— Что-что!
Для меня это новость, но Дэниэла было уже не остановить.
— Никогда мне ничего не забываешь, да? — сердито спросил он. — Все вынюхиваешь, клещами из меня вытягиваешь, ничего от тебя не утаить…
— Но почему ножи и вилки? — в полном недоумении перебила его я.
— А почему нет?
— Ну… что вы с ними собирались делать? Зачем вы их украли?
— Потому что могли.
— Не понимаю.
— Потому что могли. Мы взяли их, потому что могли взять. Не потому, что они были нам нужны, — с расстановкой, как ребенку, повторил он. — Важен был не результат, а сам процесс кражи. Акт приобретения, если угодно, а не обладания.
— Ясно.
— Теперь поняла?
— Кажется, да. А что вы с ними потом сделали?
— Я подарил их маме на день рождения.
— Ах ты, свинья!
— Но я ей и еще что-то купил, — поспешно добавил он. — Кухонный таймер-яйцо. Нет, нет, не подумай, за таймер я заплатил. Люси, не смотри на меня так!
— Это не потому, что я подумала, что ты и таймер украл. А потому, что ты подарил маме в день рождения кухонный таймер! Что это за подарок для женщины?!
— Я был молод, Люси. Слишком молод, чтобы это понимать.
— Так сколько же тебе было? Двадцать семь?
— Нет, — рассмеялся он. — По-моему, лет шесть.
— С тех пор ты не сильно изменился, а, Дэниэл? Ты берешь вещи просто потому, что можешь взять.
— Не знаю, о чем ты говоришь, — обиделся он.
— Дэниэл, я говорю о женщинах. О женщинах и тебе, Дэниэл. О тебе и женщинах.
— Так я и подумал, — заметил он мрачно.
— Ты берешь их только потому, что можешь взять.
— Да нет же, Люси, черт побери!
— Да? А как же Карен? Она тебе очень нравится? Или ты просто развлекаешься с ней?
— Она действительно мне нравится, — искренне ответил он. — Честное слово, Люси, это так. Она очень умная, с ней всегда весело, и она симпатичная.
— И у тебя серьезные намерения? — сурово спросила я.
— Вполне.
— О боже!
Мы оба замолчали.
— Слушай, а ты не… ну, ты случайно не влюбился в нее? — осторожно спросила я.
— Люси, я ее слишком мало знаю, чтобы влюбляться.
Наконец мы остановились у моего дома.
— Спасибо, что поехал со мной, — сказала я Дэниэлу.
— Не говори глупостей. Я прекрасно провел вечер.
— Ну… спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Люси.
— Скоро увидимся. Ты же наверняка придешь к Карен.
— Наверное, — улыбнулся он.
Меня охватила неожиданная досада, какая-то детская ревность: в конце концов, Дэниэл — мой друг.
— Пока, — коротко попрощалась я, собираясь выйти из машины.
— Люси, — позвал Дэниэл.
Было в его голосе что-то необычное, новое, — возможно, настойчивость, которая заставила меня обернуться и взглянуть на него.
— Что? — спросила я.
— Ничего… просто… доброй ночи.
— Да, доброй ночи, — кивнула я, стараясь говорить строго. Но из машины все не выходила: какое-то странное напряжение подсказывало мне, что я чего-то жду, а чего — и сама не знаю.
Наверно, мы ссоримся, решила я. Молча, без слов, но серьезно.
— Люси, — повторил Дэниэл все тем же странным, настойчивым тоном.
Но я ничего не сказала. Даже не вздохнула сердито, не спросила «что?», как обычно.
Я только посмотрела на него и впервые в жизни почувствовала, что робею оттого, что он рядом. Я не хотела смотреть на него, но и отвести глаз уже не могла.
Он поднял руку, легко коснулся моей щеки. Я завороженно смотрела, как кролик, ослепленный встречными фарами. Да что это он делает?
Он ласково убрал упавшую мне на глаза прядь волос, а я сидела в каком-то оцепенении и все смотрела на него.
Затем я ожила.
— Спокойной ночи, — бодро воскликнула я, хватая сумку и протягивая руку к дверце. — Спасибо, что подвез. Увидимся.
— Ах да, и bonsoir[7], — обратилась я к Гассану. — Bon chance[8] с иммиграционной службой.
— Salut[9], — отозвался он.
Я побежала к дому, вставила ключ в скважину. Руки у меня тряслись. Я не могла быстро отпереть дверь и войти. Мне хотелось только скорее очутиться в своей комнате, в безопасности. Я не на шутку испугалась. Что за неожиданное напряжение возникло между мною и Дэниэлом? Так немного есть людей, с которыми мне спокойно и уютно, так немногих я считаю друзьями! Если с Дэниэлом у меня разладится, я этого не переживу.
Но что-то уже было не так; события принимали довольно странный оборот. Может, он разозлился на меня за то, что я издевалась над его девушками? Может, все-таки влюбился в Карен и защищает ее?
А может, и я ему больше не нужна, если он влюбился и встретил родственную душу — иногда ведь и так бывает. Сколько дружб разрушается, когда к одному из друзей приходит любовь? Должно быть, сотни, если не тысячи. Не удивлюсь, если это произойдет у нас с Дэниэлом.
Ничего, у меня есть Гас. И другие друзья. Все у меня будет хорошо.
38
Это случилось недель шесть спустя, в воскресенье вечером. Точнее, поздно ночью.
Незадолго до того мы вернулись из любимого индийского ресторанчика. Гас уже час как ушел. Карен, Шарлотта и я бессильно валялись кто в креслах, кто на диване в гостиной, ели чипсы, смотрели телевизор и отдыхали от выходных. Вдруг Карен резко села с таким видом, будто только что приняла судьбоносное решение.
— В пятницу я устраиваю званый обед, — объявила она. — Вы обе приглашены. Саймон и Гас тоже.
— О господи, Карен, спасибо, — нервно сказала я.
Я уже заметила, что она что-то замышляет. Последние полчаса она смотрела в огонь с выражением решимости на лице.
— А Дэниэл придет? — наивно поинтересовалась Шарлотта.
Разумеется, Дэниэл придет. Дэниэл — причина, по которой Карен это устраивает.
— Разумеется, придет, — прочла мои мысли Карен. — Дэниэл — причина, по которой я это, черт побери, устраиваю.
— Понятно, — кивнула Шарлотта.
И мне было понятно.
Карен собралась приготовить очень сложный обед с несколькими переменами блюд, сервировать стол по всем правилам, изящно, ничего не проливая себе на платье, не выбегая к гостям из кухни с красной, лоснящейся физиономией. Она будет прекрасна, остроумна, будет умело поддерживать легкую беседу и сделает все, чтобы показать Дэниэлу, как она ему необходима.
— Мы устроим чудный обед, — сказала она. — Учтите: форма одежды парадная.
— Здорово, — обрадовалась Шарлотта. — Я могу надеть свой ковбойский костюм.
— Нет, ковбойский костюм не надо, — встревожилась Карен. — Я имею в виду действительно шикарные наряды: вечерние туалеты, украшения, высокие каблуки.
— Не уверена, что у Гаса есть вечерний туалет, — сказала я.
— Ха-ха, — сухо заметила Карен, — очень смешно. Позаботься, чтобы он пришел в чем-нибудь более приличном, чем его обычный походный прикид третьей свежести. А еще, — продолжала она, — мне нужно… ну, скажем… м-м-м… по тридцать фунтов от каждой из вас сейчас, а окончательную смету составим потом.
— Что-о-о?! — потрясенно ахнула я.
Этого я от нее не ожидала. Да и Шарлотта тоже, судя по тому, как у нее отвисла челюсть. К тому же я, не щадя себя, все выходные напролет развлекалась с Гасом и теперь чувствовала себя слишком хрупкой, чтобы дискутировать с Карен на столь сложные темы.
— Да, — раздраженно подтвердила она. — Не думаете же вы, что я целиком оплачу продукты, верно? Я осуществляю общее руководство и беру на себя готовку.
— Ладно, допустим, это справедливо, — согласилась Шарлотта, стараясь казаться бодрой и подмигивая мне с видом: «Давай посмотрим на это с хорошей стороны». — Мы не можем ожидать от Карен, что она по доброте душевной задаром накормит нас и наших парней.
О, как она была права!
— Отлично, значит, договорились, — твердо сказала Карен. — Если не возражаете, я бы хотела получить деньги сейчас.
Потрясенная пауза.
— Сейчас, — повторила Карен.
Мы вяло потянулись за сумками, неискренне бормоча:
— Наверно, сейчас у меня столько не наберется.
— А чеком можно? Завтра вечером точно. Может, подождешь?
— Ей-богу, Карен, — сказала я, — как можно хоть на минуту предположить, что ночью в воскресенье у нас вообще есть хоть сколько-нибудь денег? Особенно после таких выходных, как эти.
Карен пробурчала какую-то гадость о глупых девушках и умных девушках, но я справедливо заметила, что в нашей квартире нет ни одной девушки, ни глупой, ни умной, так что понятия не имею, о чем это она.
Мы дружно рассмеялись, напряжение мгновенно исчезло, но Карен не унималась.
— Деньги действительно нужны мне сейчас, — с металлом в голосе предупредила она.
— Зачем? — тупо спросила я. — Разве «Уэйтроуз» открыт в воскресенье, да еще в половине одиннадцатого вечера?
— Не пытайся острить, Люси, — надменно проронила она. — Тебе это не идет.
— Вообще-то я серьезно, — с некоторой запинкой произнесла я. — Мне правда любопытно, зачем тебе деньги прямо сейчас. Сегодня ночью. В воскресенье.
— Не сегодня ночью, дурочка, а завтра сразу после работы. Я все куплю по дороге домой, так что деньги давайте сейчас.
— А-а.
— Сейчас все вместе пойдем к банкомату, — не допускающим возражений голосом заявила Карен.
Шарлотта отважилась возразить, но ее порыв был обречен на неудачу.
— Но на улице дождь, уже ночь, и я в ночной рубашке…
— Тебе и не надо одеваться, — ласково сказала Карен.
— Спасибо, — вздохнула Шарлотта.
— Просто надень поверх ночной рубашки пальто, — продолжала Карен, — а на ноги лосины и сапоги, и порядок. Темно, никто и не заметит.
— Ладно, — кротко согласилась Шарлотта.
— И вообще совершенно не нужно идти вам обоим. Люси, дай Шарлотте свою кредитку и скажи ей код.
— Ты хочешь сказать, что сама не пойдешь? — слабо ахнула я.
— Люси, честно сказать, иногда ты так туго соображаешь! Зачем же мне-то идти?