– Мне сообщить механикам?
– Финчли сообщит. Винни, техобслуживание в твои обязанности не входит. Ты должна развлекать меня, подставлять плечо, чтобы я могла выплакаться, плакать мне в плечо и не давать дорогому доктору повода для беспокойства. – Джоан начала снимать одежду. – Раздевайся, примерим обновки. Ох, сколько же я всего накупила! Теперь экономика страны наверняка стабилизируется. Снимай все. Ты помылась, грязнуля? Или помоемся вместе? Подойди, я тебя обнюхаю.
– Помылась с утра.
– Пахнешь хорошо. Боюсь, я немного замариновалась; день выдался насыщенным. Ладно, помоемся позже, перед тем как устроить Джейку очередной сеанс релаксации. Сначала примерим наряды. Нет, сначала поцелуй меня.
(Юнис, а ванну с этой резиновой фиговиной можно принимать?) (Можно, иначе я бы оставила после себя добрую дюжину сироток. Даже в биде подмываться можно, что и советую.)
– Джоан, почему вы не взяли меня с собой за покупками? Я обиделась.
– Опять жалобы! Милая, я не хотела тебя будить. Или Боб не приехал?
Винифред покраснела от ушей до груди.
– Приехал! – радостно ответила она. – Но ради вас я бы встала пораньше. Обожаю ходить по магазинам.
– Во сколько ты проснулась?
Медсестра снова покраснела:
– За полдень. Около часа.
– Вот видишь. Винни, я не взяла тебя еще и потому, что купила тебе подарков. Если бы ты была со мной, то принялась бы отнекиваться. К тому же мне нужно было почувствовать себя свободной. Я больше не в заключении. Я могу уходить и возвращаться когда пожелаю. Ты не должна спрашивать, почему я не беру тебя с собой. А я не обязана отчитываться, куда и зачем ездила.
– Хорошо, мисс Джоан. Запомню, – с убитым видом ответила девушка.
Джоан Юнис обняла ее:
– Ну же, ну же, котеночек. Не плачь. Я буду брать тебя с тобой. А когда не буду, предупрежу почему. За исключением отдельных случаев, когда мне придется солгать, чтобы тебя не шокировать. Например, если я вдруг захочу съездить на групповушку с интернами.
– Вы меня дразните.
– Я не со зла. И это лишь отчасти шутка. Винни, твои свидания с Бобом никого в доме не интересуют, кроме меня. И мой интерес – исключительно дружеский. Но когда речь заходит о моих свиданиях, добрых сорок человек так и норовят подсмотреть. Стоит мне привести в дом мужчину, как весь дом об этом узнает, и я даю пятьдесят на пятьдесят, что кто-нибудь из моих верных слуг продаст горячую новость телевизионщикам. А те обстряпают все так, что судебный иск лишь усугубит ситуацию. Понимаешь?
– Ух… звучит ужасно. Но наверное, такое правда может случиться.
– Непременно случилось бы. Каждая колонка светских сплетен тому доказательство. Когда человек очень богат и известен, народ не позволяет ему облачаться ни во что, кроме нового платья короля. Публике подавай плохие новости, хорошие слишком пресны. Во времена моего руководства «Смит энтерпрайзес» компания тратила тысячи долларов на создание моего насквозь лживого «публичного образа», как бы мерзко такое ни звучало. Но это в прошлом, и сейчас на меня будут охотиться все. Охотиться с двойным азартом, поскольку я теперь симпатичная девушка. Нет, будем смотреть правде в глаза и не принижать Юнис Бранку – она фантастически красивая. Ты видела вчерашние новости по своему дурацкому ящику. Можешь представить, что примутся рассказывать, если у них действительно появятся какие-то факты о моей личной жизни?
– Думаю, ничего хорошего.
– А я не думаю, я знаю. Слишком много лет мне приходилось бегать от камер. Древние римляне не просто так бросали осужденных на съедение львам. Люди по отдельности обычно вполне ничего, но толпа жаждет крови. Позднее я разберусь с репортерами, но пока я для них уязвима. Винни, как бы ты поступила, если бы я разбудила тебя среди ночи и попросила спрятать в твоей постели мужчину – чтобы с ним застукали тебя, а не меня? Непременно застукали бы и выставили на всеобщее обозрение. И Боб тоже бы об этом узнал.
Девушка набрала в грудь воздуха:
– Я бы согласилась! Боб бы все понял.
– А если бы я попросила ничего не объяснять Бобу? Просто принять удар за меня?
– Все равно согласилась бы.
Джоан поцеловала ее:
– Я так и думала. Но тебе никогда не придется этого делать, сладкая моя. Если… нет, когда я допущу промашку, я не стану подставлять подругу. Разве что попрошу солгать ради меня. Согласишься?
– Конечно.
– Я знала. Можно было не спрашивать. Я с каждым днем чувствую себя все больше женщиной, так что это время не за горами. А теперь давай представим, что сегодня Рождество. По-моему, вон та круглая коробка – для Винни.
Вскоре Винифред уже восхищенно кружилась перед зеркалом:
– Ой, Джоан, ну зачем же так!
– Вот поэтому я и оставила тебя дома. Это костюм горничной – и на его приобретение, согласно положению о поварах, домашней прислуге и гостиничных работниках, мне положена льгота.
– Вижу я, что это за костюм! Настоящий «Станьяро», прямиком из Рима! На этикетке написано.
– Я все равно запишу его как «костюм горничной» и потребую налоговый вычет, чтобы позлить налоговиков. Снимай его, милая, и взгляни, что еще у меня есть. Нет, этот – для меня. – Джоан быстро нарядилась. – Нравится? Чтобы смотрелось идеально, нужно будет покраситься.
– А по мне, и так хорошо. Вы выглядите очень аппетитно, а белый цвет замечательно подчеркивает кожу. Прекрасный фасон, хоть и вызывающий. Джоан, с каких пор вы так разбираетесь в женских нарядах? То есть…
– То есть с каких пор старый хрыч, полвека не покупавший женских платьев, стал в них разбираться? Просто у меня талант. Ты еще не слышала, как я пению птиц подражаю!
(Эй, а для меня ни слова похвалы?) (Ни единого, если не хочешь себя выдать, Мата Хари. Психиатры только этого и ждут.) (Тьфу на тебя, близняшка. Может, все-таки расскажем Винни при случае?) (Может быть. Я ведь не только люблю тебя, но и горжусь тобой.) (Чмок!)
Наконец остались лишь две коробки, которые Джоан отложила. Когда Винифред увидела комплект с искусственными изумрудами – тоненькие стринги и не прикрывающие соски чашечки в форме полумесяцев, – то едва не потеряла дар речи.
– Боже мой! Джоан, надевайте, а я пока отыщу ваши туфли с самой высокой шпилькой!
– Ищи свои туфли, милая. Те зеленые со стразами, что ты примеряла раньше, подойдут. В комплекте с этим бельем не было туфель, и мне пришлось заказать их отдельно.
– Это для меня?! Я не могу принять такой подарок!
– Тогда выброси его в мусоропровод. Стринги возврату и обмену не подлежат. Винни, это белье создано специально для рыжеволосых девушек. Да и размер для меня маловат. Надевай. Тут еще длинная прозрачная юбка, шелковая, с зеленоватым отливом. С юбкой будет как раз для официальных торжеств. Из украшений подойдет диадема с изумрудом, и больше никаких драгоценностей. И никакой краски!
– Джоан, я не хожу на вечеринки, где такой наряд был бы уместен. Меня на них даже не зовут.
– Тогда я сама устрою. Банкетный зал уже лет десять без дела простаивает. Ты будешь сногсшибательна – юная хозяйка во главе стола. Однако ты можешь надевать это не только на сверхофициальные торжества. Белье без юбки предназначено и для неформальных встреч. Можешь надеть его для Боба. Ему наверняка понравится тебя раздевать.
У Винифред перехватило дух.
– Уже жду не дождусь.
– Сегодня встречаетесь?
– Нет. Поэтому и сказала «жду не дождусь». Поскорее бы показаться Бобу… чтобы он меня раздел. Джоан, этот наряд слишком дорогой, я не должна его принимать. Но приму. Боже, я чувствую себя содержанкой.
– Милая, ты и есть содержанка: я ведь тебя содержу. И мне это очень нравится.
Медсестра-горничная перестала улыбаться. Повернулась к хозяйке и посмотрела прямо в глаза:
– Джоан, быть может, я все испорчу, говоря это, но я должна… – Она перевела дух. – Пару раз мне показалось, что вы со мной заигрываете.
(Вот это подача, близняшка! Я не успею отбить ее за вас!)
– Винифред, это случалось куда чаще, чем пару раз.
– Ну… наверное. Почему вы перестали?
Джоан вздохнула:
– Потому что испугалась.
– Меня?
– Себя. Винни, милая, мне частно приходилось преодолевать трудности. Болтаться по волнам в десантном катере, терзаясь морской болезнью и страхом… а затем высаживаться прямо в воду под пулеметным огнем и видеть, как по обе стороны гибнут товарищи. Но сейчас мне выпало самое тяжелое испытание. Быть женщиной. Не проходит ни минуты, чтобы я не думала об этом. Мне приходится сознательно делать то, что ты делаешь машинально. Сегодня я едва не вошла в мужской туалет вместо дамской комнаты! Но вернемся к тебе. Дорогая, только представь, как соблазнительно ты для меня выглядишь. Ведь глазами Джоан на твою удивительную прелесть смотрит старый Иоганн. Винни, не было ни минуты, когда мне бы не хотелось прикоснуться к тебе. Усадить на колени. Поцеловать. Заняться с тобой любовью. Будь я мужчиной… я бы отбила тебя у Боба. Или, как минимум, заставила поделиться.
– Джоан.
– Да, милая?
– Я не против.
Джоан задрожала:
– Милая! Прошу, подожди! У тебя есть Боб, а я еще не привыкла быть женщиной!
Она расплакалась, и Винифред тут же ее обняла:
– Дорогая, не плачьте. Я не хотела вас расстраивать. Я помогу. Конечно помогу. Подождем хоть год, хоть несколько лет, пока вы не привыкнете и не обретете уверенность в себе. И захотите меня. Винни не пытается соблазнить свою Джоани. Это было бы славно, правда. Но вы правы. У меня есть Боб, и нервы у меня крепче, чем ваши. Однажды вы полюбите мужчину и забудете про меня. Не захотите больше ко мне прикасаться. И это нормально, лишь бы я могла любить вас и оставаться вашей подругой.
Джоан смахнула слезу и всхлипнула:
– Спасибо, Винни. Я опять сваляла дурака.
– Нет, что вы. Просто я иногда забываюсь. Вам дать успокоительное?
– Не нужно. Я уже успокоилась.
– Не трогать вас?
– Нет. Винни, поцелуй меня. Так крепко, как можешь. А потом надень мой подарок. Хочу на тебя полюбоваться. Потом поужинаем и примем хорошую пенную ванну, чтобы хорошо пахнуть перед встречей с Джейком. М