– Вряд ли женщина.
– Пусть так. Левой рукой я швырнула ему в лицо электрошоковую бомбу, а стреляла правой. Не стала проверять, убила ли я его, смылась оттуда как можно скорее. Не сообщала ни в полицию, ни Джо, никому. До сегодняшнего дня. – (Но приняла тройную дозу наркотола, чтобы снять панику и дрожь, не так ли, дорогуша? – Заткнись, это к делу не относится.)
– Так вы смелая девушка, готовая к решительным действиям. Но в то же время глупышка и очень везучая. Гм. У Иоганна есть бронированный автомобиль вроде моего и две пары телохранителей.
– Конечно, у него есть телохранители, а про автомобили я ничего не знаю.
– У него тоже «роллс-шкода». Юнис, мы больше не будем проверять, насколько умело вы обращаетесь с оружием. Можете продать ваш «гэдэбаут» или разводить в нем цветы; с сегодняшнего дня вам положен бронемобиль и охрана.
Миссис Бранка опешила:
– Послушайте, мистер Саломон! Даже с повышенным жалованьем я не…
– Тише, милочка. Вы же понимаете, что Иоганну машина уже не нужна. Он даже из комнаты-то вряд ли когда-нибудь выйдет. Однако автомобиль он не продал, телохранители по-прежнему на зарплате – два шофера, два охранника. Им дают поручения не чаще раза в неделю, а остальное время они просиживают штаны и режутся в карты. Завтра утром я пришлю за вами мою машину, а вечером поедете домой на своей – то есть на машине Иоганна, – и впредь она будет в вашем распоряжении.
– Не уверена, что босс это одобрит.
– Не волнуйтесь. Я вправлю ему мозги по поводу опасности, которой он вас подвергал. А вздумает возражать – узнает, что у меня достаточно денег вас переманить. Юнис, будьте благоразумны. Это не будет стоить ему ни доллара, все уже оплачено из бюджета компании. Давайте сменим тему. Что вы думаете о его планах насчет «тепленького тела»?
– Пересадка мозга действительно возможна? Или он хватается за соломинку? Босс с каждым днем все сильнее ненавидит все эти жуткие устройства, к которым прикован. Я скупила самые вызывающие наряды, какие нашла в магазинах, но порадовать его все труднее. Насколько осуществим его план?
– Милочка, это не наше дело. Он приказал, мы выполним. В этом вашем клубе состоят абсолютно все люди с четвертой отрицательной группой крови?
– Конечно нет! В стране должен быть примерно миллион таких людей, из них в клубе лишь около четырех тысяч.
– Досадно. А что вы думаете про объявления в газетах и теленовостях?
– Это будет стоить чертову уйму денег, но боссу, думаю, такое по карману.
– Безусловно. Но мне не нравится сама идея.
– Почему, сэр?
– Юнис, если пересадка случится, нельзя предавать ее огласке. Помните, какая шумиха поднялась, когда людей начали замораживать? Вряд ли, вы слишком молоды. Многих это задело за живое, и практику едва не запретили. Довод был таков: раз мало кто может себе это позволить, значит это не должно быть позволено никому. Боже, благослови наш народ! Наша страна прошла через периоды демократии, олигархии, диктатуры, республиканского правления, социализма и смеси всего вышеперечисленного, не меняя при этом конституции, а теперь у нас фактическая анархия при избранном диктаторе, хотя сохраняются законодательные органы и конгресс. И все это время главенствовало то самое убеждение: если что-то недоступно каждому, этого не должно быть ни у кого. И тут один из богатейших людей страны объявляет, что хочет купить живое тело другого человека, чтобы спасти свою поганую никчемную жизнь. Как думаете, чем это грозит?
– Босс не так плох. Если сделать скидку на его болезнь, он даже вполне мил.
– Это к делу не относится. Общество всколыхнется, вскроется, как гнойный нарыв. Проповедники начнут проклинать Иоганна, в сенат посыплются законопроекты, Ассоциация врачей прикажет своим членам держаться подальше от этой авантюры, и даже конгресс может запретить операцию. Конечно, Верховный суд признает такой закон противоречащим конституции, но к тому времени Иоганн уже отдаст концы. Поэтому – никакой огласки. В Клубе редкой крови ведется учет тех, кто обладает нужной группой, но в клубе не состоит?
– Не знаю. Маловероятно.
– Проверим. Предположу, что не меньше восьмидесяти процентов населения страны хотя бы раз сдавали кровь, чтобы определить ее тип. Группа крови может меняться?
– Нет, что вы! Поэтому мы, люди с редкой группой, так востребованы в качестве доноров.
– Хорошо. Почти каждый анализ на группу крови есть где-нибудь в компьютере. Все компьютеры сейчас взаимосвязаны, поэтому вопрос лишь в том, где искать и у кого спросить. Я в этом не разбираюсь, но знаю компанию, которая оказывает такие услуги. Мы все найдем, милочка. Когда процесс пойдет, я передам вам необходимые полномочия, чтобы вы могли проверять полученные данные и приводить в исполнение следующие стадии нашего плана, пока я ищу этого мясника Бойла в Южной Америке. Также…
– Мистер Саломон, мы въезжаем в дурной район!
Саломон включил интерком:
– Понял.
Убрав палец с переключателя, он добавил:
– Этих красавцев хлебом не корми, дай заехать в Заброшенную зону. Они ждут не дождутся, что кто-нибудь откроет стрельбу и даст им возможность пострелять в ответ. Простите, милочка. Нужно было отдать приказ держаться подальше от всех ЗЗ, пока вы на борту.
– Я сама виновата, – смиренно проговорила миссис Бранка, – не сказала, что объехать Девятнадцать-Бэ, минуя дурные районы, практически невозможно. Когда я езжу на работу, то делаю большой крюк. Но в машине нам ведь ничто не угрожает?
– Конечно. Даже если в нас попадут, этот старый танк нужно будет всего лишь немножко подкрасить. Но ребятам стоит иметь свою голову на плечах. Рокфорд – нормальный малый, бывший боец Синдиката, исполнитель, на которого навесили всю вину. А вот Чарли – телохранитель – настоящий выродок. У него лишняя игрек-хромосома. Первое убийство совершил в одиннадцать лет. Он…
Пуленепробиваемые стекла закрылись стальными ставнями.
– Должно быть, въехали в ЗЗ, – сказал Саломон.
Как только окна закрылись, в салоне включилось внутреннее освещение.
– Судя по вашим словам, эти ребята для нас опаснее любых дурных районов, – заметила миссис Бранка.
Саломон помотал головой:
– Что вы, милочка. Конечно, в любом рациональном обществе их давно бы ликвидировали, но раз в нашей стране смертная казнь запрещена, то я всецело пользуюсь их недостатками. Оба выпущены под мой залог и находятся на испытательном сроке. Им нравится их работа, плюс есть некоторые дополнительные меры безопа…
По корпусу автомобиля застучали автоматные пули.
В замкнутом пространстве салона грохот показался оглушительным. Миссис Бранка ойкнула и вцепилась в хозяина. «БДЫЩ!» – громыхнул взрыв. Юнис крепче ухватилась за мистера Саломона и зарылась лицом в его плечо.
– Попал! – закричал кто-то, и свет в салоне погас.
– В нас попали? – проговорила Юнис в рубашку Джейка Саломона.
– Нет, ни в коем случае. – Он приобнял ее правой рукой и погладил. – Чарли попал в них. По крайней мере, он так думает. Последний выстрел был из нашего башенного орудия. Вы в безопасности.
– А почему свет погас?
– Иногда бывает. Сильный удар. Сейчас включу аварийную подсветку. – Он отпустил Юнис и принялся шарить по потолку.
– Не надо! Обнимите меня снова! Темноты я не боюсь, но мне спокойнее, когда вы меня обнимаете.
– Как скажете. – Саломон придвинулся поближе и устроился поудобнее. – Какая вы теплая, – ласково произнес он чуть погодя.
– Вы тоже… мистер Саломон.
– Как насчет «Джейка»?
– «Джейк». Хорошо, Джейк. У вас такие сильные руки. Сколько вам лет?
– Семьдесят один.
– Не верю. На вид не скажешь!
– Я гожусь тебе в дедушки, кисонька. Просто кажусь моложе… в темноте. Но, согласно Библии, я уже год перебрал сверх положенного.
– Не смейте так говорить! Вы еще молоды! Джейк, давайте просто помолчим? Дорогой Джейк.
– Моя милая Юнис.
Через пару минут шофер объявил:
– Сэр, все чисто.
Ставни поползли вниз, и миссис Бранка поспешно отстранилась.
– Ой-ой! – нервно хихикнула она.
– Не волнуйся, стекло одностороннее. Снаружи ничего не видно.
– Это хорошо. Но свет меня все равно напугал.
– Да, все настроение испортил. А я только было почувствовал себя молодым.
– Вы молоды, мистер Саломон!
– Джейк.
– Джейк. Возраст не имеет значения. Боже, я вам все оборки на рубашке нательной краской измазала!
– А я тебе прическу испортил.
– Прическу я поправлю. А вот что скажет ваша жена, увидев рубашку?
– Спросит, почему я не переоделся. Юнис, милая, я не женат. Меня давно променяли на более свежую модель.
– Ну и дура ваша жена. Джейк, вы – настоящая классика, а она с годами только лучше. Как теперь мои волосы?
– Чудесно. Превосходно.
– Я готова еще разок съездить в Заброшенную зону, чтобы вы их снова растрепали.
– А я-то как готов! Но пора везти тебя домой – если только ты не хочешь слетать со мной в Канаду? К полуночи вернемся.
– Хочу, но не могу. Никак не могу. Отвезите меня домой. Садитесь поближе, обнимите меня, но волосы не трогайте.
– Постараюсь. – Саломон назвал шоферу координаты квартиры миссис Бранки и добавил: – И никаких больше Заброшенных зон, бандиты психованные! Вам бы только пострелять!
– Есть, мистер Саломон.
Дорога проходила в тишине, пока миссис Бранка не произнесла:
– Джейк… а вы ведь ощущали себя очень молодым, пока нас не прервали.
– Я понял, что ты почувствовала.
– Конечно. И была готова все вам позволить, это вы тоже поняли? Джейк, хотите мое голое фото? Качественное, не такое, какой сделал бы ваш мутный знакомый за кучу денег.
– Попросишь мужа сфотографировать и украдешь для меня копию?
– Что за чепуха! Джейк, мой сладкий, у меня сотни голых снимков – я ведь раньше в конкурсах красоты участвовала. С радостью поделюсь одним… если пообещаете держать язык за зубами.
– Конфиденциальная информация. Можете смело довериться своему адвокату.