– Хорошо, – сглотнула ком, чувствуя, как сердце в груди разрывается на части.
Я бросилась наверх. Вытянула из гардеробной пару чемоданов и принялась скидывать них все подряд. У меня не было времени обдумать, что лучше взять с собой. Я не знала, насколько мы улетаем, и что нам может потребоваться. Большую часть сумок заняли детские вещи. Из своих я взяла пару спортивных костюмов и джинсы. Все остальное приобрету на месте. Схватив из ящика наши документы, бросилась в детскую.
– Паша, собирай вещи, только самое необходимое.
Сын сидел за столом, что –то писал.
– Что случилось? – он обернулся и посмотрел на меня удивленно
– Мы улетаем.
Я потянула чемоданы вниз с лестницы. Паша выбежал следом.
– Я не хочу никуда лететь!
– Папа сказал так сделать. Слушайся отца.
Оттащила вещи в коридор к входной двери. Паша забежал к Греху в кабинет.
– Пап, я не хочу никуда лететь!
– Паш, это необходимо, – голос Геры был спокойным. В очередной раз поражаюсь выдержке мужа. Меня едва ли не трясет, а он еще в состоянии разговаривать с нами. Я прошла следом за сыном.
– Мне нужна твоя помощь. Проследи за мамой и сестрой. Ты – мужчина, ты мой приемник и пока меня нет, безопасность нашей семьи на тебе, понял?
Он присел перед ним на колени, заглянул в глаза сыну. Паша был не согласен. Он, как и я, не хотел оставлять отца. Но против слов Тайсона не попрешь. Сын послушно кивнул.
– Чтобы ни одна тварь не обидела ни маму, ни Нику, все понял? – он сжал его плечо. Пашкины глаза были на мокром месте.
– А ты?
– Я вернусь. Не могу сказать точно, когда, но обязательно вернусь.
В тишине комнаты раздался тихий всхлип. Прикрыла глаза, отвернувшись. Я пыталась бороться с упрямо ползущим вверх по гортани комом. Знала – если дам слабину, начнется истерика. А я не могла. Не имела права.
– Обещаешь?
– Даю слово.
Он пожал его руку. Тайсон обнял сына.
– Грех, Ника с няней у нее дома. Я отпустила их сегодня после новостей с клуба.
Паша вышел из комнаты.
– Пошлю за ними Олега. Вы поедите с Македоном. Встретитесь в аэропорту.
В дверях появился Македон. Заметив его, Грех оживился.
– Ром, бери чемодан. Идите с Пашкой в машину.
Ромка кивнул и как только мы остались одни, Грех притянул меня к себе.
Пару минут мы молча стояли в объятиях. Я смотрела на гостиную нашего дома, чувствовала его сильное тело, вдыхала его аромат и понимала, что это конец. Он не приедет. Он остается на погибель ради спасения нас. Моя душа рвалась на части.
– Гера, пожалуйста, полетели с нами, – взвыла, понимая, что не могу вот так сдаться.
Он отстранился. Обхватил мои скулы руками, посмотрел в мои глаза. Уголки его губ слегка приподнялись в улыбке.
– Я так редко говорил тебе это, Синица. Я так люблю тебя…
Слезы брызнули из глаз. Он расплывался, но я усиленно всматривалась в него. Запоминала. Осознание того, что вижу его, возможно, в последний раз, заставляло мое сердце стонать от боли.
– Ты – лучшее, что было в моей жизни. Я не хочу терять тебя, – он шептал, касаясь пальцами моего лица. – Я потерял однажды, больше не допущу этого, слышишь?
Я кивнула. Он улыбнулся, провел пальцем по моим губам.
– Я вернусь. Во что бы то ни стало. Я приеду к вам. А пока спаси наших детей.
– Я так люблю тебя, – прижалась к нему, понимая, что больше не могу.
Грех накрыл мои губы своими. Нежно, ласково. Этот поцелуй такой горький. Вкус моих слез и его боли. Вкус нашей разлуки. Он просит меня верить, что она временна. Разум кричит – навсегда. Но я глушу его голос, я верю своему сердцу. Скоро мы увидимся вновь. Он вернется. Вместе со здоровым Мишей и Ингой, он вернется к нам.
Мы вышли на улицу. Грех держал меня за руку. Ромка стоял у машины, Павлик уже сидел в салоне на заднем.
Тайсон подошел к Македону. Пожал ему руку.
– Я буду беречь ее, Тайсон, ценой своей жизни.
– Я знаю, – улыбнулся Грех. Притянув к себе, обнял парня, похлопав ему по плечу. – Ее нельзя не любить, верно? – ухмыльнулся.
Ромка шокированный, просто кивнул.
– Все, давайте в машину, – хлопнул он в ладони. Я отправилась к пассажирскому.
– Македон, купишь телефон. Напишешь, понял?
– Все сделаю.
Македон завел машину и выехал на дорогу. Я же смотрела в окно. Руки тряслись, но я держалась. Не спускала ни на секунду с него взгляда. Грех отдалялся от нас вместе с домом. Такой любимый, такой сильный. Прикрыла глаза, чувствуя, как по лицу катятся слезы. Я знаю, будет невероятно трудно. Но ради детей я должна держаться, должна быть терпеливой и пройти весь этот сложный путь.
Я – жена Тайсона. И не имею права на слезы.
Глава 25
– Все будет в порядке, Есения Валентиновна, вы не волнуйтесь. Уже через два часа будем сидеть в самолете, в полной безопасности, – Ромка пытался успокоить меня. Парень улыбнулся, посмотрел так по-доброму.
Я просто кивнула. Не могла ни о чем говорить – поперек горла стоял огромный ком. Паша тоже выглядел подавленным. Смотрел в окно и молчал. Я знаю, как тяжело сейчас сыну, но он не смог ослушаться отца. Мы все не смогли.
– Интересно, какая там погода? – улыбнулся Македон, включив по громче музыку на радио. Я не успела ответить. Вдруг слева от нас, по встречке, промчалось два черных джипа. В груди все сжалось от тревоги. Спустя пару секунд один из них преградил нам путь, встав поперек дороги.
Ромка резко затормозил – нас подкинуло в салоне. Македон потянулся в бардачок за пистолетом. Снял его с предохранителя.
Я сидела в каком-то оцепенении. Смотрела, как из внедорожника выходят четверо мужчин и направляются в нашу сторону. Все происходящее мне казалось жутким сном.
– Еся, – Ромка повернулся ко мне. Он был сосредоточен и спокоен. – Сейчас выходите с Пашей из машины и бегите в лес, поняла?
– Ясно, – ответил сын с заднего сидения.
Все произошло за считанные мгновения. Ромка выскочил из салона, начал полить по бандитам. Я выбежала следом, Паша уже был на улице. Схватила сына за руку и ломанулась к обочине, где была лесополоса.
За спиной раздавались выстрелы. Стрелял уже не только Рома. Мне было страшно. Я крепко держала Пашину руку, желая только одного – оказаться как можно дальше отсюда. Но далеко нам уйти не удалось. Уже спустя метров десять, меня схватили за волосы и дернули так, что я упала навзничь.
Дикая боль парализовала тело. В ушах стоял гул. Я слышала крик Паши, слышала ругань бандитов. Я пыталась найти сына, но не могла пошевелить головой. Какой-то ублюдок тащил меня назад к машине. И бросил возле черного внедорожника на асфальт.
Я тут же поднялась, осмотрелась. Паша был у второй машины, его держали. Сын отчаянно вырывался, не сдаваясь. Рома лежал на спине в пяти метрах от меня. Его голова была в крови, также, как и торс.
– Ну, здравствуй, жена Тайсона, – раздается сбоку, а в следующее мгновение меня хватают грубые мужские руки и припечатывают к машине. Я смотрю в отвратительные, злые глаза мужчины и понимаю, что это именно тот, кто расстрелял людей Геры в клубе. Калугин.
– Что тебе надо? – еле сдерживаю слезы. Паника внутри нарастает с каждой секундой. Он улыбается. Чувствует мой страх, и он нравится ему.
– Ты же понимаешь, соска, что моей будешь? – он прижимает меня к машине, его мерзкие руки трогают мое тело. Калугин расстегивает мои джинсы, пытаясь их содрать. Я начинаю кричать, я пытаюсь вырваться, но он еще больше распаляется.
– Да ладно тебе, привыкай к новому хозяину.
– Грех убьет тебя! Он оторвет твои руки, ублюдок!
– Твой грех уже труп, – цедит сквозь зубы у самого уха. – Будь умной бабой, не сопротивляйся. Тебе не избежать этого, слышишь?
Он толкает меня. Задирает майку, оголяя грудь. Мое тело цепенеет. Мне дико страшно. А потом я слышу крик своего сына и он как удар грома.
– Не трогайте ее! Не троньте! – кричит надрывно, моя душа горит. Я прихожу в себя. Начинаю сопротивляться, но его руки уже там. Эта мразь трогает меня, смеется. Я вырываю одну руку из его хватки и втыкаю палец ему в глаз, давлю. Помню, Гера учил меня, что это хороший прием, чтобы выбраться. Калугин взвывает, отступает от меня. Но уже спустя мгновение мое лицо взрывает острая вспышка боли. Меня откидывает на капот. Снова удар. Он снова на мне. Рвет мою футболку.
– Сука тупая! – рычит, пытаясь справиться с моей одеждой. Я ничего не вижу, перед глазами пелена.
– Пожалуйста, только не на глазах у сына! Пожалуйста! – молю его, реву в голос, пока он пристраивается. Я ненавижу его! Ненавижу этот мир!
– Пусть смотрит, – протягивает довольно. А потом вдруг отпускает меня.
Выстрел. Калугин морщится. Я сползаю с капота, вижу, как по его плечу расползается красное пятно.
Калугин отходит от меня. Я перевожу взгляд. Напротив нас, в метрах пяти, на асфальте сидит Ромка, он целится в его братков. Снова выстрел – минус еще один. А потом опять и опять. Македон еле живой. Я вообще не представляю, откуда он нашел в себе силы сделать это. Но он убирает их один за другим. Еще двое падают замертво. Но один из бандитов подбирается к Ромке сбоку. Он выбивает ногой из его рук пистолет. Второй удар приходится по лицу Македона. Этот глухой звук – он рвет мое сердце. Ромку откидывает на асфальт. Ублюдок нависает над ним. Выстрел в голову. Я закрываю глаза, начинаю кричать.
– Вот тварь, задел, – рычит Калугин. – Ладно, х*й с тобой. Думал отправить послом этого дебила. Но раз так, расскажешь муженьку все сама, – поняла? – хватает меня за волосы.
– Твой ублюдок у меня. Ждет своего папочку. И если завтра он не придет ко мне сдаваться, я разделаю твоего сыночка как свинью. Все поняла?
Я не понимаю его. Не слышу. Я смотрю только на обездвиженное тело Ромы. Я умираю. Он отталкивает меня. Садится в машину. Она газует, а я только сейчас понимаю, что Паша у них. Срываюсь за ними. Хватаюсь за ручку двери, бегу со всех ног, тарабаню по стеклу. Я кричу, умоляю их отпустить Пашу и забрать меня. Умоляю пощадить ребенка. Но уже спустя несколько секунд я падаю на асфальт, а они уезжают.