— Я слышал, что редкие ёкаи опаснее мизучи, — отметил Бинвей Ма.
— Тогда в Солнечной долине мало знают, — сказал Рой Астара за Чжихао. Хоть он носил деревянные сандалии, он был ужасно тихим. — Есть ёкаи куда старше и сильнее мизучи, но они будут противиться шинигами.
Чжихао оглянулся поверх камня, к которому его прислонили. Бинты Роя Астары выглядели чище, а глаз — яснее.
— Если они уже не нападут сегодня… — Чжихао притих, — или этой ночью, я бы хотел немного поспать. Я сегодня сражался. А те, кто не сражался, должны по очереди быть в дозоре.
Прокаженный обошел камень и посмотрел на Чжихао.
— Я пригляжу за твоим сном.
Победа стала не такой приятной. Что-то в том, как Рой Астара произнес слова, напоминало насмешку, и Чжихао был уверен, что сможет выспаться ночью. Он сжал в ладони зуб угря и давил изо всех сил.
Глава 25
В тот день других атак не было, и раненые спали долго и заслужили отдых. Чо и Рой Астара приглядывали за ними, Эйн сидел у костра и глядел на восток, ждал, пока солнце взойдет. Первые лучи появились за далекими горами, Эйн встал и отряхнулся.
Остальные постепенно проснулись. Чжихао медленно встал и пожаловался, что его разбудили. Чена Лу всегда было сложно будить, и он угрожал открытым мятежом, если ему вскоре не наполнят чем-нибудь живот. Он заявил, что мизучи забрал у него много ци, и ему нужна была еда для поддержания Железного живота. Рой Астара обещал пристрелить первое съедобное животное, если кто-то еще приготовит его.
Солнце поднялось над горизонтом, и они отправились в путь, шли на юго-восток по потрескавшимся камням и узким горным тропам, прокаженный обещал, что они скоро найдут дорогу, ведущую на восток к провинции Цинь. Они могли в пути только говорить, и Чен Лу был этому рад. У него была сотня историй, одна хвастливее другой. Но даже Чен Лу устал говорить, и они стали по очереди рассказывать истории. Бинвей Ма рассказал, какие испытания ожидали его на пути к Несокрушимым скалам над Солнечной долиной. Он заявлял, что призраки живут на той горе, не ёкаи, а души тех, кто умер, не добравшись до вершины. Каждый призрак бросал ему вызов по пути, и Бинвей Ма всех их одолел. От другого это звучало бы как хвастовство и выдумки, но Чо верила Мастеру Солнечной долины. И за последнюю дюжину дней она видела и не такое странное. Но она заметила, что его истории происходили только в пределах Солнечной долины.
День стал ночью, цикл повторился, но ёкаи больше не нападали. Эйн заявлял, что они еще были там, смотрели и ждали. Потеряв мизучи, шинигами выжидал и копил силы. На третий день они вышли на большую дорогу, ведущую по горам на восток, и стали встречать путников. Народ Шина был суровым и скрытным. Они шли большими группами для безопасности, многие несли оружие. Чен Лу смеялся каждый раз, когда они угрожали группе с таким оружием, отмечая, что они не выглядели так, словно знали, как им пользоваться. Они шли дальше без проблем, и Чо была этому рада. Ее честь уже пострадала от того, что она делала для Эйна. Одно дело — убивать ёкаев, но она билась против Бинвея Ма, хорошего человека. Хоть не она нанесла убийственный удар, она в этом участвовала. А она не могла оправдать убийство невинных, которые хотели защититься от незнакомцев. Она поклялась защищать таких людей и много раз не справилась с этой клятвой.
Они заметили столицу Шина вдали на третий день. Она стояла на ровном плато, высоко над дорогой. Дым поднимался от города тонкими струями, показывая, что там кипела работа, и поток людей входил в город по опасной горной дороге. Издалека они выглядели как муравьи. Чо и ее товарищи двигались на восток, к Цинь, но Чжихао предложил пару дней провести в городе, пополнить припасы. Никто не согласился, даже Чен Лун. Народ Шина не любил чужаков, и редкие группы выглядели подозрительнее, чем они. Чо не винила Шин, люди жили в горах, граница с Кохраном была на севере. Люди Шина отбивались от горных котов, выживали на жестокой местности и следили, нет ли рядом шпионов из Кохрана. Но их припасов могло хватить до Циня. Рой Астара говорил, что там было много деревень, готовых торговать с чужаками.
В последнюю ночь в Шине они нашли небольшую пещеру недалеко от главной дороги. Пахло медведем, но Чен Лу рассмеялся и сказал, что ни один медведь не превзойдет его. Высохший ствол старого дерева дал им хворост, и они сели на камни и смотрели, как звезды сияли над ними. Чо никогда не умела читать звезды как ее отец или старший брат, но звезды всегда успокаивали ее.
Они делились прошлым в историях, и настала очередь Чо. Она подумывала рассказать о битве с Ядом, но Чжихао перебил ее, когда она начала.
— Почему у тебя два меча, — спросил Чжихао, — но ты достаешь только один? И почему ты можешь убить ёкаев, а я могу только разозлить их?
Бинвей Ма ответил первым:
— Потому что ты не знаешь, как правильно использовать свою энергию, чтобы отсечь то, что привязывает ёкая к телу, которое он занял.
Чен Лу рассмеялся.
— И ты, Железный живот Чен.
— Я — Железный живот Чен. Я все знаю о ци.
— Для себя, но ты мало знаешь о ци других.
Чен Лу хохотал.
— Нечего тут знать. Моя ци сильнее, и я сильнее.
Чо заметила, что Эйн смотрел на нее, бледные глаза отражали свет огня. Она попыталась отвести взгляд, но он удерживал ее внимание. Чем больше она смотрела в его глаза, тем глубже они вели, и она уже смотрела не на мальчика, а в пустоту, такую темную, что она могла сгореть там и не ощутить этого.
— Итами! — Чжихао бросил в нее камешек. Он отскочил от ноги Чо, и она смогла оторвать взгляд от Эйна. — Ты хотела рассказать нам о своих мечах.
Чо вытащила ножны из-за пояса и опустила их на колени. Два меча в одних ножнах, катана и…
— По традиции в Ипии шинтей получает меч, созданный, когда она заканчивает обучение. И когда я прошла все испытания, мастера посчитали меня достойной титула, и я отправилась в город Окан, где живет Мифунэ, величайший творец мечей, — Чо улыбнулась в свете огня. — Он прогнал меня, когда я попросила его сделать мне меч. Не из-за денег или отсутствия уважения. Когда он посмотрел на меня, он сказал, что не мог решить, какой меч мне нужен. Я посчитала его безумным стариком. Но разум у него был. Я оставалась в Окане пять дней. Пять раз я ходила к Мифунэ, и он пять раз прогонял меня. На последний день там меня нашел его ученик. Я не знаю, что заставило Мифунэ передумать. Наверное, так бывает, когда кузнец еще и читает звезды. То звезды говорили ему отказаться, а потом он пообещал мне величайший меч в Ипии. Он сказал мне, что настоящий меч, достойный шинтей, делают пять месяцев. И я сделала себя полезной на пять месяцев. Людям Окана нужен был хороший мечник. Окан находится на окраине Ипии, и там редко бывают агенты императора. Там бандиты, военачальники, похожие на Пылающего кулака. И прочее.
Чо притихла и улыбнулась.
— Тогда я впервые встретила Векового клинка, и он научил меня заставлять меч гудеть шепотом.
Чен Лу хмыкнул.
— Ты направляешь ци голосом. Это впечатляет.
Чо благодарно кивнула.
— Но и тратит много сил, — продолжил толстяк. — Ци распределяется слишком быстро, когда ее выпускаешь в мир, лучше держать ее внутри. Лучше сосредоточить ее в своей коже.
Чо обдумывала это миг, а потом улыбнулась.
— Я вряд ли смогу делать как ты, Чен Лу. Мой голос всегда направлял ци.
Чен Лу недовольно хмыкнул, но дальше не спорил. А потом Чжихао кашлянул.
— Так мечи…
— Я пять месяцев помогала народу Окан вместе с Вековым клинком. Я училась у него, он — у меня. Мы стали ближе. После пяти месяцев я пришла к Мифунэ. Он нагрубил мне. Сказал, что работу нельзя торопить, и мой меч будет делаться еще пять месяцев. Честно, я засомневалась. Я верила какое-то время, что он врал мне, пытался удержать меня в Окане по какой-то причине. Вековой клинок убедил меня остаться и ждать. Он сказал: «Для некоторых меч — продолжение их самих, и им подойдет любой клинок. Для других меч и хозяин — целое, две половины одной души, и они не могут быть целыми друг без друга». И я решила дать Мифунэ еще пять месяцев. Еще пять месяцев я томилась в Окане. Вековой клинок вернулся в Хосу, а мне было скучно. Я работала, где могла, для местных, но враги не были мне равными. Я превзошла их. Даже без моих истинных мечей они не были для меня проблемой. Я заслужила себе имя, — Чо взглянула на Бинвея Ма. — Они звали меня непобедимой.
Мастер Солнечной долины склонил голову и посмотрел на Роя Астару, сидящего за костром и глядящего в ночь. Он сказал:
— Непобедимых нет. Я провел тысячу сражений с величайшими воинами Солнечной долины, а потом меня одолел прокаженный вином.
— Когда я вернулась к Мифунэ, — продолжила Чо, — у меня была наглость, рожденная из юности и года сражений. Народ уже начал звать меня Шепчущим клинком, и я лишилась четырех мечей. Ни один не мог выдержать мою технику.
— Ха! — Чен Лу стукнул себя по ноге. — Это тебя клинки не могли выдержать, а не технику. Они разбивались от резонанса с твоей душой.
Чо кивнула.
— Вековой клинок пытался меня этому научить. Мифунэ не впечатлило мое поведение. К моему удивлению, он дал мне не один меч, а два. Обе катаны были схожи по длине. Но первую, — Чо вытащила Мир из ножен и подняла ближе к свету костра, — он назвал Мир. И сказал, что имя — это цель клинка. Нести мир, когда я им управляю.
Она провела ладонью по рукояти второго меча, оставшегося в ножнах.
— Другой меч был темным, как обсидиан, серые завитки, будто дым, извивались на хамоне. У него нет гарды, защищающей руку. Мифунэ назвал его Войной, и сказал, что я была недостойна его, — Чо рассмеялась от воспоминания, но невесело, и горечь во рту не была связана с тем, что она была лишь отчасти жива. — Он даже не дал мне подержать меч, убрал его в ножны и закрепил там, — она подняла ножны к огню, показывая три полоски кожи, обвивающие рукоять. Вода и время сделали кожу прочной, почти как сталь.