Ага. Необычные. Дочь маршала Советского Союза и магнат, добившийся своего состояния кровью и потом. Я прикрыла глаза, пытаясь понять, когда… когда же все это началось?
Когда моя жизнь так стремительно понеслась в неизвестном направлении? И куда? Под откос или на ровный, безоблачный путь?
-------------------------------------------------------------------------
* Кровавый криминальный триллер 2010 года «Я плюю на ваши могилы» режиссера Стивена Монро — ремейк одноименного фильма 1978 года, главная героиня которого жестоко мстит своим насильникам. Одному из них она отрезала половой орган, другому вставила ружье в анальное отверстие, и таким образом застрелила и т. д.
Глава 23
Виталий заехал за нами с Евой к шести часам, я еле успела собраться и подготовить дочь. Видеть Самойлова она была рада, но вот к встрече с новоиспеченными родственниками отнеслась скептически. И я очень ее понимала.
Виталий торопился. Но кто же его остановит, мужчина пер как танк или даже самый настоящий бронепоезд, и все тут.
Дом Самойловых находился за городом, и ехать пришлось больше двух часов. Меня начало серьезно смущать, что время-то уже не раннее и нам с Евой пора бы и возвращаться домой, с такой-то длительной дорогой. А мы только приехали.
Высокие ворота открылись, и мы заехали на территорию. Лишь спустя пару минут показался величественный особняк — я открыла рот, а Ева присвистнула.
— Ева!
— Мама, ну тут только свистом, прости.
Виталий хрипло рассмеялся и повернулся к нам.
— Этому дому почти сто лет, когда-то здесь было настоящее поместье, после войны ничего не уцелело, но участок дед урвал и отстроил для бабушки самый настоящий дворец.
— Ну да, — кивнула я, — оно видно, что дворец.
Дом и правда был огромным, дорогим, помпезным, но несмотря на это не был лишен вкуса. Да, все выглядело чересчур богато, но стильно, и было видно, что для хозяев внешняя отделка дома, выполненная в дворцовом классическом стиле, и благоустройство придомовой территории, напоминающей целый парк, — это не пустая пыль в глаза для конкурентов, а сказка и удобство для жителей именно этого самого дома, и только.
Трехэтажное здание, площадь которого однозначно больше двух тысяч квадратных метров, и это только навскидку, пугало и завораживало одновременно.
— А здесь есть бассейн? — задумчиво спросила Ева, а я настолько удивилась поведению дочери, что даже цыкнуть на нее не смогла. Просто сидела и хлопала глазами.
— Есть, — усмехнулся Вет, а взгляд его загорелся самыми настоящими огоньками. — Здесь есть даже сауна и винный погреб, ну и не только.
— Это… — замявшись на пару секунд, дочь все же продолжила: — Круто.
— Ничего, все успеете посмотреть, — по-мальчишески улыбнулся Вет и вышел из машины.
Он открыл дверь и подал руку Еве, затем мне, крепко сжав при этом мои пальчики.
— Интересно, когда? — съехидничала я. — Нам так-то домой уже пора.
— Хм-м-м, — мужчина приподнял левую бровь и странно на меня посмотрел, — так вы остаетесь здесь.
— Что значит остаемся? — Я замерла на месте.
— Я звонил в школу, где учится Ева, и отпросил ее до конца недели.
— Ах, отпросил, — Я кивнула и улыбнулась максимально искренне, насколько была способна, потому что расцарапать Самойлову рожу очень сильно хотелось. Но рядом стояла дочь, поэтому я кивнула еще раз, призывая все свое самообладание, и положила ладони на плечи к мужчине, встала на цыпочки и прошептала ему на ухо:
— Ещё раз сделаешь так, и я тебе что-нибудь оторву. Ты забылся, Самойлов. — Мужчина обнял меня за талию и притянул к себе, у меня вмиг пропал воздух, но я все же закончила свою мысль: — Заигрался. Все решил сам. Даже не подумал о том, что нам с Евой могут понадобиться вещи, да и захотим ли мы…
— Вика, это только начало. — Мужчина отпустил мою талию и, сняв мои ладони со своих плеч, поднес их к своему лицу. Поцеловал каждый пальчик и лишь потом продолжил: — Неужели ты сама не видишь, что это не игра? Игровые моменты давно закончились, и началась жизнь, и от того, как ты себя будешь вести, зависит многое.
Что он сейчас сказал? Флёр от его ласки рассеялся, я вырвала руки из его ладоней и отскочила назад.
— Если ты думаешь, что я стану марионеткой в твоих руках, покладистой и послушной примерной женой для общества и родственников, то это не про меня, Самойлов. Вот прямо ни разу не про меня!
Мужчина жестко улыбнулся, словно оскалился, и, разведя руки в стороны, произнес.
— Ну нет так нет. Как говорится, на нет и суда нет. А насчёт вещей не переживай, — отчеканил он, — будут вам вещи. — Обернулся и крикнул Еву, которая порядком отошла от нас, изучая сад.
Ева обернулась, и Самойлов бегом догнал ее, затем, приобняв за плечи, склонился и начал на ходу что-то ей говорить.
Так они поднялись по ступеням и вошли в дом.
Вот же манипулятор хренов. Я только что не зарычала и направилась следом за дочерью и… мужем — как непривычно звучало это слово.
Внутри обстановка была еще более помпезной, чем снаружи. И практически балансировала на грани, ещё чуть-чуть этого дорогого излишка — и был бы перебор. А так роскошно и со вкусом.
Огромный холл, мраморные полы, лепнина на стенах. В общем, попала я не по адресу, совершенно однозначно.
Навстречу вышла женщина, одетая в униформу, и, поприветствовав нас, произнесла:
— Олимпиада Львовна и Сергей Григорьевич уже ожидают вас в столовой.
— Ну да, — усмехнулся Вет, — война войной, а обед по распорядку. Точнее, ужин в девятнадцать ноль-ноль.
Мужчина подмигнул Еве и, взяв ее за руку, повел в глубь дома.
Ну что ж, зато сразу понятно, кто у нас сегодня здесь главный действующий персонаж. Нет, я ни в коем случае не ревновала к собственному ребёнку и даже, наоборот, как ни странно, не ревновала Еву к Самойлову, я радовалась, что дочь так неожиданно получила желаемое. Но все же было как-то не по себе оказаться на вторых ролях.
Всего лишь бесплатной придачей к ребёнку.
Но это ещё что. Все это были цветочки по сравнению с тем, что я испытала, встретившись взглядом с той самой Олимпиадой Львовной. Сначала она улыбалась, но, как только в ее взгляде пробежала тень узнавания, женщина нахмурилась и как-то очень уж придирчиво осмотрела меня с ног до головы. Что примечательно, оценивающе она смотрела лишь в мою сторону, будто примеряясь, на Еву она не смотрела вовсе, словно внезапно появившаяся внучка ее совсем не интересовала.
— Батюшки, — воскликнул отец моего мужа, он-то, в отличие от своей жены, смотрел на Еву во все глаза.
Мужчина подорвался из-за стола, ножки отъехавшего стула громко проскрежетали, царапая пол.
— Вет, это же… это… — Самойлов-старший подошел к моей дочери и взял ее лицо в ладони, внимательно разглядывая — так, будто впитывал в себя каждую его черточку.
Я шагнула к ним, потому что ситуация мне конкретно не нравилась.
Кошмар какой! На что же я подписалась из-за собственной глупости, доверчивости и желания выгадать там, откуда остальные бегут, сверкая пятками.
— А я-то думал, ты решил меня нае…
— Сергей! — грозно окликнула мужа Олимпиада Львовна и, плавно переведя взгляд на Еву, продолжила более спокойно, словно терпеливая учительница: — Не забывай, пожалуйста, о манерах.
— Это же копия маленького Витальки, ну надо же! Только рыжая и с хвостами, и глаза твои, глянь, Липа, — усмехнулся мужчина.
Что за бред?
Я перевела непонимающий взгляд на Олимпиаду Львовну и чуть не провалилась под землю. Женщина, мило улыбнувшись Еве, повернулась ко мне и посмотрела так, словно вот-вот меня убьёт. Расчленит и сожрет мои останки на своем фарфором сервизе, за этим самым обеденным столом.
Мне стало не по себе. Смотреть на Вета совсем не было сил.
Господи, и куда мы с Евой попали?
Глава 24
Весь ужин прошел словно в тумане, я не чувствовала вкуса еды, да и не ела практически ничего. Меня не замечал никто. Совсем никто, даже родная дочь. Она с самого начала села между Самойловым-отцом и Самойловым-сыном, напротив Олимпиады Львовны.
Я была словно на отшибе. И это меня устраивало до поры до времени. Пока я в очередной раз не словила прожигающий взгляд железной леди, которая пару дней назад была не в восторге от моих кед. Тогда мне показалось, что мы с ней на одной волне, и она мне даже понравилась, но сейчас… сейчас мне становилось не по себе в этом огромном помещении, с этими людьми. Мне было душно, и я из последних сил сидела с прямой спиной и сжимала пальцами вилку. Хорошо, что приборов лишних, для меня лишних, не было. Спасибо им хоть за это.
Я рассматривала шикарные шторы с ручной вышивкой и пыталась до последнего оставаться здесь, с дочерью. Потому что эти люди завалили ее вопросами, на которые Ева отвечала с радостью. Ну так это пока, а вдруг спросят что-то провокационное — и как тогда выкручиваться?
На Самойлова вообще надежды никакой не было. С тех пор как мы зашли в столовую, он словно преобразился, стал другим человеком, молчал, потирал скулу и чересчур серьезно смотрел на Еву, и это мне не нравилось. Он словно выпал из этого вечера еще раньше, чем я.
И тут я заметила скол на высокой напольной и, скорее всего, жутко дорогой вазе, зацепилась за него, как за тоненькую соломинку. Вот он, первый и, надеюсь, далеко не единственный изъян этого дома. Не могут они все тут быть идеальными. Я глубоко вдохнула и почувствовала, что справилась с этим непонятным мороком, в который меня ввела Олимпиада Львовна. Я не понимала, чем ей не угодила, но если дело в цвете Евиных глаз, то это глупости, мало ли у кого такие же глаза.
Я положила руки на колени и смяла салфетку.
Все будет хорошо.
Перевела взгляд на дочь и почувствовала прилив тепла в груди. Мой бельчонок улыбался, ее глазки горели интересом, и это было самым важным сейчас.