— Зачем же прощаться? — снова разволновался Иван. — Серафима поправится и вернется!
— Ну, это неизвестно еще. Досталось ей по полной, не всякий зрячий такое бы пережил. Удивительный она все же человек! Представляешь, по свисту ветра догадалась, что к стене чуть ниже примыкает какая-то конструкция, и пыталась занять позицию прямо над ней. Следователь за голову схватился, когда вчера смог с ней немного пообщаться. Но непонятного в этой истории все равно слишком много…
Тут Иван решился, достал тетрадь, вложил в руку Николаю. Тот удивленно скосил на нее орлиный взор:
— Это что?
— Ну, по форме смахивает на синопсис криминального романа. А по сути признание того человека, что был на крыше, который Симу… короче, он выронил, я подобрал. Нужно бы в отделение нести, но вы лучше сами решите, ладно? Семью его жалко…
Николай тяжело молчал, рассматривал обложку, морщился, словно на него напал приступ зубной боли. Потом спросил:
— Меня упоминает?
— Ну так, вскользь. Только то, что вы советовали ему перебраться под Псков, обещали помощь.
С Николаем явно творилось что-то странное, он все больше мрачнел, темнел лицом. Заметив неладное, подошла его жена, встала рядом.
— Ладно, — словно бы решился на что-то Николай. — Супруге признался и тебе скажу. Это ведь я довел Володьку до такого бедственного положения. До края, можно сказать. Виктория однажды напала на Дашу, она категорически не хотела, чтобы ее сын встречался с нашей дочерью. Да разве этих двоих остановишь! — Он глазами указал на обнимающихся ребят. — Единственный был шанс отселить Бондарей куда подальше. А у меня со времен службы в полиции много связей осталось, сам понимаешь. Нашел ребят, которые в лучших традициях телефонных мошенников развели Володьку на огромные кредиты. Так что у него другого выхода не оставалось, как только продавать квартиру и катить в уютный домик под Псковом. Я бы ему с обустройством помог, нашел возможность постепенно вернуть всю сумму. И за Германом здесь присмотрел бы. Но он упирался изо всех сил, говорил, что Виктория умрет, если увезти ее из их дома. И нашел-таки способ, так?
Помахал в воздухе тетрадкой.
— Еще какой, закачаешься, — хмыкнул Иван.
Элегантная женщина рядом с Николаем некрасиво шмыгнула носом, сказала:
— Это наша вина. Мы не сумели быть честными, когда пришла беда. И упустили шанс на нормальную жизнь. А ведь, поступи мы честно, все давно бы уже улеглось, хоть и не забылось бы никогда, конечно.
Николай неловко приобнял ее за плечи, пробубнил:
— Ну ладно, попробую теперь хоть что-то исправить, поддержать Вику… черт, даже не представляю, как это сделать!
— Когда похороны? — тусклым голосом спросил Иван.
Николай в ответ как-то непочтительно к такому вопросу хмыкнул, спросил:
— Кого хоронить-то собрался?
— Ну как же… его. — Иван кивнул на тетрадку в руках мужчины.
— Володьку-то? Так ты поймай его для начала, попрыгунчика!
— Но как же? Ведь он со стены…
— Прыгнул, да. И очень удачно приземлился на кучу строительного мусора, съехал по нему, как по горке. Поранился, конечно, крови много ребята обнаружили. Но раз до сих пор не поймали… — Он развел руками.
Иван вопреки всему ощутил, что на душе как-то полегчало. А вот не прочел бы исповедь незадачливого убийцы, сейчас наверняка бы злился и проклинал нерасторопность властей. Хотел еще что-то спросить, но тут разъехались двери лифта.
Из него в приемный покой вышла Сима, сама, своими ногами. Безразмерный халат колоколом стоял вокруг ее тела, скрывая руку в гипсе и корсет на ребрах. Ее с двух сторон поддерживали мужчина и женщина, родители. Санитар с креслом сопровождал их. Первой подскочила Даша, коснуться своей репетиторши не посмела, но быстро залопотала что-то, возможно, подготовленную речь. Сима слушала, улыбалась, родители нетерпеливо переглядывались. Но их отвлекли Николай и Марина, причем Николай завел разговор с женщиной, а Марина — с отцом Симы. И кажется, оба очень удачно нашли тему для беседы.
Даша отбежала и снова прильнула к своему другу, ее место занял Иван, сказал:
— Привет.
— Привет, — оживилась Серафима. — Ты вернул Сандру?
— Конечно. Она очень хотела познакомиться с тобой, жаль, пришлось оставить дома.
— Но она в порядке?
— В полном! — заверил Иван. И при этом мучительно понимал, что говорит совсем не о главном, теряет драгоценный мгновения. — Осенью все же пойду учиться на модельера, — вдруг сказал он, хотя не думал об этом пока всерьез. — Вот умора будет, верно? Такой дядечка среди вчерашних школьниц. Ну и ладно, переживу. Буду шить самую невероятную и стильную одежду для одной знакомой инопланетянки. Она ведь не откажется ее носить?
— Здорово как! — обрадовалась, даже порозовела Серафима. — Нет, она не откажется, она будет счастлива и горда. И даже не смей передумать, а то знаю я тебя!
— Да я не передумаю, — вздохнул Иван, уже обнаружив первое препятствие в плане. — Непонятно только, что с Сандрой делать, придется часто в Питер мотаться, даже если на заочное…
— Я помогу, — тут же заверила Сима, коснулась теплыми пальцами его запястья. — Пригляжу за ней. Или она за мной? Сделаем из твоей Саньки уважаемую собаку-поводыря, она согласится?
— Да она до потолка будет прыгать от счастья! — завопил Иван так, что из-за стола справок на него шикнула тетенька в белом. — Только возвращайся к нам поскорее, Сима!