Приехали в Шанхай. Меня он оставил равнодушной, а Валерию город понравился. Он изучал лица людей: в Китае много народностей, и у него вскоре стало получаться их различать, да и у меня тоже. Мы были на кладбище, где похоронены русские эмигранты. Встречались с китайскими студентами, которые радовались: «К нам Сура приехаль!» – оказывается, они учат русский язык по фильму «Служебный роман»!
Меня поразили дома культуры – огромные, бесконечные, с мраморными полами. Ходишь как по катку, даже страшно. Побывали в парке культуры – тоже огромном, с картинной галереей. Чай в гостинице был необыкновенно вкусным, действительно бодрящим, как крепкий кофе. Я все время вспоминаю его вкус, и мы с сыном Иваном, который тоже был в Китае с группой художников, перечитали множество китайских сказок и написали пьесу «Волшебный чай». Этот спектакль с огромным успехом идет сейчас на сцене театра «Экспромт».
Один из руководителей фестиваля в Благовещенске – известный кинорежиссер Алла Сурикова. По ее приглашению мама несколько раз участвовала в этом фестивале и даже получила приз за вклад в кинокомедию. Из последней поездки, когда мы посетили Шанхай, мама вернулась под большим впечатлением от своей неожиданной международной популярности.
Летом 1990 года наш театр во время Игр доброй воли гастролировал в США, в Сиэтле. Успех «Современника» был просто фантастический. Мы сыграли подряд 28 спектаклей «Три сестры» и 15 спектаклей «Крутой маршрут». Чем это объяснить? Наверное, интересом к русским, к русскому театру, к Чехову, к Гинзбург (очень многие читали ее давно). Ну а потом… Я очень люблю свой театр и считаю, что труппа у нас прекрасная, поэтому американцы так хорошо приняли и полюбили всех актеров. Было много рецензий, люди приходили высказать свое восхищение театром и актерами.
Очень своеобразно работал театр. Например, были генеральные репетиции с публикой для работников искусства, для спонсоров, для студентов. Был благотворительный спектакль, когда за билет платили кто сколько может. Было два бесплатных представления. Были и дневные спектакли в субботу и среду. Кто же ходил в среду днем, спросите вы? Пожилые люди. Их привозили на автобусе из домов пожилых людей (из «домов престарелых», как мы говорим).
Организованы гастроли были прекрасно. Все службы работали четко, транспорт – без перебоев. Сиэтл – очень красивый зеленый город на берегу океана. Правда, вода в нем холодная – не выше 10 градусов, даже когда воздух плюс 35. Но в городе много озер с благоустроенными пляжами, и кто-то из актеров ежедневно успевал купаться.
Город поразил чистотой: окна блестят (нам сказали, что их моют каждую субботу), всюду цветы, даже на уличных фонарях по два цветочных горшка, стриженые газоны перед домами. Небоскребы только в центре, в основном это магазины и офисы, большинство же домов – частные одно- и двухэтажные.
Таня-фермерша
– Вы летите в Сиэтл? Ой, моя одноклассница вышла замуж за профессора Сиэтлского университета, кажется ихтиолога, и уехала жить в Америку. Представляете, у нее ферма в Вишневой долине и свой водопад!
– Водопад? – записываю телефон.
В Сиэтле звоню. Называю общую знакомую.
– О, да, Наташа – моя одноклассница. А «Современник» – театр моей молодости. Площадь Маяковского… Я помню «Голого короля», «Старшую сестру». У меня уже есть билет на спектакль «Три сестры».
– Значит, встретимся после спектакля?
– Да, я буду в розовом.
Американцы любят розовый цвет. Я думаю, он ободряет, молодит, приводит в хорошее настроение. А город такой чистый, что можно ходить хоть в белом, хоть в розовом…
Встречаемся. Таня взволнована: у нее влажные глаза. Ей очень понравился спектакль.
– Раньше видела «Трех сестер» во МХАТе, но спектакль показался слишком академичным, скучноватым, а у вас – нервный, не покидало ощущение мимолетности, трагичности жизни, неповторимости мгновения… – Таня очень точно почувствовала замысел Галины Волчек. – Вы знаете, мне это напомнило фильмы Бергмана.
Я рассматриваю ее. Умное доброе лицо, живые карие глаза, загорелая. Стиль деловой женщины. Слава богу, не очень худенькая, а то мне было бы совсем стыдно.
– Как вы здесь живете, Таня?
– По-разному… Трудно было привыкнуть… Но мы с мужем очень любим друг друга, это спасает от многих бед. Вот только детей у нас нет.
– А друзья?
– Приезжайте, увидите, как я живу. Познакомлю со своими друзьями. Это недалеко от Сиэтла. Заеду за вами утром на машине. Я приглашаю вас на ланч.
По пути на ферму заехали в цветочный магазин. Я искренне восхищалась. Еще бы! Огромная оранжерея, где продается все, от цветочных горшков, рассады, букетов и садовых принадлежностей до клумб, фонтанов и даже скамеек. В Сиэтле принято украшать вход в дом переносными клумбами-бочками: с петуниями, геранью, ромашками, бархотками – все вперемежку. Очень ярко и нарядно.
Таня смотрит на меня с удовольствием:
– Приятно, что вам нравится, а то часто показываешь что-то соотечественникам, а они ничему не удивляются: у нас, мол, в России все есть, и лучше.
– Ну, это устаревшая точка зрения.
Смеемся. Едем дальше.
Вот и Танина ферма. Овцы пасутся на лугу. Таня останавливает машину около большого сарая, наполняет кормушки, ловко прыгает через какой-то забор (она носит шорты, как и все американцы, старые и молодые, худые и не очень).
– Таня, вам кто-нибудь помогает?
– Нет, сами справляемся. Резать овец приезжает специальный человек (у нас мясная порода). Мясо расфасовываем. Заказчики постоянные. Шкуры я сначала засаливаю, потом отсылаю на восток Америки, там их выделывают и присылают обратно.
– Сколько стоит выделка?
– Сорок долларов с доставкой, продаю их по шестьдесят – шестьдесят пять.
– Выгода, по-моему, небольшая.
– От фермы вообще очень маленький доход. Это скорее наше хобби. Это натуральный способ тратить деньги. Научились принимать роды у овец, выхаживать ягнят и многому другому. Я приехала из Москвы, городская, биолог накануне диссертации, а оказалось, мой муж, профессор университета, живет на ферме и держит овец. Я спросила, не можем ли мы жить в городе. А он ответил мне так грустно: «А как же овцы?» Я поняла, что он не представляет другой жизни, и решила стать фермершей.
Я прихожу в восторг от ее решительности и энергии.
Танин дом строгий, деревянный, двухэтажный. Внутри вместительный и уютный. Огромная кухня с электрической плитой посередине (во многих американских домах плита расположена именно так). Посудомойка – мечта советских женщин (посуда закладывается в шкаф, моется, сушится, дезинфицируется). Шкафы, шкафчики, стол с мраморной доской для разделки теста. Рядом с кухней – каминная (здесь только диваны и кресла для отдыха), кабинет Таниного мужа, где он работает на компьютере, читает газеты, смотрит телевизор в окружении трех собак и кошки. Животные сидят, положив голову кто на его колени, кто на руки, кошка – на плече, боится пошевелиться, замерев в благоговении. В кабинете Тани мы увидели, представьте себе, ткацкий станок. Оказывается, она ткет небольшие коврики из овечьей шерсти.
– Я еще занимаюсь керамикой. Вот ваза для цветов (напольная), вот пепельница. Внизу в подвале у меня муфельная печь и гончарный круг.
Главная черта американцев – интерес к жизни. Таня вполне усвоила эту черту.
Ей многому хочется учиться (Тане, заметьте, больше пятидесяти), она печет хлеб по разным рецептам (в том числе и по-русски), переводит для мужа с русского на английский специальную литературу (для школы рыбного хозяйства), всегда принимает русских и мечтает создать совместное предприятие с Дальним Востоком.
Так она у меня и стоит перед глазами, загорелая, улыбающаяся, зовущая овец.
Да, я забыла сказать: водопада на ферме Тани я не нашла, только перекат на быстром ручье, но тоже очень красивый.
Прекрасная Маргарет
С Маргарет я познакомилась на ферме у Тани Бевен. Она была среди гостей на одном из обедов. Маргарет знает русский: учила в университете. Когда нас представили друг другу, я обратила внимание на удивительную женственность этой женщины. И очень удивилась, когда она сообщила, что у нее три взрослые дочери.
После обеда разговорились. Две дочери Маргарет уже живут отдельно: одна учится в другом городе, другая работает в нотариальной конторе, снимает квартиру с двумя подругами (в Америке это принято). Младшая пока живет дома, еще не решила, куда пойти учиться, работает секретарем четыре часа в день, получает ежедневно 28 долларов.
– Все время хочет танцевать! – сокрушенно говорит Маргарет.
Сама Маргарет биолог, как и Таня, работала в рыбном хозяйстве. Замуж вышла рано.
– Брак был «благополучный», но я не была счастлива. Разошлись. Мой отец протестовал: чего тебе нужно? Но если я несчастлива?! Уехала на Аляску с тремя девочками, работала там учительницей, много зарабатывала, вернулась в Сиэтл и купила дом. Семь лет жила одна. И вот на Ямайке четыре года назад познакомилась с Бобом. Я плохо плаваю, и он всегда плавал рядом. Я согласилась выйти за него замуж, но только чтобы расписаться на Ямайке. Мне казалось, что если это произойдет в Америке, то я опять буду несчастна. Даже платье купила в день свадьбы красное, самое дешевое, чтобы было все по-другому, не как раньше.
По глазам Маргарет вижу, что она счастлива с Бобом.
– Боб совсем дикий человек, для него море – это все. Он капитан рыболовецкого судна «Морской волк», ловит рыбу на Аляске, сейчас дома, отдыхает.
Я принимаю приглашение Маргарет приехать в гости.
На берегу залива красивый дом с камином. Много картин ленинградских художников, которые Маргарет купила во время поездки в Россию. В доме масса предметов морской атрибутики и символики. У входа на траве – якорь. А вот и Боб. Огромный, добрый, бородатый, по-русски не говорит, но много улыбается. Извиняюсь, что навалились большой компанией, – я пригласила с собой Галину Соколову и двух наших молодых актеров. Боб говорит, что как раз вчера ему подарили большого лосося – всем хватит. Вечером будет готовить сам, а пока предлагает выйти в море на катере. Мы радуемся, как дети.