Фред нерешительно начал:
– Выпьем за… ту, кого мы все любим. Кого хотели бы видеть здесь… и кто по-прежнему здесь! – неожиданно закончил он и испуганно посмотрел на остальных.
– Аминь, – гулким баритоном добавил Малыш. – Она здесь, потому что рай небесный настолько близок к нам, насколько мы сами того желаем. Так я говорю пастве, Фред, и в душе ты со мной согласен.
Он торжественно выпил символическую толику вина; остальные последовали его примеру. Джоан тихо произнесла:
– Спасибо, Фред. Она тебя услышала. И тебя, Малыш. И меня. – (Босс! Они все сейчас испереживаются! Да и вы тоже. Пусть присядут и поедят. Скажите, что это мой приказ! Хватит портить пикник.) (Ничего я не порчу.) – Финчли, ты хорошо ее знал. Пожалуй, лучше, чем я… ведь она всячески потакала капризам старого больного ворчуна. Что бы она пожелала нам сделать сейчас?
– Миссис Бранка? Нам? Сейчас?
– Да. Вы обращались к ней «миссис Бранка» или «Юнис»?
(«Юнис». Спустя неделю я уже целовала их при встрече и на прощание и благодарила за заботу. Даже на глазах у Джейка. Он делал вид, будто не замечает.) (А ты зря времени не теряла, сладкая моя. Только целовала? Или что-нибудь еще?) (Господи, босс! Они и поцелуи-то не хотели принимать!) (Могу поспорить, что это не так, сестренка-шлюшка.) (Свиноматка покрытая.)
– Сначала «миссис Бранка». Потом она стала звать меня «Том», и я перешел на «Юнис».
– Хорошо. Том, что бы Юнис пожелала нам сделать? Стоять и рыдать? Вижу, я здесь не единственная плакса, ты тоже прослезился. Юнис бы не понравилось, что мы грустим на пикнике.
– Ну… да, она бы сказала «садитесь и ешьте».
– Именно! – согласился Малыш. – Юнис сказала бы «ешьте, пока горячее не остыло, а холодное не нагрелось».
– Точно, – согласилась Джоан Юнис, садясь. – Всю свою короткую жизнь Юнис заботилась о других. Особенно обо мне, несмотря на мой вздорный характер. Фред, передай-ка мне куриную ножку… нет, я сама.
Джоан впилась зубами в курицу.
(Близняшка, то, что сказал Малыш, очень похоже на цитату.) (Так и есть, босс.) (Так ты трапезничала с ним прежде?) (Со всеми. Когда меня привозили домой поздно ночью, я всегда приглашала ребят перекусить. Джо не возражал. Они ему нравились, особенно Малыш. Джо хотел пригласить его позировать. Сперва Малыш подумал, что это шутка, не зная, что Джо шутит редко, а об искусстве – вообще никогда, а когда понял, что это всерьез, все равно отказался. Он скромняга. Стеснялся позировать обнаженным и боялся, что я застану его в таком виде. Зря.) (Так ты ни разу не видела его голым, проказница? Наш Малыш – прекрасная башня из черного дерева.) (Босс, сколько раз повторять…) (…что твое поколение не считает наготу постыдной? А как насчет цвета кожи? Мне было приятно увидеть нашего черного исполина… даже как Иоганну, не только как Джоан.) (Ну…) (Придумай уловку, а я пока продолжу беседу.)
– Том, ты все маринованные огурчики себе прибрал? Можно мне парочку? Малыш, ты говоришь так, будто пробовал домашнюю готовку Юнис. Она умела готовить?
– Еще как! – ответил за него Финчли.
– По-настоящему? Сейчас считается, что «готовить» – значит «разогреть полуфабрикаты». – (Босс, я вам сейчас в суп наплюю!) – Неужели она могла что-то сделать с мукой, маслом, пекарским порошком и тому подобным?
– Могла, – тихо ответил Малыш. – У нее редко находилось на это время, но, когда находилось, она готовила превосходно.
(А у меня есть поклонник! Босс, повысьте ему зарплату!) (И не подумаю.) (Скупердяй.) (Юнис, ты не права. Малыш убил того ублюдка, который убил тебя, и ему положена награда. Но не деньгами, их он не примет.)
– Она была настоящим художником, – добавил Фред.
– В широком смысле слова? Насколько я знаю, художником в привычном понятии был ее муж. Хорошим? Ни разу не видела его работ. А вы?
– Это дело вкуса, мисс Смит, – ответил Финчли, – но мне работы Джо Бранки нравились, пусть я и ничего не смыслю в искусстве. Знаю только, что они мне нравятся, и все. К тому же… – Он ухмыльнулся. – Малыш, можно тебя сдать?
– Том, эй!
– Да ладно, тебе же это польстило. Мисс Смит, Джо Бранка хотел написать портрет этой гориллы.
(Бинго!) (Юнис, что с тобой?)
– И написал?
– Нет. Только спросил разрешения.
(Вот, босс! Решающий аргумент! Факт, который вы могли узнать только от меня, и ни от кого более. Теперь вы точно знаете, что я – это я.) (Какой вздор, дорогая.) (Но, босс…) (Милая, мне с самого начала было ясно, что ты – это ты. Но это не доказательство. Из того, что Джо видел Малыша, логически вытекает, что Джо просил того позировать. Любой художник попросил бы.)
(Босс, мне от вас тошно! Это доказательство! Я – я!) (Милая, дорогая, без которой жизнь была бы мне не мила даже в этом прекрасном теле, я знаю, что ты – это ты. Забудь о плоских червях, совпадениях и доказательствах. Нет таких доказательств, которые любой доморощенный психиатр не мог бы списать на простое совпадение, дежавю или самообман. Играя по чужим правилам, мы обречены на поражение. Но мы этого не допустим. Важно лишь то, что у тебя есть я, а у меня есть ты. Теперь помолчи, я хочу, чтобы они расслабились и стали звать меня «Юнис». Говоришь, ты с ними целовалась?)
(По-дружески. Разве что Дабровски всегда добавлял страсти, но что взять с этих поляков?) (Не знаю. Что?) (Скажем так, когда имеешь дело с поляком – не давай авансов, если не хочешь продолжения. Они прямолинейны как рельсы. С Дабровски мне всегда приходилось быть осторожной, чтобы это не зашло слишком далеко.)
(Я запомню. Хорошо, что его с нами нет, потому что ситуация немного напоминает ту, с Джейком. Малышка, ты всех моих охранников в себя влюбила. Теперь нужно, чтобы они поняли, что ты умерла, но при этом чувствовали, что ты жива. Если они станут звать меня «Юнис», значит я на верном пути. А если они меня поцелуют…) (Что?! Босс, не надо!)
(Юнис, видишь ли, если бы ты не играла с половиной страны в «Мою последнюю герцогиню», мне бы не пришлось возмещать ущерб.) (Ущерб? Вы еще смеете жаловаться?)
(Ну что ты, милая! Ничуть. Никто больше меня не выиграл от твоей душевной щедрости. Но потеря есть потеря, и этот ущерб мне надо возместить.) (Что ж… не стану спорить. Но в этом случае можете особенно не волноваться. Все было вполне невинно.) (Ты не знаешь, о чем говоришь. Да, ты наверняка намеревалась соблюдать приличия. Никакого эротизма – что в твоем случае все равно весьма эротично. Но все мои охранники готовы были жизнь за тебя отдать – верно?) (Ну…) (Не отнекивайся. Думаешь, они были готовы на это только из-за денег? Тщательно обдумай ответ.)
(Я не буду отвечать! Босс, зачем лишний раз волновать их из-за моей смерти?) (Затем, что теперь они должны будут охранять меня – в твоем прекрасном теле – так же, как охраняли тебя. Нужно, чтобы им хотелось это делать, иначе они останутся недовольны и смущены. Придется уволить их…) (Ни за что!) (Вот именно. Перефразируя Шерлока Холмса, отбросьте все, что вы не можете сделать; то, что останется, вы сделать должны. Вдобавок, единственная моя, это станет тренировкой перед куда более трудным испытанием.) (Вы о Джейке? Но он ведь…) (Глупышка! Джейк уже свыкся с невозможным. Я про Джо.)
(Босс! Вам нельзя встречаться с Джо!)
(Бог свидетель, мне хотелось этого избежать. Не тревожься, милая; мы встретимся с ним только тогда, когда ты, как и я, сочтешь, что это необходимо. А теперь либо помолчи, либо помоги справиться с нашими бравыми ребятами.)
(Помогу… но с вами они никогда не будут такими раскованными, как со мной. Я о дружеских поцелуях. Я была простой сотрудницей. А вы – босс.)
(Если бы это работало, у королев не было бы детей. Да, это усложняет дело. Но у меня много зацепок. Хочешь поспорить?)
(Конечно, сейчас возьму и поставлю миллиард долларов, что никто из них вас не поцелует. Не валяйте дурака, босс; поспорить на что-то стоящее мы не можем – платить нечем.) (Похоже, тебе не хватило практики, чтобы окончательно превратиться в ангела, верно, маленький чертенок? Все мыслишь приземленно. Мы вполне можем спорить и делать ставки. У нас ведь теперь есть ребенок…) (Что? Погодите…) (Нет, это ты погоди, Юнис. Если я выиграю, то выберу ребенку имя. Проиграю – выберешь ты. Годится?)
(А. Хорошо, спорим. Вы проиграете.)
(Увидим.)
(Конечно, босс. Но вы проиграете, даже если выиграете. Знаете почему?) (Собираешься мухлевать?) (Зачем? Просто вы поймете, что хотите назвать ребенка так, как хочу я. Вы никогда не могли устоять перед красивой девушкой и впредь не сможете.) (Подожди-ка. Ведь теперь красивая девушка – это я…) (Вот именно. Я готова помогать вам побеждать, когда это возможно. В этом случае – нет.) (Засунь свой совет куда подальше; я в таких делах собаку съел.)
– Фред, обменяешь этот бутерброд на вино? Не забывай наполнять наши бокалы; Малыш не пьет, Тому больше нельзя, а мне нужна компания, чтобы отпраздновать свободу.
(Фред – самая легкая цель. Надо только добиться, чтобы он, глядя на вас, перестал видеть призрака.)
– Мисс, еще бокал не повредит, но не больше. Я все-таки на службе.
– Чепуха. Том с Малышом доставят нас домой хоть волоком. Так, Малыш?
(А вот с Малышом ловить нечего. Во мне он видел разве что младшую сестру, а у вас и того не выйдет.)
– Приложим все усилия, мисс Смит.
– Хватит звать меня «мисс Смит»! У нас ведь дружеский пикник. Ты звал миссис Бранку «Юнис», так? А она тебя «Малышом»?
– Нет, мисс. По имени. Хьюго.
– А что тебе больше нравится, имя или прозвище?
– Имя дала мне мама, мисс.
– Вот и ответ. Я запомню, Хьюго. Кстати, у нас проблема. Кто-нибудь хочет подраться со мной за последнюю оливку? Не стесняйтесь. Но проблема в другом. Я не хочу, чтобы в такой непринужденной обстановке меня звали «мисс Смит». И Иоганном зваться тоже не хочу; это мужское имя. Хьюго, тебе доводилось крестить детей?