожили бы вместе, но ведь живьем бы съели друг друга – слишком мы похожи.