Жаль было расставаться с этими сколом и трещиной, я почти срослась с ними, но нужно было отвлечь женщину от пустых нотаций.
— Как скол? — возмутилась она и подскочила с места.
Я же плавно поднялась и тихо направилась к выходу, но не тут-то было, позади я услышала голос, обладательницей которого, видимо, и была та самая особа, которую так ждала свекровь.
— Тетя Липа, я все съела, спасибо.
Я обернулась и уставилась на красивую блондинку, молодую, ухоженную, модную. Я слышала о ней пару раз от Вета и видела ее фотографии в интернете. Мирослава Огнева, несостоявшаяся невеста Вета.
Стало как-то муторно.
— Ох, Мирочка, — воскликнула тетя Липа и отпрыгнула от вазы, которую все это время изучала, — как ты быстро. А мы тут с Викой скол на вазе нашли, ты представляешь? Нам с Сергеем на свадьбу эту вазу твой отец дарил, и вот… — Женщина печально вздохнула, хлопнула в ладони и преувеличенно бодро продолжила: — Вика, познакомься, это Мирослава, ее родители наши большие друзья, она сегодня заехала ко мне в гости, ничем не позавтракав, ну я и отправила ее к Маргарите за творожной запеканкой. Ева же ее обожает, — ласково улыбнулась женщина, и только эта улыбка была по-настоящему искренней. — А это Вика, жена Вета, — представила Олимпиада и меня.
Я кивнула красивой блондинке, та была совершенно не накрашена, что смотрелось странно, но нисколько ее не портило. Она была очень красива, самая настоящая принцесса, только вот фамилия Огнева ей никак не шла, она скорее походила на снежную королеву. Движения, осанка, ухоженная, безупречная кожа и длинные пушистые волосы, которые светились здоровьем своей обладательницы. Нет, она была не принцессой, она была самой настоящей королевой. Снежной королевой.
Девушка потерянно улыбнулась, тихо промямлила извинение и попыталась уйти, что-то лепеча про такси.
— Давай я тебя подвезу, если тебе в город, — окликнула я Мирославу с единственной целью убраться отсюда поскорее. И оставить Олимпиаду наедине с ее вазой и сколом на ней.
— Если тебе не трудно, конечно. Я… — она запнулась на пару секунд и, махнув головой так, что ее белоснежные локоны рассыпались по плечам, продолжила: — Меня сюда подвезли, и я без машины, поэтому была бы тебе очень признательна.
Девушка не стала садиться на пассажирское сиденье, а присела назад. Я на это лишь пожала плечами и молча завела машину.
Уже на подъезде к МКАДу спустя почти час я поинтересовалась, куда нужно довезти Огневу, она назвала адрес бизнес-центра, соседствующего с тем, в котором у Вета был офис.
— Я рада, что Вет женился, — несмело улыбнулась Мирослава, когда я припарковала машину.
— Спасибо, — произнесла, обернувшись. Я пыталась понять, говорит искренне девушка или нет, но все же я не умела читать людей так же хорошо, как и Самойлов.
— И я надеюсь, что у вас все будет хорошо, — закивала она как болванчик.
— У нас и так все хорошо. — Отстегнула ремень, собираясь выйти и все же добраться до Вета, но на телефон пришло смс от Бельчонка.
«Мамулечка, забери меня, пожалуйста, сама из школы пораньше. Классная с родителями поговорить хочет».
Черт. Это такой недвусмысленный намек, что бельчонок боится расстроить папу. И что же она опять натворила?
Я даже не заметила, как Мира покинула мою машину. Пристегнув ремень безопасности, завела транспорт и поехала за дочерью.
Глава 14
Ева сидела в классном кабинете с Риммой Ильиничной и Ринатом. Ну конечно же.
— Милая, — подхватила я дочь, подскочившую со стула и сразу же подбежавшую ко мне. — Здравствуйте, — кивнула классному руководителю и перевела взгляд на парнишку.
О черт.
— Евочка, не говори мне, что это ты? — досадливо протянула, понимая, что это Ева, именно Ева. Больше некому.
У мальчика все лицо было в каких-то странных царапинах.
— Ваша дочь, Виктория Алексеевна, побила Рината расческой.
Только не смеяться, не смеяться. Как теперь Расимовой в глаза смотреть?
— Что? — залетела тут же, как по заказу, в кабинет Раиса.
— Раис, я даже не знаю, что сказать. Это ужасно, и я с ней поговорю. Но… но…
Я абсолютно потерялась и поняла, что в этот самый момент здесь чертовски не хватает Самойлова. Да, я стала без него как без рук и только сейчас поняла, что мужчина настолько приучил меня за полгода к себе, медленно, ненавязчиво, но так эффективно, что сейчас я обнимала дочь, висящую на мне как самую настоящую обезьянку, и не знала, что ответить и как оправдаться. Потому что лицо мальчика было сильно исполосовано, и если какие-то из отметин останутся, то это, грубо говоря, мой крест на всю жизнь, потому что это именно я допустила какой-то просчет в Евином воспитании.
Расимова подошла к сыну, взяла его за подбородок, покрутила лицо ребенка в разные стороны и досадливо цыкнула.
— Шрамы, должно быть, останутся. Римма Ильинична, мы пойдем. — Не глядя на классного руководителя, она схватила Рината за плечо и подтолкнула к двери. — Вика, вы идете?
— Да, да. — Я спустила с рук Еву, которая по весу напоминала хорошо откормленного слоненка несмотря на свою худобу, и двинулась за Расимовыми.
Уже за территорией школы, когда мы вышли за ограду, Раиса остановилась и устало посмотрела на меня.
— Не переживай, Вика, зная своего сына, я понимаю, что он нарывался специально, просто ответки такой серьезной не ожидал. Да, Ринат?
Парень, ничего не ответив, махнул головой и пошел к родительской машине.
— Ладно, мы в больницу.
— Раис, позвони мне потом, — я поймала ладонь женщины и крепко ее сжала, — я прекрасно понимаю, что от моих слов толка ноль, но мне жаль.
Расимова кивнула и направилась к машине.
— Мама, ты сильно злишься?
— Дорогая, сильно — это чересчур мягко сказано.
Я открыла дверь машины, запуская дочь на заднее сиденье. И в гнетущей тишине направилась с ней домой.
— Ты хоть понимаешь, как отвратительно поступила? — спросила я Еву сразу же, как вышла из лифта.
Швырнула сумку на пол в коридоре и поспешила за дочерью, побежавшей в свою комнату.
— Ева, я не договорила! — распахнула дверь и влетела в детскую.
Дочь черным маркером чиркала стену. В аккурат зарисовывая мордашку своего кумира.
— Ева! — Бельчонок не обратила на меня внимания и продолжила, глотая слезы, закрашивать лицо Ворон. — Ева, что происходит?
— Он… он… — задыхаясь рыданиями, все же выговорила она, — он не любит девочек. Ринат сказал, что он педи…
— Стоп! — осекла я дочь, выставляя ладонь вперёд. — Откуда ты вообще знаешь, что это такое?
— Мама, мне не пять! Я знаю, кто такие эти люди.
— Да, тебе целых восемь, ага, — я ошарашенно закивала, пытаясь припомнить, в каком же возрасте я узнала про людей нетрадиционной ориентации, да и про секс вовсе. Кажется, лет в пять я узнала, откуда берутся дети, но вот такое…
Подошла к дочери и притянула ее к себе.
— Успокойся, я закрашу сама Ворон, и ты его больше не увидишь, обещаю. Но перед Ринатом надо будет извиниться. — Белочка, что-то промычала, и я продолжила: — Я понимаю, что тебе нелегко, но никогда нельзя идти на поводу у чувств. Особенно таким эмоциональным, как мы с тобой. Нужно быть более разумными и сначала все обдумывать, взвешивать, а лишь потом что-то делать. А драться, особенно с мужчинами, — это вообще гиблое занятие, бестолковое. Ты должна быть принцессой, Ева, а не базарной бабкой. Ты извинишься?
— Да, мамочка. Ты точно на меня не злишься?
— Я огорчена и расстроена, но как я могу на тебя злиться, милая?
— Пфф, — она размазала слезы по щекам, — значит, я зря позвала бабушку.
— Ты позвала Олимпиаду?
— Нет, ты что! Я позвала Ба.
— Ах, Ба.
Я потрепала дочь по рыжим волосам, поражаясь ее смекалке. Бабушка Виталия была потрясающей: аристократка до мозга костей, глубоко верующая женщина и просто безумно добрый человек. Несмотря на ее преклонный возраст, ее глаза лучились теплом и выглядела она намного моложе своих лет — именно из-за потрясающих ярких голубых глаз.
Я только разлила чай, как раздался звуковой сигнал, оповещающий о том, что подъехал лифт, у Ба были ключи, в отличие от Олимпиады.
— Ну что, кто у нас тут себя плохо ведет? — голос Ба прозвучал раньше, чем сама женщина появилась на кухне.
— Ева решила слегка подпортить внешность своего будущего мужа, — пошутила я, а дочь опять насупилась. — Ну ладно, милая, я же любя.
— Ба, что бабушка с дедушкой делают?
— Ой, — пожилая женщина махнула рукой, — Липочка полдня обзванивает антикваров и ищет хорошего реставратора. — Ба подмигнула мне и опять повернулась к Еве. — А Сергей ходит кругами около нее и посмеивается.
— А Мира чем занимается?
Я подавилась чаем и сильно закашлялась. Если Ева уехала утром, как она могла видеть Миру?
— Милая, — протянула я, перебивая Ба, — а когда ты познакомилась с Мирой?
— Вчера за ужином, она приехала вместе с папой.
— Ах, вместе с папой. Понятно, — кивнула я, вставая из-за стола. — Ба, присмотрите за Евой, ладно?
— Мама, ты куда?
— По делам, — прорычала я сквозь зубы и, схватив ключи от машины, забежала в лифт. Куртку так и не надела, закинула ее в автомобиль и быстрее поехала к Вету в офис, понимая, что если не застану его там и не выскажу все, что думаю о нем, то просто убью.
Не знаю, кого вперед, его или и себя, но все это патетика. Потому что дальше мне становится не до высокопарных размышлений.
На этаже у Вета рыжая пищалка даже не пытается меня остановить, я распахиваю дверь в кабинет, и в голове проносятся собственные слова, совсем недавно сказанные дочери.
«Никогда нельзя идти на поводу у чувств. Особенно таким эмоциональным, как мы с тобой».
Переступаю порог, замечая, как Мирослава в этот момент оббегает рабочий стол Самойлова и словно специально бросается ему на шею, обнимая со спины. Девушка целует моего мужа в скулу, а у меня, кажется, срывает планку.