Мне повезло сняться в фильме «Шанс» с Виктором Павловым, необыкновенно талантливым актером. Это была экранизация повести Кира Булычева. Я играла Ксению Удалову, жену главного героя (Павлов). Ему достался эликсир молодости, он выпил часть и захотел, чтобы жена тоже омолодилась. Принес ей бутылочку, а она, в ярости от того, что он поздно пришел домой, выбросила с балкона все его вещи. Он от расстройства выпил и ее порцию – и превратился в двенадцатилетнего мальчика.
Мы снимались в Калуге, в доме Гончаровых, и балкон, с которого я бросала вещи, был, вероятно, тот самый, на котором когда-то сидела Наталья Николаевна. Но во время съемок это уже была жуткого вида коммунальная квартира.
С Витей Павловым мы дружили, так как до этого он работал в «Современнике». Он был очень-очень добрым человеком.
В спектакле «По московскому времени» мы играли супружескую пару с актером Гусевым, а в пьесе Виктора Розова «Четыре капли» моим мужем был Александр Вокач. Он необыкновенно трогательно ко мне относился и называл Лялечкой. Эту же роль играл и Петр Вельяминов.
В фильме «Новенькая» я пела свою песню «Гимнастерка» герою Василия Шукшина:
Дай мне гимнастерку – в речке постираю,
Дай в твои глаза подольше погляжу.
Дай тебя, любимый мой, я приласкаю,
А уснешь – так спи, тебя посторожу.
Не жена тебе я, даже не невеста.
Был сегодня бой, и завтра снова бой.
Что с любовью нашей будет – неизвестно,
Я хочу, чтоб только ты пришел живой!
Музыку написал композитор Ян Френкель.
Герой Шукшина приходил к моей героине в праздник Победы, по сюжету фильма они любили друг друга на фронте. Потом нашу любовь вырезали, да и песню тоже. Но я всегда пою ее на встречах с ветеранами.
В фильме «Кот в мешке», пожалуй, у меня была любовь, просто мы так и не объяснились. Человек, который вроде бы хотел на мне жениться (его играл Борислав Брондуков), был алкоголиком, приехавшим в деревню на заработки. Ничегошеньки не было у него за душой, кроме трехлитровой банки с рыбками. Он косил мне траву и, уезжая, кричал с лодки: «Я вернусь!», а я бежала за ним по берегу… Я очень люблю эту роль.
Жизнь как-то странно устроена и иногда совершенно неожиданно сталкивает людей через много лет. Я училась в Школе-студии с Леонидом Харитоновым, он был старше на два курса. Его постоянно ругали (студентам не разрешали сниматься), выгоняли, принимали обратно – он уже был очень известен по фильму «Солдат Иван Бровкин».
И вдруг Алла Сурикова пригласила меня на съемки своего первого фильма «Суета сует», где Харитонов играл моего мужа. Конечно, он уже был седой, но все такой же обаятельный и скромный.
Про Владимира Кашпура, которого я кормила «супиком», я уже тоже рассказывала.
В телефильме «Свадьба как свадьба» мы с Юрием Катиным-Ярцевым играли пожилую семейную пару, бабушку и дедушку. Мы сидели на балконе, смотрели на молодоженов, и он мне говорил: «Вот видишь, как все получилось. А ведь ты когда-то Гришку любила!» А я: «Да, любила…» Он, тревожно: «Но ведь теперь-то все равно?» – «Да, все равно», – говорила я, заливаясь слезами. Вот такая любовная сцена.
В «Служебном романе» все герои были влюблены, и мне тоже захотелось, чтобы моя Шура была тайно влюблена, смотрела бы на кого-нибудь из-за угла – да хоть на Бубликова, например. Я попросила об этом Эльдара Рязанова, но он меня не понял и сказал: «Идите собирайте взносы».
Зато в фильме «Остров Серафимы» режиссер Олег Ерышев пошел мне навстречу. Я попросила разрешения молча с любовью смотреть на героя (его играл литовский артист Стасис Петронайтис), когда приносила ему крынку молока. «Ладно, смотрите», – сказал режиссер.
В четырехсерийном телефильме «Месяц длинных дней» я с любовью смотрела в окно на Михаила Глузского. Очень долго ставили свет, и режиссер Евлахишвили кричал мне: «Еще не Жирардо!» – потому что я сказала ему, что это моя любимая актриса и я хочу сыграть не хуже, чем она.
В великолепном фильме режиссера Юрия Кары «Мастер и Маргарита» я играла жену председателя жилтоварищества Босого (Леонид Куравлев), кормила его борщом с мозговой косточкой, а потом говорила: «Покайся! Тебе скидка выйдет!»
Во многих картинах я была свахой. Будучи сторонницей семейной жизни, я сватала героев Михаила Кокшенова, Михаила Ширвиндта, Александра Панкратова-Черного, Бориса Щербакова.
Немножко о кино
В моем любимом фильме «Служебный роман» вырезали главную для меня сцену. Помните, я хороню сотрудника института, Бубликова, а он оказывается живым? Было продолжение: я бегу по всему институту, Бубликов гонится за мной с кулаками, я влетаю в актовый зал и кричу: «Спрячьте меня, спрячьте! Я не виновата: всё перепутали в больнице. Умер однофамилец, а позвонили нам. А мне что теперь делать? Я венок купила, оркестр заказала… Я бы сама померла, да венок все равно не подходит: фамилия на ленте другая! Спрячьте меня!»
Бубликов – Петя Щербаков – идет с кулаками на меня. Вдруг Рязанов останавливает съемку.
– Вы, Петр Иванович, отойдите, пожалуйста, в сторонку, не слушайте нас, – обращается Эльдар Александрович к Щербакову, так хитро на него глядя. – А вы, Мила, подойдите ко мне. Зрителю уже ясно, что он вас сейчас будет бить, а мы давайте сделаем неожиданный поворот: когда он близко подойдет, попробуете крикнуть: «Ура, да здравствует живой товарищ Бубликов!» Посмотрим, что он будет делать.
Сам доволен, глядит заговорщиком. С Рязановым очень приятно работать, он любит артистов, верит в них, дает им возможность импровизировать, а они раскрепощаются, играют с наслаждением, раскрываясь в полную силу, о которой и сами-то не подозревали.
Опять на меня идет Бубликов с кулаками. Я его подпустила поближе – и вдруг как «взовьюсь»:
– Товарищи! Да здравствует живой товарищ Бубликов! Ура!
Хлопаю в ладоши, обращаюсь ко всем, чтобы поддержали. Щербаков растерялся и вдруг начал кланяться:
– Спасибо, товарищи, спасибо за все!
Я в изнеможении упала к нему на грудь.
В фильме «Помни имя свое» у меня была роль медсестры из детского барака концлагеря «Освенцим». Режиссер Алексей Колосов всегда снимает фильмы по своим сценариям, созданным на основе подлинных событий. И у моей героини существовал реальный прототип – Надежда Цветкова из Минска. В главной роли снималась народная артистка СССР Людмила Касаткина. Приятели мне не советовали даже пробоваться на роль в этом фильме, говорили: «Будет играть одна Касаткина, а тебя покажут со спины». Но сценарий так меня потряс своей правдой, да и тема эта всегда была мне близка. Все сцены я сыграла, и режиссер относился ко мне с большим вниманием и уважением. А с Людмилой Касаткиной мы подружились и на этот год стали родными сестрами.
Конечно, очень много плакали. Снимались в Польше, в бараках Освенцима. Нам привезли детей из детского дома, надели на них полосатые лагерные робы… Вынести это было почти невозможно. Мне в руки дали двухлетнего Яцека. Он был такой маленький, что никакая обувка, привезенная из России, ему не годилась – все было велико. Я так и ходила на съемки с ним на руках.
Людмила Касаткина играла превосходно. Да нет, мы вообще не играли – мы жили в этом страшном прошлом. Героиня Касаткиной после войны разыскивала сына, а ее подруга Надежда помогала ей. Как это было и в жизни, сын нашелся. Он жил в Польше и приехал на премьеру в Советский Союз. Я помню, была Масленица, и я пригласила всех домой на блины – и режиссера, и Людмилу Ивановну, и польского оператора, и польского артиста, который играл сына героини, и настоящего сына, и Зинаиду, его мать, которая приехала из Минска. Это была незабываемая встреча!
На съемках фильма «Небеса обетованные» я работала с кошками, вернее, с котами. Один кот был совсем старенький, рыжий пенсионер из уголка Дурова. Он уже не работал, но сидел в клеточке и получал свой паек. Дрессировщица посадила его мне на плечо и сказала: «Не волнуйтесь, он будет сидеть как приклеенный, что бы ни случилось».
Съемка, на площадке великие актеры – Гафт, Садальский, Басилашвили, Ахеджакова, Русланова. Хлопает хлопушка, причем прямо перед моим лицом и очень громко. Нет, кот не соскочил – он просто обделался. Страшная вонь, все артисты разбежались, мы с котом остались одни. Я говорю: «Ты только не волнуйся, котенька. Ты пожилой, я тоже немолодая. Сейчас все выстирают». Подошла костюмерша, переодела меня, все застирала. «Ничего, котик, сейчас все сначала снимем. Артистов позовите – ишь, какие нежные! И прошу перед нами с котом больше не хлопать!»
Я очень люблю сниматься, и в фильмах, и в телепередачах. На телевидении чаще всего снимаюсь бесплатно, и меня часто приглашают в самые разные программы. Спрашивают о жизни, о семье, о том, как мы познакомились с мужем (все думают, что это залог семейного счастья!), о творческих планах. Но бывают и шуточные передачи, такие, как «Розыгрыш». Однажды меня пригласили на встречу с Левоном Оганезовым. Я решила, что будет какая-то музыкальная передача. Я уже выступала с ним на фестивале «Киношок», пела свои песни. Поехали. Нас остановил милиционер за какое-то нарушение. Шофер вышел и почему-то за руль сел другой человек. Но я так занята была предстоящим выступлением, что не обратила на это особого внимания – ну, другой шофер и другой. И милиционер вдруг ушел и пришел другой. И на это я не обратила внимания, а зря. Остановились напротив Мосфильма. Я спрашиваю, почему здесь – Мосфильм-то с другой стороны улицы! Говорят, новое отделение. Тут я заподозрила что-то неладное, вспомнила про менявшихся шофера и милиционера и подумала: а вдруг меня хотят взять в заложники? Ладно, говорю, где Оганезов? Меня ведут. Входим в помещение, никакого Оганезова нигде нет. Просто как в дурном сне. И тут я понимаю, что это розыгрыш. И я рассвирепела: «Я ненавижу розыгрыши и не буду в них участвовать! Мне хватило одного на всю жизнь, я тогда чуть не умерла от страха!»
…Организаторы передачи, конечно, начали меня успокаивать, поняли, что со мной никакого «Розыгрыша» не получится, и даже пригласили пообедать в соседнем ресторане. Но я гордо отказалась!