— Хватит, больше не могу! — взмолилась я.
— Люд, а помнишь, как ты помогла мне от Тони избавиться? — продолжал он веселиться, вспоминая случай, как я влетела на вечеринку, изображая ревнивую жену. Ух, я там и дала жару! Эта Тоня меня потом обходила десятой дорогой, как и Андрюху.
— Тоню помню, и Веру, Катю, Машу, Лену, Марину… Мне всех перечислять, или на этом остановимся? — выходя из заведения и все еще смеясь, спросила.
— Люд, — он резко остановился, взял меня за руку и, смотря взглядом, из которого пропали искры недавнего веселья, глухим голосом сказал: — Ты столько для меня сделала в прошлом хорошего, что я в неоплатном долгу. Если тебе понадобится помощь, чтобы избавиться от…
— Руки убрал! — перебил его разъяренный рык Глеба. От осознания, что сейчас может случиться, у меня словно выбило воздух из легких. От страха тело сковало, словно льдом, я не могла пошевелиться. — А ты, красивая, в машину живо!
«Дежавю, мать твою!» — мысленно взвыла я, готовясь к последствиям.
Глава 22
Невероятным усилием воли медленно повернулась к источнику опасности. Ох, лучше бы я этого не делала!
«Если мы сейчас рванем врассыпную, это поможет кому-нибудь из нас спастись?» — была первая мысль, когда я посмотрела на пылавший яростью взгляд Глеба, который был обращен на Андрюху.
— Мужик, а ты, собственно, кто такой? — принял стойку защитника мой друг.
«Ну все, без пяти минут инвалид» — была вторая мысль. Я непроизвольно сжала руки и укололась о шипы роз.
— Твою ж… — вырвалось у меня от боли, но мой защитник посчитал это возгласом страха.
— Люда, да что за хрень с тобой происходит? Ты, которая всегда мужиков ставила на колени, вдруг решила пресмыкаться перед этим?
Нахрена нарывается? Зачем меня подставляет? Теперь уже мне захотелось ему врезать.
— Андрюш, иди-ка ты от увечий быстрым шагом, — подошла к нему и отдала букет.
— Ну уж нет, пусть говорит, скольких ты мужиков на колени успела поставить, — подал голос агрессор. Повернулась, а у него желваки на скулах ходили ходуном. У меня от его вида озноб пробежался по телу.
— Андрей пошутил, — несмело улыбалась, а сама друга пихала, чтобы свалил побыстрее, пока меня под монастырь не подвел.
— Какого хрена ты его боишься? Как ты можешь любить мужика, который тебе и шагу ступить не дает? Он же тиран! — взревел друг.
После слова «любишь» у Глеба взгляд потеплел, но после того, как его тираном назвали, на лице появилась улыбка, чем-то напоминающая звериный оскал. Все плохо.
— Андрюх, любовь такая коварная, хрен знает, к кому проснется, — чуть ли не шипя от злости, оттесняла его подальше от Глеба. — А ты иди, пока цел.
— Да никуда я не пойду! — уперся он.
— Смотрю, у твоего кавалера инстинкт самосохранения совсем отсутствует?
— Глеб, ну не будешь же ты потасовку устраивать? — решила воззвать к его разуму.
— Я не избиваю младенцев… — Только я вздохнула, что друг отделался легким испугом, как…
— Если я младенец, то и Люда для тебя слишком молода!
Ой, что творит!
— Может, тебе врезать разок, чтобы мозги на место встали?
Глеб шагнул к моему другу, и я встала между ними:
— Только через мой труп!
После моего выкрика Глеб как на стену наткнулся.
— Люда, ты чего? — осторожно взял меня за плечи друг. — Я должен тебя защищать, а не ты.
— Руки убрал, щенок! — рявкнул ревнивец и со злым прищуром посмотрел на меня: — А с тобой, защитница убогих, я чуть позже поговорю. Живо в машину!
Я аж подпрыгнула.
— Люда… — подал голос Андрей, я и взорвалась:
— Андрюха, уйди по-хорошему, не доводи до греха, ты меня знаешь…
— Не ожидал от тебя, подруга, что ты на бабки позаришьс…
Договорить он не успел. Мой мужчина сделал то, чего Андрей уже минут пять выпрашивал. Причем так молниеносно, что парень пискнуть не успел, как отлетел к стене.
— Осуждать будешь свою бабу, щенок. А на мою женщину даже смотреть не смей, иначе уничтожу! — он говорил тихо, но от тона его голоса кровь стыла в жилах даже у меня. — Это последнее предупреждение. Ты меня понял?
— Извини, Люд, погорячился, — потирая челюсть, сказал Андрюха и, посмотрев на Глеба, парировал: — Она еще не твоя. И плевать я хотел на тебя, ты ей никто, а я друг детства! И если она попросит защиты…
— Еще слово, и я превращу твою жизнь в ад.
Что Глеб в состоянии это сделать, я ни минуты не сомневалась. И как только мой дурной друг захотел ответить, я перебила:
— Андрей, поверь, я не нуждаюсь в защите.
Он посмотрел на меня и с досадой махнул рукой:
— Ладно, ну а если что… — отлепляясь от стены, к которой его приложил Глеб, произнес он, продолжая придерживать рукой место удара.
— Непременно.
— Чтобы была через минуту в машине, прощайтесь, — произнес Глеб, чему-то улыбаясь, и направился к своему монстру.
— Люд, тебе точно помощь не нужна? — все еще не успокоившись, спросил.
— Мне нет, а вот тебе, если еще раз будешь так с Глебом разговаривать, понадобится.
— Ревнивец он у тебя, поверь, с такими связываться опасно.
— И это говорит тот, кто минуту назад нарывался на неприятности? — рассмеялась я, вспомнив, как он недавно меня защищал.
— А ты что хотела, чтобы я, как крыса, свалил? Ты правда считаешь, что я могу так поступить?
— Нет, я так не думала. Просто ты сейчас мне свинью подложил. Вот кто тебя просил про любовь говорить, а?
— Прости, что-то я об этом не подумал….
— Не подумал он… — тяжко вздохнув, посмотрела на друга с осуждением.
— Люд, прости…
— Пока, защитник. — попрощалась я с другом и направилась к машине. Молча села и приготовилась.
— Хороший у тебя друг, знал, что проиграет, но не спасовал, — с усмешкой сказал Глеб, заводя мотор.
— С плохими не дружила.
— Правильно сказала «не дружила». С этого дня друзей мужского пола чтобы я больше рядом с тобой не видел, иначе головы поотрываю, а тебя запру дома.
— Да ты, собственно, кто такой, чтобы мне указывать, с кем мне дружить, а с кем нет?!
— Сейчас приедем в одно место, и я продемонстрирую наглядно, кто я такой для тебя.
— В ЗАГС не поеду!
— Для того, чтобы вытрахать из тебя всю дурь, в ЗАГС ехать не нужно. Так что готовься к тому, что я не выпущу до тех пор, пока не уяснишь, что отныне ты моя. Тем более вчера сама была не прочь развлечься, иначе для чего дразнила?
Вот я дура! Как же я сейчас злилась на себя за минутную слабость, из-за которой вчера решилась на эту глупую выходку. Но больше всего меня бесил он. Как смеет мне говорить подобное?!
— Псих озабоченный! — шипя, как кошка, я попыталась открыть дверь автомобиля, благо мы остановились на светофоре. Но опять фортуна отвернулась от меня — дверь была заблокирована.
— Угомонись, — усмехнулся он, наблюдая за моей попыткой выйти.
Я была готова завыть от бессилия. На кой я села к нему автомобиль?! В этот момент машина плавно тронулась с места.
— Слушай, оставь меня в покое, у меня нет желания переводить наши отношения в горизонтальную плоскость…
— Не хочешь в горизонтальную, можем с вертикального положения начать, а потом будем действовать по обстоятельствам…
У меня пропал дар речи, никто никогда со мной не разговаривал так, посему я его тут же перебиваю, не желая слушать оскорбления в свой адрес:
— Да никак мы не будем действовать! Тронешь, и я в полицию пойду! — решила сразу ударить тяжелой артиллерией, после того как ко мне вернулась способность говорить.
— Повторяешься… — усмехнулся он как-то зловеще. — Дерзай, а я покажу полицейским запись, как жертва насилия напрашивалась на него.
Это было сродни удару под дых. Думала, ему в моих глазах ниже падать некуда, а оказалось — есть. Блин, я и забыла, что он бывший сотрудник полиции, теперь понятно, почему ничего не боялся. И все же я не могла поверить, что он на такое способен.
— Ты… записывал? — потрясенная его ответом, спросила дрожащим от гнева голосом. Мне сейчас так хотелось его придушить, что даже покалывание в пальцах почувствовала.
— А что ты так разволновалась? — резко повернулся ко мне и полоснул осуждающим взглядом.
Капец, он еще меня и осуждает! Хотя… в чем-то он прав, мой вчерашний поступок был из рук вон выходящий. О чем я тогда думала?
— Ничего, — процедила сквозь зубы, испепеляя его злобным взглядом, но замолчала, решив повременить с удушением.
Можно было и дальше сотрясать воздух воплями, но это проблему не решит, а мне кровь из носу нужно было придумать, как выкрутиться из этой ситуации. Итак, что я о нем знала? Да ничего, кроме того, что он псих и ревнивец… Мда, негусто. Посмотрела мельком на мужчину и тяжко вздохнула. Но почему он такой тиран, а? Почему не может нормально ухаживать, без угроз? Неужели не понимает, что таким поведением только отталкивает меня?
— О чем задумалась, красивая? — посмотрел он на меня без осуждения, но мне от этого легче не стало.
Я опять разозлилась — полуулыбка на его губах говорила, что ситуация его забавляет.
— Что, мое молчание нервирует? — не скрывая злости, поинтересовалась. — Или появилось желание поскандалить?
— У меня нет, а вот ты не прочь.
У меня было одно желание — треснуть по его голове тяжелым. Но одно дело желание, другое — жестокая реальность. С ним такой номер чреват последствиями. Бить, конечно, он меня не будет, но придумать гнусное наказание вполне способен. И оно мне не понравится. Ну, или понравится. Черт! Опять в эротическом направлении мыслить начала. Я от себя в шоке!
— Глеб, давай поговорим как взрослые люди…
— Уверена? — с прищуром посмотрел на меня. Так…что-то этот взгляд мне не нравится, явно задумал очередную гадость. Но делать нечего, нужно с чего-то начинать переговоры с сексуальным террористом.
— Да.
— Хорошо, давай поговорим, если ты уверена, что в состоянии говорить как взрослый человек.
Да что же это такое? Опять оскорбил! Молча держала эмоции под контролем, но давалось это с трудом. Прикрыла глаза, стараясь унять гнев.