Никита тоже выступил спонсором мероприятия – ссудил мамулю деньгами для приёма гостьи. Хоть он в последнее время и урезал Ланочкино содержание, но для особого случая, конечно, пошарил в кубышке. Не каждый день к нам приезжают англичанки! Никита никогда ни в чём не отказывает мамочке. Но как он будет выкручиваться дальше? Где возьмёт деньги? Всё время, пока Никита без работы, мы потихоньку проедали «Лексус». Съели сверкающий чёрный кузов, изящный бампер, обглодали удобные кресла и руль, торопливо проглотили покрышки из тугой узорчатой резины… Сейчас я полностью оплачиваю коммунальные счета и покупаю еду. А через две недели – первая выплата по кредиту.
Всё, мне надоело думать про деньги!
Но как о них не думать?
Я оставила подружек щебетать в кофейне, а сама поехала в редакцию «Удачных покупок». Сегодня ночью написала две маленькие статьи, их надо сдать.
– Юлечка, возвращайся поскорее, ты нам очень нужна, – ласково проворковала мне вслед свекровь.
Дэйзи с улыбкой сказала что-то на английском. Я не поняла, конечно, что именно.
– Да, она прелесть, – кивнула свекровь. – Ах, Дэйзи, я такая счастливая! У меня изумительный сын и чудесная невестка.
Потом Ланочка, спохватившись, быстро перевела фразу на английский.
Я вышла из дверей кофейни, едва переставляя ватные ноги, потому что почти лишилась чувств от счастья.
Ланочка назвала меня невесткой! Она так и сказала! Её никто не тянул за язык! Да, да, она назвала меня невесткой, да ещё и чудесной!
О-о-о…
А ведь раньше я удостаивалась лишь звания «подруги сына». Именно так Ланочка представляла меня своим знакомым. «А это Юля… м-м-м… подруга Никиты». Подруга, приятельница. Что-то временное. Сегодня – есть, завтра – нет.
И вот я дождалась признания!
Меня повысили. Перевели из капитанов сразу в генерал-лейтенанты! Какое счастье!
Никита не знает, что хэдхантер Анна – мой добровольный осведомитель. А теперь Анечка сдаёт мне своего клиента с потрохами, открывая все явки и пароли. Теперь я отлично информирована.
Вчера, к примеру, Никите отказала одна крупная фирма. Он прошёл уже два собеседования и вот-вот должен был встретиться с генеральным директором для заключительного интервью. Но они вдруг сделали сальто назад с пируэтом.
– Ты представляешь, какие скоты? Просто позвонили и отказались. Без объяснения причин! – возбуждённо сообщила мне по телефону Аня.
Видимо, Никита нечаянно вскружил ей голову. Иначе почему моя бывшая одноклассница участвует в его судьбе столь рьяно? Да, конечно, как настоящий профессионал она страстно болеет за результат. Я поняла: агентство работает только с крупными компаниями, и каждый трудоустроенный топ-менеджер – козырная карта в её колоде. Однако в нашем случае, подозреваю, не обходится без личной симпатии.
И я её понимаю…
Никита неотразим. Особенно сейчас, когда в его глазах мелькает неуверенность, надрыв. А совсем недавно он выглядел баловнем судьбы, напористым и блистательно успешным. Кому бы тогда пришла в голову мысль пожалеть его? Теперь же жалость придаёт моей любви оттенок сладкой горечи, и сердце от неё сначала сжимается в комок, а потом раскрывается алым бутоном, огромным и пылающим…
– Уроды натуральные! – продолжает сотрясать воздух Анна. Буквально шипит в трубку, прикрывая её рукой. Оно и понятно: думаю, её руководству вряд ли понравится, как сотрудница отзывается о заказчиках. – Стараешься, всё для них делаешь… Так не-е-ет! «На этом месте мы видим другого человека…» Какого другого? Сами не знают. Просто выжидают – может быть, подкинем им ещё кого-то. У Никиты потрясающее резюме. Он изумительный кандидат, я тебе точно говорю. Но вокруг – одни уроды.
А не слишком ли девушка усердствует?
Уж не влюбилась ли?
Лично я не считаю, что вокруг одни уроды. Общаясь с людьми, вижу вокруг достаточное количество интересных, умных руководителей. Никита получает от ворот поворот вовсе не потому, что все работодатели – каннибалы, пресытившиеся топ-менеджерским мясом. Просто экономическая ситуация сложилась именно так, а не иначе. Я уверена, два года назад Никита, оставшись без работы, в одно мгновение получил бы десяток выгодных предложений. За ним бы охотились, он мог бы выбирать и капризничать.
Но сейчас другое время.
Не до капризов.
– Аня, что же делать?
– Сейчас лето. Надеюсь, осенью рынок труда активизируется. Возможно, и с кризисом что-то придумают.
– Что? По телевизору официально объявят об успешном преодолении кризиса? И можно будет вздохнуть полной грудью?
– Да, вроде того.
– Боюсь, даже если кризис вдруг закончится, он ещё долго будет оставаться удобной отговоркой и объяснением для любых промахов руководства. «Вы уже год не получаете зарплату? Ничего не поделаешь – кризис! Вернее, его последствия…» Очень удобно!
– Да, мы в нашей фирме уже год без премий, – едва слышно прошептала Аня, конспирируясь. – А оклады у нас довольно скромные. Но работаем нормально, как и раньше, никого не сократили. Работой завалены по самые эполеты. Только у директрисы одна песня – надо ужаться, надо экономить. А сама в этом году уже два раза смоталась отдохнуть на Мальдивы, сыну купила «Тойоту» за миллион, дочке – квартиру. Выходит, дела у фирмы идут неплохо? Получается, что так. Почему же мы должны экономить? Конечно, директриса видит: мы готовы работать и за голый оклад. Все боятся потерять место и оказаться на улице. Так зачем же возвращать зарплаты на докризисный уровень?
Я вспомнила о том, как буквально на днях наш главный редактор пела ту же самую песню: жесткая экономия, сокращение расходов, туго затянутые пояса. Неужели и Елена Аметистова ездит нам по ушам?
Нет, она не обманщица!
– Значит, ждать осени?
– Ой, не знаю… – вздохнула Аня.
Мне страшно не понравился её тон, полный безысходности.
Неужели всё так плохо?
– Юля, главное, чтобы Никита не сломался. Как у него дела с алкоголем? Он не начнёт пить?
– Глупости какие! Не накручивай.
– Я не накручиваю, но такой сценарий мне знаком, – снова вздохнула Аня. – Вначале имеем отличного кандидата. Он бодро бегает по интервью, в полной уверенности, что на следующей неделе будет работать в крутой фирме и получать шикарную зарплату. Через полгода парень выглядит слегка потрёпанным, его костюмы пообносились, начинает опаздывать на встречи. Ещё через три месяца я не могу выдернуть его из квартиры, хотя договорилась об отличной вакансии: он квасит с друзьями. И ему уже хорошо, и не надо никакой работы. На том история наших взаимоотношений заканчивается. Лично у меня было три подобных случая. А в целом по нашему агентству – гораздо больше.
– Спасибо, утешила, – пробормотала я. – Нет. Данный вариант я даже не рассматриваю. С Никитой такого не случится.
С ним вообще никогда не случится ничего плохого. И со мной тоже. Почему-то это чувство меня не покидает. Словно в мире каждый день не падают самолёты, не взрываются дома, не переворачиваются машины, не улетают с рельсов поезда… Вечерние новости заставляют содрогаться, сюжеты для них отбираются с некрофильским сладострастием. И несмотря на то, что каждый раз после вечернего телесеанса у меня шевелятся волосы на голове от страха, а в глазах рябит от обилия трупов, я твёрдо знаю – весь ужас нас не касается. Именно у нас всё будет хорошо…
По совершенно непонятной мне причине Нонна не хочет ехать в «Синюю башню», чтобы снова посмотреть мою квартиру.
– Юля! – вопит она и упирается копытами. – Я уже там была! Зачем ещё раз ехать?
Глупая женщина!
Когда мы там были вместе с риелтором Борисом, квартира ещё не принадлежала нам с Никитой. А теперь она наша. И мне хочется каждый день любоваться ею, бродить по комнатам и мысленно расставлять мебель. В сумке лежит ключ от тяжёлой железной двери. Эта массивная дверь, поставленная строителями, конечно, временная, петли – в окалине и чёрных следах сварки, а в центре размашисто написан мелом номер.
Квартира № 16.
Наша квартира.
На ремонт, новую мебель и бронированную дверь с невскрываемыми замками мы заработаем ещё очень не скоро. Подозреваю, в следующем столетии. И не важно! Главное – теперь мы владельцы недвижимости, что гораздо лучше, чем быть собственниками кучки акций в инвестфонде, балансирующем на острие бритвы.
Мы совершили фантастически удачную сделку – купили квартиру как раз в тот момент, когда цены упали до минимума. Наверное, мы с Никитой – финансовые гении.
– Кстати, а как отреагировала твоя свекровь? – поинтересовалась Нонна.
Она разглядывала маникюр, вместо того чтобы контролировать ситуацию на дороге. Мы ехали вовсе не в «Синюю башню», как мне того хотелось. Город сверкал разноцветными вечерними огнями, мерцали витрины, лучисто сияли фонари, слепили фары встречных автомобилей…
Заусенец на мизинце всецело завладел вниманием Нонны. Ещё год назад я принялась бы истошно вопить: «Нонна, куда ты глядишь? Смотри только на дорогу, ты нас угробишь!» А сейчас уже привыкла. Да и сама грешу подобным. Это произошло как-то незаметно – сначала я была неопытным водителем, страдала и нервничала, дёргала передачи, путала педали, не вписывалась в повороты, мешала всем на свете и сгорала от стыда. А потом вдруг почувствовала себя за рулём невероятно комфортно. Конечно, автолюбители мужского пола, склонные к шовинизму, продолжают считать меня «обезьяной с гранатой», но меня их мнение как-то перестало волновать. Потому что теперь автомобиль – моя страсть, мой самый верный друг, то, без чего я не смогу прожить и дня.
Приятно управлять машиной, ведь в моём повседневном существовании не так уж много ситуаций, когда я чем-то руковожу. Особенно радует предсказуемость реакций – стоит нажать на тормоз, и автомобиль замедляет движение; достаточно слегка повернуть руль – и получаешь немедленный отзыв. Разве можно добиться подобного послушания от человеческого существа? Вот Нонна