— Надо ехать, — сказал Николай.
— Ага, сейчас бригада набежит. Меня вроде тоже берут. А тебя вот едва ли, Коль.
— Да очень надо. Я своим транспортом, через поля.
И побежал к своей намытой сияющей иномарке. На полпути обернулся к оцепеневшему от ужаса Ивану, махнул рукой:
— Ну, ты со мной?
— Да! Можно с собакой?
— Ну а куда ж ее? Залезайте!
Сандра первая с довольным видом заняла заднее сиденье. Гнал Николай какими-то обходными путями, и скоро недострой стал виден — прежде ярко-красные стены, сейчас, намокшие, выглядели бурыми и жалкими. Весь вид здания, обреченного на снос, без крыши, внушал Ивану тоску, когда они забредали сюда с Сандрой во время дальних прогулок. Теперь же он заранее пожирал глазами верхний край стены. Но все-таки похолодел от макушки до пяток, когда увидел Симу.
Она стояла на уже начавшей разрушаться фронтальной стене, разведя в стороны руки. Ветер нещадно трепал ее волосы, надувал парусом ветровку. Видно было, как тяжело девушке удерживать равновесие. Дорожка почти уперлась в забор вокруг строения, наполовину обрушенного снующими тут грузовиками, — рядом был выезд на магистраль. Николай затормозил, выскочил и побежал к зданию. Иван последовал за ним, Саньку предательски захлопнул в машине.
На территории уже суетились люди, человек пять, они тащили под стену все, что могло смягчить падение, растягивали какую-то дерюжку. Кое-где к стене еще примыкали истлевшие остатки строительных лесов, но до верха нигде не доходили. Иван раскрыл рот, чтобы крикнуть, сообщить, что он тут, помощь идет, но тяжелая рука хлопнула его по плечу:
— Молчи! Ее сейчас нельзя отвлекать.
Иван так и остался стоять с открытым ртом. Николай уже сообщал группе людей, что их тряпка не подойдет, он сейчас принесет брезент. И черным ураганом унесся к машине. А Иван подскочил к одному из мужчин, спросил:
— На крышу можно подняться?
Тот ответил, не сводя глаз с качающейся фигурки:
— Да там сам черт ногу сломит. Вообще не пойму, как девчонка туда забралась. Не знаешь, она, что ли, реально слепая?
Иван не ответил, он уже бежал к зданию. Скоро стало понятно, что имел в виду мужчина. Лестниц внутри не было, скорее всего, в торговом центре планировались только эскалаторы и лифты. Иван метался туда и сюда, по скелетам эскалаторов сумел забраться на третий этаж. Здесь все было засыпано фанерой и пластиком, выполнявшими, видимо, роль временной крыши, но истлевшими и рухнувшими вниз. И теперь над ним было небо, расчерченное клеткой стальных пластин.
Он нашел лестницу, по ней выполз на одну из пластин, убедился, что она достаточно широка, но малонадежна, прогибается под его весом. А стена продолжалась вверх еще на два метра, правда, по ее периметру тянулся узкий порожек. Иван ползком добрался до порожка, встал на него и вжался спиной в кирпичи. Покрутил головой и обнаружил Симу метрах в десяти левее. И теперь она приставным шагом двигалась по стене прочь от него.
С отчаянием Иван осознал, что, даже добравшись сюда, он ничем не сможет помочь Серафиме. Не дотянется до нее с порожка, на котором сам едва удерживался. Не сможет забраться к ней на стену, да и толку-то с него там, если честно. Никогда не отличался хорошим равновесием. Не сможет закрепиться на порожке и одной из пластин так, чтобы принять на себя вес Симы. Но все же при падении на этаж здания шансов выжить у них будет больше, особенно если он примет удар на себя. И если кого-то из них не прикончит или не искалечит столкновение с пластинами. Но это все же был вариант — и он начала пробираться к девушке.
Он почти догнал, и уже собирался позвать Симу негромко, чтобы не напугать. Но в этот момент ветер свистнул дико, подхватил и унес девушку. Иван не сумел даже крикнуть. Сознавая, что все кончено, он вжался в стену, закрыл глаза. Возможно, Симу все же успели поймать там, внизу. Он будет надеяться на это, а пока просто останется стоять и ждать, когда дойдет очередь до него.
— Эй, парень! — прозвучал глас с небес.
Иван запрокинул до предела голову, увидел, как со стены на него внимательно смотрит высоченный и очень худой мужчина с изможденным лицом и очень яркими агатовыми глазами. Он бесстрашно сидел на корточках, расставив острые колени и пропустив между ними руки.
— Хочешь, подниму сюда? — предложил он Ивану.
— Что с девушкой, она… она внизу?
— Не совсем, — со странным выражением на лице мотнул головой мужчина. — Она упала на остатки лесов. Думаю, жива, хотя могла крупно поломаться. Хочешь, я тебя к ней спущу, побудешь там до приезда помощи?
— Хочу! — Иван осторожно развернулся, поднял руки, тут же ощутил, как крепкие костистые пальцы впиваются в его запястья, тянут вверх.
«Да мы оба рухнем сейчас», — подумал без всякого страха, ногами же выискивал малейшие трещинки в стене, чтобы упереться в них. Потом рывок, и вот он лежит животом на стене, свесившись вниз. Далеко внизу видит Николая, тот выразительно крутит пальцем у виска, потом скрещивает руки, приказывая не двигаться, так и лежать.
— Ну, встаешь? — над его головой поинтересовался незнакомец чуточку насмешливо. Иван встал и тоже до предела раскинул руки. Мужчина приказал:
— Двигай приставным, вниз не смотри. Я скажу, когда остановиться.
Этот проход показался Ивану бесконечным. Он старался думать только о Симе, жива ли она еще, сможет ли он ей помочь.
— Стоп! — поступил новый приказ. — Теперь аккуратно садись.
Иван сел и спустил вниз ноги.
— Можешь посмотреть.
Внизу где-то в полутора метрах он увидел Симу, она лежала на боку на досках, со вскинутыми над головой руками и закрытыми глазами.
— Доски вроде не прогнили, вас двоих выдержат, — деловито размышлял мужчина, его хорошо поставленный мягкий голос удивительным образом успокаивал. — Так спускать тебя к ней? Или тут посидишь?
— Спускать. — Он должен был убедиться, что она жива.
— Тогда сползай потихоньку из позиции сидя, я тебя за плечи придержу.
В этот момент ветер стих, уступая место первым крупным каплям. В безветрии Иван ощутил неуместный запах от футболки и волос мужчины — сладкий запах духов. Отшатнулся, почти лег щекой на кирпичную кладку. Выкрикнул:
— Это ты все сделал!
— Ну я это, я, — не стал запираться мужчина. — На железяки досок накидал и лестницу к стене поставил, отвел туда девчонку, а потом вниз все скинул.
— И хочешь теперь прикончить нас обоих!
— Как я это сделаю? — хмыкнул мужчина. — Хотя, если тебя швырнуть рядом с ней, можно и проломить площадку. Но я не стану, спущу тебя нежно, как младенчика.
— Почему? — задал до невозможности дурацкий вопрос Иван.
— Да так. Перехотел ее убивать. Везучая она девчонка. Вот если бы моей дочке так повезло — удержаться на крыши лоджии.
— Дочке? — заморгал Иван. — Ярославе?
Мужчина не ответил, судорога боли свела его лицо, перекосила рот.
— В последний раз спрашиваю…
— Ну да, да, спускайте меня!
Снова крепкие пальцы почти дробят его запястья, но через мгновение он был отпущен и приземлился на корточки. Что-то упало рядом с ним, не больно мазнуло по лицу. Первым делом он подполз на коленях к Симе, нащупал пульс на шее. Девушка тихонько застонала.
— Ну что, живая? — Мужчина уже стоял на стене в полный рост, ливень облепил его лицо прядями светло-каштановых густых волос.
— Да.
— Ну и ладно. И все, ждите, там уже пожарная машина на подходе. А я пошел.
Приложил руку ко лбу, глянул вдаль, улыбнулся чему-то. А потом вдруг развернулся и почти побежал по стене. Иван провожал его глазами, сколько мог видеть. Добежав до поворота, мужчина шагнул вниз, словно и не заметил, что стена кончилась. До Ивана донесся короткий вскрик — и все смолкло. Он осмотрелся, увидел лежащую на досках синюю тонкую тетрадку в прозрачной обложке, сунул под футболку за пояс джинсов. Наклонился над Симой, защищая ее от ливня. Так и оставался, пока его не сняли пожарные. За Серафимой в люльке сперва поднялся врач, который зафиксировал ее переломы.
Ночь с 30 на 31 мая
Сандра заново изучала квартиру, коротким взвизгом поприветствовала кактус, успевший за прошедшие сутки выкинуть невероятной красоты цветок. Ивана с питомицей доставил домой все так же Николай. Иван рвался в больницу, куда увезли Симу, — не пустили, все визиты только завтра. Ладно, у него, кажется, было чем занять время. Когда в машине скорой помощи его осматривали, Иван аккуратно переложил школьную тетрадку в карман. А вот теперь кое-как устроил гудящее и ноющее тело на кровати — Сандра, наплевав на все правила, растянулась рядом — и открыл первую страницу.
Сперва написанное показалось ему просто каким-то литературным опытом, изложенным в третьем лице, он даже успел разочароваться. Но пролистал, выхватил фразы об уже знакомых ему событиях, к тому же узнал пресловутые красные буквы — и вернулся в начало:
«Ему часто снилось, что он уплывает куда-то на кораблике. Не на яхте, именно на кораблике. Как их рисовали в советских мультфильмах: высокий ярко раскрашенный корпус, треугольный парус. Рядом с ним стоит жена, чуть позади сын и дочь, им лет по десять. Кораблик скользит по бирюзовым волнам, и с каждым мигом его жена становится все моложе, а дети — старше, пока не превращаются в прекрасных молодых людей, все так же держащихся за руки. Он видит за розовым маревом ярко-золотую полоску берега и знает, что там они будут бесконечно, немыслимо счастливы.
Из сна его вырывает очередной звонок кредиторов, снова эти дурацкие разговоры, угрозы, уже почти незамаскированные. Чтобы задушить тревогу и при этом остаться трезвым, он начинает в тысячный раз прокручивать в голове свой план. В нем столько нюансов, план сложен — но тем и интересен. И первые шаги уже сделаны.
Днем к нему неожиданно заходит его почти родственник, отец девочки, при одном имени которой жена заново сходит с ума от ненависти. Но он знает: любовь в самом деле побеждает все, хоть почти всегда себе же на горе. Они снова говорят о переезде под Псков, где от родителей остался дом в деревне. Они предусмотрительно переписали его на внука, поэтому дом никак не может ему помочь. Да и много ли за него выручишь? Почти родственник обещает помочь с переездом и с ремонтом, обстоятельно объясняет, почему так всем будет лучше. У него логика человека, не познавшего настоящего горя. Он никак не может понять, что Вика погибнет через пару месяцев, если придется покинуть эту квартиру. Нельзя отнимать у человека последнее, а все, что у бедняжки осталось, — это скорбь по дочери. Он ведь уже пробовал увозить ее,